Дорога тянется по кругу. О взрослых и не очень
Шрифт:
Откуда-то сверху доносились звуки. Молодые люди не сразу разобрали, что это, но отчётливо слышали: звуки жалобные.
– Вон там, – сказал Тэм и направился к дереву за фигурной оградкой у набережной.
На улице было уже совсем темно, а кроны деревьев оставались по-летнему густыми, поэтому Марина не смогла ничего разглядеть. Зато она увидела самого голосистого субъекта: тот сидел у подножья дерева, уставившись на неё совсем не как рыцарь без страха и упрёка, а совсем даже наоборот – со страхом и упрёком. Марина нагнулась и подняла
– Самый умный, – заметил Тэм. – Внизу остался, спас стаю. Погоди…
Он скинул рюкзак, ухватился за ветку дерева и подтянулся, упёршись ступнёй в ствол. Свободной рукой по очереди снял с дерева двух котят – ещё одного серого и белого – и передал Марине. Марина прижала всех троих к груди и внезапно засмотрелась на руку Тэма – ту, которой он держался за ветку. На руке виднелись вены.
– Вроде всё, – сказал он, в последний раз внимательно оглядел дерево и спрыгнул на бордюр.
Котята верещали ещё жалобнее, тёрлись друг о друга и заодно о Марину. Тэм быстро достал из рюкзака серый свитер.
– Так, сюда их. – Он позволил котятам переползти с Марининого декольте в тёплый акрил. – Чёрт, сразу надо было сообразить. Уже тебя поцарапали… – Он не удержался от улыбки.
– Ничего страшного. – Марина тоже улыбнулась: слишком уж явно он старался не смотреть туда, где были царапины.
Свитер был весь в листьях и щепках: Тэм сидушек не признавал.
– Явно домашние, – убедился он. – Кто-то дождался, когда им исполнится месяц, и…
– Очень гуманно, – саркастически заметила Марина.
– По крайней мере, блох у них нет. Обработать-то надо, но видимых тварей нет. Уже минус проблема.
– Я всё равно не знаю, что делать, – расстроилась Марина. – У меня хозяева вредные…
– А у меня аллергия, – горько усмехнулся Тэм.
– И как же быть? Нельзя их тут оставлять.
– Можно ребятам позвонить, обрадовать. Наверняка ведь не спят ещё.
Ребята примчались ровно через двенадцать минут.
– У нас уже есть Алтай, – сказала Ася. По пути она ухитрилась найти открытый магазин и купить консервы. Теперь она кормила найдёнышей прямо с ладони, пачкая и себя, и Марину, и свитер коричневой жижей.
– Алтай – это кто?
– Псина, сейчас с моими родителями тусит. Он, конечно, адекватный, но рисковать всё ж не хочется. У них, у пушистых балбесов, инстинкты. Юль?..
Но Юля не решалась брать котят, не спросив родителей.
– Что ж, остаюсь я, – весело сказала Вика. – Бабушка с дедушкой точно против не будут.
Ася дождалась, когда котята вылижут ей пальцы дочиста, и относительно чистыми руками погладила всех троих одновременно.
– А сейчас мы что сделаем? Тэм, ты сможешь их на вписку притащить? На одну ночь? У нас-то хостел.
– Да не вопрос. – Тэм улыбнулся во весь рот, отчего лицо его почему-то не расширилось, а вытянулось ещё больше. – Мои друзья даже не удивятся.
На
– А почему, кстати, «Алтай»? – по дороге спросила Вика у Аси. – Тебя там так впечатлило?
– Да я там и не была ни разу. Это его в приюте так обозвали, а мы не стали переименовывать.
Глава 6
В соседнем отсеке только что закончили исполнять в три голоса «Марусю» и начали натренькивать губами известнейший марш мирового кинематографа.
– Народ! – крикнула Ася. – Давайте там с Марусей и Дартом Вейдером чуть потише, а?
Музыкально одарённые попутчики разразились таким хохотом, будто Ася сказала какую-то ерунду.
– Маленькие, не бойтесь, дядьки просто дураки. – Ася запустила руку в переноску с котятами, и те дружно вцепились зубами ей в пальцы. Она сидела вместе с Федей в его вагоне: он брал билет отдельно, и по удачному совпадению вагон у него был с перевозкой животных.
С утра ребята сделали марш-бросок: купили котоноску и нашли ветклинику, где котятам что-то втёрли в загривки, поставили прививки и оформили на них паспорта. В деле участвовали и Марина, и кроссовочный Игорёк, они и провожали уезжающих. Марина ещё была здесь на станции, а Игорёк уже отчалил в свой техникум учиться.
– Смотри, – умилился Федя. – Девчонка самая борзая. Раздала всем люлей, поела и спать завалилась.
– Наш человек, – отозвалась Ася.
Она развлекала котят, давая им пальцы на растерзание, и сквозь заляпанное окно наблюдала за парочкой на платформе. С одной стороны – цветастое платье и чёрные волосы. С другой – дорожный рюкзак и лицо, обычно вытянутое, а сейчас в кои-то веки чуть округлившееся: ночь с котятами не прошла для аллергичного Тэма бесследно.
– Глянь, – Ася кивнула в их сторону, – порода такая есть, собаки-улыбаки. Вот вылитые они на выгуле.
– Хаски, что ли? – Федя покачал головой. – Неточное сравнение. Хаски язык высовывают.
– Ну тебя. Они и так скоро грустненькие будут. Когда эйфория пройдёт.
– Ты лучше скажи, ставки сделаны?
– Ага.
За окном Марина коснулась ладонью Тэмовой щеки. Тэм засмеялся и – видимо, стесняясь своей припухлости – мягко отнял от лица Маринину руку, но так её и не выпустил.
– Ну давайте уже целуйтесь… – Ася прижала пальцы к стеклу, пытаясь прибегнуть к телепатии. – Я что, зря на вас пятихатку ставила?
– Не дождёшься, – добродушно сказал Федя. – Сегодня мой день.
Марина и Тэм легонько обнялись и разошлись в разные стороны: он в поезд, она к себе.
– Кажется, кто-то сегодня проставится. – Федя просиял и погладил Асю по голове. – И кажется, это буду не я.
– Да чтоб тебя. – Ася хлопнула рукой по вагонному столику. – Ладно, не всё ж тебе в покер рубиться и продувать.