Дорога в Эсхатон
Шрифт:
– Это как же так, ближе?
– Я считаюсь теперь главой княжеского рода.
– Ого! Выходит, Гора, ты равен мне по статусу?
– Это уж, как тебе будет угодно.
– Зови меня Уранан.
– Хорошо, Уранан.
– Итак, с чего начнём?
– Я и Рукагин немедленно перемещаемся в Баальбек, а ты дашь приказ не мешать мне.
– Нет, так не пойдёт! Сначала мы пообедаем вдвоём...
– Уранан посмотрел на Рукагина, - нет, втроём, веселее будет. На четвёртом уровне уже накрывают стол. Согласен?
– Не смею тебе отказать, Уранан.
– Замечательно! После этого
– Как это, не видели?
– В прямом смысле, для моих людей вы станете невидимками. Рукагин там всё знает, он тебя проведёт.
– Но когда я вернусь, мне придётся открывать провал!
– А вот это уже будет в моём присутствии! После обеда я отправлюсь со своими жрецами и гвардией к Баальбеку. Всё будет зависеть от твоего успеха, Гора.
– И как я должен доказать тебе свой успех?
– Вынеси наверх две головы обезумевших пазузу. Я покажу их жрецам и войску. После этого я разрешу приоткрыть провал.
– Я согласен, Уранан!
– Тогда пойдёмте, откушаем.
*****
Проквуст вновь оказался на огромной мегалитической площадке. Он оглянулся, Рукагин стоял, словно столб и, скрестив руки на сердце, что-то шептал. Перед ним стеною стояли спины жрецов в парадных одеяниях, в воздухе висел гул молитвы, огромная золотая чаша пылала высоким пламенем, сразу три жреца двигали в неё с трёх сторон поленья. Георг тронул Рукагина за плечо.
– У нас мало времени.
Они миновали шеренгу жрецов, взяли влево, удаляясь от золотой чаши. Солнце клонилось к верхушкам кедров, надо было спешить. Проквусту было жаль времени, затраченного на обильный обед с энси, заполненный кучей скучных церемоний и танцами полуголых девиц. Последнее обстоятельство было хотя бы красивым.
Рукагин остановился.
– Мы пришли.
Георг недоуменно огляделся: вокруг были те же плиты.
– Смотри, - Рукагин кивнул себе под ноги.
На каменной поверхности просматривался рисунок, он был полустёрт и бледен, Георг ни за что бы его сам не нашёл. Он опустился на колени, поймав на себе удивлённый взгляд Рукагина, и принялся сдувать с рисунка песок. Рисунок был странным, сохранившиеся линии явно не были вырезаны, скорее они выглядели вдавленными в камень. Но как такое можно было сделать? Проквуст снял с пояса флягу и плеснул на рисунок, тот сразу же словно ожил: в полуметровом круге пазузу из темного квадрата рвался вверх.
– Рукагин, кто сделал этот рисунок?
– Заратуштра, да будет благословенно его имя.
– Он что, рисовал?
– Нет, в наших легендах этот рисунок называется печатью Заратуштры.
– Печатью?
– Проквуст наклонился и плеснул воды в нижнюю часть изображения, проявились ломаные линии.
– Рукагин, что это за обломки внизу?
– Обломки плиты.
– Какой плиты?
– Этой. Пожалуйста, встань на соседний камень, Гора.
– Ты сбираешься поднять эту плиту?
– Да.
– Тебе помочь?
– Нет, это моя работа.
Рукагин раскинул в стороны руки, напрягся, и огромная плита с рисунком пазузу взмыла в воздух. Под ней открылась лестница.
– Спускайся.
Проквуст,
– Рукагин, я мог бы помочь.
– Нет, я должен сам, - он встал.
– Обычно мы не ходим сюда поодиночке.
– Я правильно сделал?
– Проквуст приподнял горящий факел.
– Правильно, извини, я забыл предупредить.
– Рукагин, - спохватился Георг, - а почему ты не остался снаружи?!
– Энси приказал сопровождать тебя.
Георг кивнул, в принципе, он мог и не спрашивать, ответ был очевиден. Рукагин запасся факелами, набив ими плетеную сумку, повесил её на плечо и посмотрел на Проквуста.
– Гора, ты возьмешь факелы?
– Нет, я вижу в темноте.
От лестницы начинался широкий тоннель с высокими полукруглыми сводами, ясно, что пазузу могли здесь свободно летать. Жрец шёл впереди, высоко подняв факел, и негромко молился, а Георг размышлял о Земле, которую тонкими нитями опутали вселенские проблемы и загадки, свиваясь в узлы и незримые сети и о том чудесном неведении человечества, в котором оно наивно не замечало ни Бога, ни чёрта, ни обитаемой вселенной.
Через триста шагов путь им преградила кирпичная стена с небольшой дверью посредине. Проквуст пригляделся: деревянная поверхность была изрезана иероглифами молитв. Рукагин толкнул, узкая дверь скрипнула и распахнулись. Он собирался идти дальше, но Георг цепко ухватил его за плечо и оттащил на несколько шагов назад.
– Смотри!
– сказал он, поймав недоумённый взгляд жреца.
Проквуст ещё ступив на пологую лестницу, принялся сканировать пространство вокруг себя, выискивая следы заражённого тьмой арианского металла. До этого всё было чисто, и вот теперь на уровне полуметра от пола угол одной из стенок дверного проёма густо чернел тремя царапинами.
– Куда смотреть, Гора?
Жрец ничего не видел.
– Погаси факел.
Рукагин накрыл факел металлическим стаканчиком, огонь погас, на мгновение стало темно, но тут же полыхнули голубым светом ладони Проквуста. Они наливались сполохами огня, отодвигая границу темноты. Вот и дверной проём, сочной бездонной тьмой чернели три царапины на углу каменного проёма.
– Видишь?
– Вижу, Гора!
– прошептал Рукагин.
– Невероятно!
Проквуст всё своё усилие сосредоточил на этих царапинах, из его рук лился поток светло-голубого света. В нём стали появляться золотые сполохи, их становилось всё больше, постепенно они вытеснили другие цвета. Чернота в царапинах вспучилась, поползла из пор камня, словно стремилась сбежать прочь от безжалостных лучей, но, не успев, истаивала и исчезала. Стало темно.
– Всё, - облегчённо выдохнул Георг.
Он взглянул на Рукагина, тот растерянно оглядывался, для него темнота вокруг была непроницаемой. Проквуст приподнял погашенный факел и поднёс к нему зажигалку, вспыхнул огонь.