Дорога судьбы

Стил Даниэла

Ханна покачала головой и положила Сабрине на тарелку кусок политого шоколадом праздничного пирога. Такой пирог она пекла на ее день рождения двадцать один год подряд. Сабрина улыбнулась своему старому другу:

– Ты ужасно добра ко мне.

– Хотела бы я, чтобы ты сама относилась к себе добрее для разнообразия. Ты работаешь даже больше отца. Он по крайней мере не забывал возвращаться домой, к тебе. Почему бы тебе не продать эти чертовы рудники и не выйти замуж?

Сабрина только рассмеялась в ответ. За кого ей выходить замуж? За человека с рудников? За нового управляющего, которого она наняла, когда старый умер? За своего банкира из города? Никто из них не интересовал ее, к тому же у нее было слишком много других забот.

– Возможно, я больше похожа на отца, чем тебе кажется. –

Она улыбнулась, вспомнив, как то же самое говорила и Амелии. – В конце концов, он не женился до сорока четырех лет.

– Ты не можешь ждать так долго, – проворчала Ханна.

– Почему?

– Разве ты не хочешь иметь детей?

Сабрина пожала плечами. Дети... какие еще дети?.. Сейчас она могла думать только о тех семистах фунтах ртути, которые нужно было отправить на восток через две недели... о двухстах пятидесяти, которые пойдут на юг... о горах бумажной работы, которая ей предстояла... о людях, которых надо было уволить или привести в чувство... о паводках, которые могли случиться... о пожарах, от которых надо было как-то защищаться. Дети? Они никак не вписывались в схему и, возможно, никогда не впишутся. Но она не видит в этом ничего ужасного. Она не представляет себя с ребенком на руках. У нее слишком много других дел. Покончив с праздничным пирогом, она поднялась к себе в комнату укладывать вещи. Ханна уже знала, что она уезжает на несколько дней в Сан-Франциско.

– Как? Одна?

Вечно она говорит одно и то же.

– А кого прикажешь взять с собой? – Сабрина улыбнулась. – Полдюжины парней с рудников для сопровождения?

– Не говори глупостей, девочка...

– Ну, хорошо... – Сабрина повторила то, что говорила до этого тысячу раз: – Я возьму с собой тебя.

– Ты отлично знаешь, что на этом проклятом пароходе меня укачивает!

– Раз так, я просто вынуждена ехать одна, верно?

Сабрину вполне устраивала такая перспектива. Поездки в Сан-Франциско предоставляли достаточно времени для раздумий, а кроме того, у нее появлялась редкая возможность побывать в доме Терстонов. Ей все еще было тяжело заходить в комнату, где умер ее отец, но сам по себе дом был прекрасен, и жаль было оставлять его в полном запустении. Она не держала там прислуги. Ей нравилось жить одной в доме и самой о себе заботиться в те редкие дни, когда она бывала в городе.

– Знаешь, Ханна, сейчас кто угодно может считать меня чокнутой, но пройдет несколько лет, и все понемногу привыкнут. Обо мне будут говорить, как о сумасшедшей старухе, которая много лет заправляет рудниками. И никому не покажется странным, что я путешествую одна, одна сажусь на пароход, одна, без прислуги, живу в городе. Я смогу делать все, что угодно! – Сабрина засмеялась и на какое-то мгновение вновь стала той маленькой девочкой, которую знала Ханна. – Скорей бы пришло это время!

– Скоро придет. – Ханна грустно смотрела на Сабрину.

Не таким она представляла себе ее будущее.

– Ты сама не заметишь, как состаришься и понапрасну растратишь свои золотые годы.

Однако Сабрина не считала, что тратит время понапрасну. Чаще всего она чувствовала себя победительницей и была довольна достигнутым. Вот другие действительно редко одобряли ее действия. Ее считали сумасбродкой, которая слишком много себе позволяет, но она уже привыкла к этому. Подбородок ее был вздернут чуть выше, чем раньше, речь стала язвительной. Она теперь не лезла за словом в карман и при случае могла показать, что неплохо владеет своим серебряным револьвером. В глубине души она была совершенно уверена, что поступает правильно: ей нравилось то, что она делает, и к тому же она полагала, что отец одобрил бы ее поведение. Возможно, он хотел для нее не этого, но он наверняка бы отнесся с уважением к тому, чего ей удалось достичь за эти долгие-долгие три года. Сабрине было приятно думать о том, что она далеко пошла. Правда, это стоило ей немалого труда, и сейчас она вновь подумала о том же, спускаясь по лестнице с чемоданом и плащом, перекинутым через руку.

– Я вернусь через три дня.

Она поцеловала Ханну в щеку и поблагодарила за праздничный пирог. Ханна смотрела ей вслед, и слезы стояли в ее глазах. Девочка никогда не узнает, как много она потеряла. Несмотря на всю ее стойкость

и независимость, в жизни ее зияла брешь величиной с амбар, и Ханна испытывала к ней искреннюю жалость. Сабрина достойна лучшей жизни и была достойна ее все эти три года.

Сабрина сама доехала на машине до Напы и там, как обычно, оставила ее в конюшне возле пристани. Она была одной из первых в Напе, кто завел себе автомобиль, и это, как и все, что она делала, вызвало бурю сплетен, не утихавшую несколько месяцев. Но ей было все равно. Автомобиль оказался для нее огромным подспорьем. Чаще всего она по-прежнему ездила на рудники верхом на своей старой кобыле, но с удовольствием пользовалась машиной, отправляясь в более длительные поездки, например в Напу, чтобы сесть на пароход до Сан-Франциско. Это экономило уйму времени.

Она села на знакомый корабль и все четыре часа провела в каюте, читая газеты, которые захватила с собой.

Сабрина собиралась говорить в банке о новом участке земли, который хотела приобрести, и заранее готовилась выслушать привычный совет о том, что разумнее всего было бы продать виноградники и рудники или нанять человека, который мог бы управлять всем этим. Им и в голову не приходило, как мало было мужчин, способных делать то, что она делала, и она привыкла спокойно относиться к подобным советам. С вежливой улыбкой она продолжала говорить об интересующем ее деле и немало удивляла собеседников здравомыслием своих суждений.

– Кто вам это посоветовал? – всегда спрашивали они. – Ваш управляющий?

Бесполезно было объяснять им, что она и сама способна думать. Это было выше их понимания, и Сабрина знала, что завтра, когда она придет к ним, все опять повторится, но в конце концов они успокоятся и она добьется от них того, что ей нужно. За эти три года они научились доверять ей так же, как и ее сотрудники, хотя часто не понимали, что она делает и зачем. А она всему научилась у Иеремии.

Она закрыла портфель с бумагами, почувствовав, как пароход стукнулся о причал. За время плавания она ни разу не вышла из каюты. После обильного праздничного ленча, приготовленного Ханной, ей совсем не хотелось есть, да и дел было слишком много. Сейчас она мечтала только об одном: полежать в горячей ванне в доме Терстонов. Конечно, придется подождать, пока нагреется вода, но зато у нее будет время обойти дом и удостовериться, что все на месте.

Она не была в городе несколько месяцев, а кроме нее, присмотреть за домом было некому, хотя она и просила людей из банка проверять время от времени, как там дела, и даже оставила им запасную связку ключей. Она достала свои ключи, когда экипаж подвез ее к дому. Сначала пришлось отпереть огромные садовые ворота, затем коляска проехала по дорожке, и Сабрина вышла из нее у самых дверей.

Дом был погружен в темноту. Войдя, она долго шарила по стене рукой в поисках выключателя. Включив свет, она внесла свой чемодан и прикрыла дверь. День выдался нелегким. Она постояла немного, оглядывая комнату, и внезапно впервые за долгое время почувствовала на глазах слезы. Ей двадцать один год, она одна на целом свете, а это дом, в котором умер ее отец... Ей было грустно стоять здесь в полном одиночестве...

Только сейчас она поняла, как сильно ей не хватает отца. Она чуть не раскаялась в том, что приехала, и позже, сидя в горячей ванне, вновь и вновь вспоминала, как трудно ей приходилось все эти три года, как часто люди были к ней несправедливы, желали ей зла, причиняли боль... Даже Ханна частенько злилась и ворчала на нее. Никто не понимал, что она считает своим долгом продолжить дело отца. Напротив, все только и ждали, что она ошибется, или просто хотели отнять у нее рудники. Хорошо хоть Джон Харт в конце концов прекратил попытки выкупить их у нее. Интересно, Дэн Ричфилд по-прежнему работает у него? Пожалуй, да. Во всяком случае, полгода назад еще работал. Как она в них разочаровалась! Правда, больше он не таскался на рудники, после того как она выстрелила в него через оконное стекло. Вспомнив об этом, Сабрина взглянула на свой маленький серебряный револьвер. Она всегда носила его с собой, а ложась спать, клала на столик возле кровати. Пожалуй, лучше было бы держать его под подушкой, но спусковой крючок был слишком податливым, в чем Дэн Ричфилд мог убедиться.