Дорога смертников

Лисина Александра

– ...то можно было засчитывать нам абсолютное поражение.

– Зато теперь Бел тебя уважает: кроликом больше не кличет, а насчет ушей вспоминает лишь тогда, когда сильно расстроится. Все-таки хоть какое-то признание, не находишь?

Картис только недовольно покосился.

– Тебе хорошо говорить.

– Конечно, - жизнерадостно оскалился маг.
– В отличие от некоторых, я всегда знал, что с Бел спорить не только бесполезно, но и вредно для здоровья. А Траш задевать вообще - чудная забава для законченных самоубийц. Но ты лучше о другом подумай: ведь если все получится, как надо, если мы справимся и лекарство все же найдется... если Бел перестанет на нас дуться за... (Тирриниэль мимолетно поморщился,

и Ланниэль поспешил заменить конец предложения на более нейтральный)... за ту оплошность, то тогда можно будет надеяться, что на Праздник Летнего Равноденствия они снова появятся все вместе!

– О, нет, - вздохнул телохранитель.
– Второго такого нашествия наш Лес не переживет.

– Зато сколько веселья будет...

– Для кого веселье, а для кого - сплошная головная боль!

– Да брось, - отмахнулся Ланниэль.
– Зато у тебя появится отличная возможность взять реванш. Или ты не для того последние десять лет так усиленно тренировался?

Картис раздраженно отвернулся.

– Нет. Не для того. Послушай лучше лес: вдруг чего полезного поймешь?

– Никакого слушанья!
– вдруг отрезал Темный Владыка.
– Вы меня поняли? Никаких амулетов и магии!

– Да, Seille, - разом подтянулись эльфы и мгновенно притихли.

Стрегон в который раз подивился про себя такой дружной покладистости и тоже принялся ждать, знаком сообщив побратимам, что снова возьмет последнюю стражу. После чего неторопливо перекусил, прислушался к собственным ощущением, но ничего опасного поблизости не обнаружил и, пользуясь моментом, провалился в недолгий, чуткий, довольно беспокойный сон, в котором, как и наяву, все никак не мог задать Белику свои многочисленные вопросы.

Спал он относительно недолго, но отдохнуть все же успел: ему вполне хватало трех-четырех часов сна, чтобы восстановиться. Зато очнулся, как привык, мгновенно - всего лишь от легкого прикосновения к плечу. Рывком приподнялся, но тут же узнал Терга и отпустил рукоять меча: время. Затем бесшумно поднялся, уступив нагретый плащ побратиму, отошел в сторонку, мельком оглядывая погруженный в сон лагерь. А мгновение спустя приметил хрупкую фигурку Белика возле молодого ясеня и давно проснувшегося Тиля, с которым вернувшийся проводник о чем-то тихонько беседовал по-эльфийски.

Стрегон мигом навострил уши.

– ...следок пока только один - с юга, - шепотом сказала Белка, рассеянно жуя сухую травинку.
– Судя по всему, ты был прав: с Тракта идут. Возможно, под видом охотников на ту тварь. Человек тридцать-сорок, не меньше, иначе юрки бы не всполошились к ночи. До них примерно сутки пути, но запах я все же учуял. Думаю, по нашу душу идут, иначе не захватили бы с собой эльфийского пса.

Наемник мысленно присвистнул: эльфийский пес - весьма любопытный зверь. Из тех, кого сумели вывести Перворожденные за последние двести-триста лет. С виду вроде собака, некрупная - всего по колено будет. Но зато с совершенно непревзойденным нюхом; потрясающей хваткой, из-за которой с ними можно без опаски охотится даже на пещерного медведя; поистине неутомимыми лапами и умением выслеживать добычу даже посреди вонючего болота. След эти невзрачные собачки держали так уверенно, что нечего и думать их обмануть - против них никакие уловки не помогут. Единственное спасение - быстрые ноги, большая вода, через которую им не перепрыгнуть, и далеко бьющий арбалет, из которого их можно попробовать подстрелить. Сложность только в том, что шкура у такого пса - под стать неуязвимым грамарцем: не всякой стрелой пробьешь и не каждым клинком поцарапаешь. Поэтому вариант с побегом все же предпочтительнее.

– Думаешь, взяли след?
– напряженно уточнил Тирриниэль.

– Пока нет, но это - дело времени. Движутся в нашу сторону, завтра к вечеру будут здесь. Не

исключено, что и с первой заставы кто-то идет навстречу, пытаясь зажать в клещи. А может, и повсюду такая хрень творится. Я бы, например, именно так и поступил, если бы под рукой были деньги, нужные люди и широкая территория, на которой надо срочно выловить какую-нибудь заразу.

Владыка эльфов пожевал губами.

– Это не страшно. Даже с псом.

– Нет, - согласилась Гончая.
– Если надо, собаку я уберу.

– Пока не стоит. Пусть идут. Мне надо, чтобы они были твердо уверены в том, куда я направился и в каком именно месте перешел Кордон.

Она только плечами пожала.

– Без проблем. Хочешь, я им пару следочков оставлю утром, чтобы не промахнулись?

– Обойдутся. Ты лучше передохни: совсем без сна даже тебе нельзя. А я пока посторожу, чтобы проблем не возникло.

– Идет. Только, чур, поутру без рук...

– Да помню я, Бел. ВСЕ помню, - странно улыбнулся эльф.
– Иди, отдыхай, не то завтра нам придется нести тебя на себе, а этот подвиг, признаюсь по секрету, даже мне не осилить.

Она тихонько фыркнула, но привередничать и вспоминать про былое недоверие к ушастым не стала: отошла на шажок, чтобы отказаться в стороне и от людей, и от эльфов, затем свернулась калачиком и затихла, хорошо зная, что Тилю в этом деле довериться можно. Все-таки он не полный дурак, чтобы рисковать ее касаться. Да и остальным не позволит: зачем бы ему нужны поутру свежие трупы?

– Тиль?
– неожиданно позвала Гончая, приподнявшись на локте.

– Что?

– Я хочу спросить... насчет Изменения...

Владыка Л'аэртэ мгновенно потемнел лицом.

– Тиль? Ты слышишь?

– Да. Пока я жив, никаких новых рун не будет. Никогда, Бел.

– Я знаю, - невесело улыбнулась она.
– Мне просто хотелось узнать: давно Совет снова начал сходить с ума от этих идей?

– Да.

– А точнее?

Эльф помрачнел еще сильнее и отвернулся.

– Больше полувека, Бел.

Она сильно вздрогнула, неверяще уставившись на Темного Владыку, который так и не нарушил данного ей слова. Упорно сопротивлялся настойчивым просьбам, а потом - почти открытому требованию Совета. Много раз заново выслушивал старые аргументы: о вымирании собственной расы, о былом величии Перворожденных, о том, что есть быстрый способ это исправить... особенно тогда, когда один живой пример уже пять веков бродит по Лиаре, а многие из тех, кто раньше неизменно попал бы под проклятие Изиара, так и не достигли своего совершеннолетия... как хорошо она знала эти весомые и правильные слова! Не раз слышала, задыхаясь в духоте тесного подвала! Не раз просыпалась с громким криком и потом долго не могла уснуть, с ненавистью вспоминая лицо Темного эльфа, рискнувшего сделать ее иной.

Тирриниэль хорошо знал, через что ей пришлось пройти. Видел глазами погибшего сына, начавшего эту страшную пытку. Слышал его нетерпение, злость, нездоровый азарт. На себе прочувствовал безумную страсть старшего наследника, когда он создавал самое страшное оружие, которое только можно вообразить... да, он тоже это помнил. И поэтому все еще держал запрет на повторение того эксперимента. Поэтому почти пять веков стойко выдерживал бесконечные нападки Совета. Стискивал зубы и отворачивался, когда ему в глаза тыкали выгодами, которые принесли бы Лесу новые Измененные. Старейшины из числа особо упорствующих даже готовы были найти добровольцев! Десятки смертных женщин, способных ради таких возможностей, как у Белки, лечь под эльфийский нож. Они обещали золотые горы. Сулили быстрое возрождение всего народа. Мечтали о том, что мужчины Перворожденных больше никогда не вспомнят о роке под названием "второе совершеннолетие"... много чего обещали. Даже предлагали ему создать одну такую женщину для себя...