Дорога в Мир Снов
Шрифт:
– Вика, вы меня слышите? – раздалось будто сверху, и вот она очнулась.
«Ах, да, этот Алексей», – вспомнила она.
– Извините, отвлеклась, – выдавила она.
– Я спросил, вы имеете отношение к музыке?
– Сейчас только косвенное. В детстве я училась в музыкальной школе по классу фортепиано. Но дальнейшие отношения с музыкой у нас не сложились – я пошла другим путем.
– Поэтому вы приходите сюда? Любите послушать музыку?
– Нет, не поэтому.
– А почему же?
– Я – его муза, – она решительно подняла указательный
А музыка все больше набирала силу. Вика знала, что еще пару минут и ей больше некуда будет расти – намечался апогей силы. Еще совсем немного и музыка будет обретать плавность, начинать свой путь к завершению.
Алексей наблюдал за Викой с интересом несколько минут. И вдруг снова вернулся к разговору:
– А музыкант знает, что вы его муза?
– Конечно, – с приятной ухмылкой произнесла она. – Видите, именно поэтому из меня плохая собеседница. Я ловлю каждую ноту и переживаю за ее правильность больше, чем он сам. У него просто нет на это времени, он полностью отдает себя звучанию. Именно поэтому вам лучше идти за свой столик, – мягко добавила она последнюю фразу.
Именно так всегда и заканчивалось знакомство, а разочарованные мужчины не понимали, почему девушка дорожит музыкантом…
Но тут ресторан стал наполнять звон, все громче и громче, становясь невыносимым.
– Что это? – недоуменно произнес Алексей и стал закрывать уши, а гул все нарастал и нарастал, становясь просто невыносимым…
Глава 2. Ученый
– Саша, да вставай же, вставай, – натойчиво говорила Кира и толкала его все сильнее.
Наконец, гул прекратился – Кира отключила будильник.
– Ты же работу проспишь! – укоризненно качала она головой.
– Да, да, я уже встаю, – проговорил он и начал возвращаться в реальный мир.
Кира немного постояла в дверях и, вздохнув, вышла.
Кира – сестра Александра. Ей тридцать пять лет. Она была несколько лет замужем, но года три назад муж погиб в аварии. Детей у них не было. Не было у Киры и надежды на благоприятное будущее. Она продала квартиру, так как она сильно напоминала ей о горячо любимом муже. Жить одна она там не могла. Тогда она вспомнила о брате и решила на деньги, полученные от продажи квартиры купить дом на окраине города и жить с ним вдвоем.
Так они и сделали. И уж вскоре она устроилась учительницей рисования в школу и пыталась вычеркнуть кошмарный эпизод из своей жизни, но этого ей никак не удавалось.
Свой город она видела во сне, но не решалась туда возвращаться. Нужно было начать новую жизнь, и она стала складывать ее по кирпичикам каждый день. В женском школьном коллективе она прижилась. Правда, ее тут же окрестили кличкой «вдова». И если она шла одна, задумавшись, коллеги начинали шушукаться и шептали:
– Вон смотри, «вдова» с урока идет.
– Ага, что-то она и не улыбается, – подхватывали другие.
Сама она не знала, что ее так называют. Но знала, что
Кира радовалась, что нашла место недалеко от дома. Пешком идти двадцать минут и далеко от центра – все на своей окраине. Шум города она старалась избегать. Ведь в своей прошлой жизни, где был муж, она жила почти в самом центре города и любила прогулки по парку.
Она любила рисовать. В доме висели ее картины. Когда становилось совсем грустно, она брала мольберт, кисти, яркие краски и старалась забыться, разукрашивая свою жизнь. Больше всего ей удавались пейзажи. Поэтому в каждой комнате висела картина, на которой бежал тоненький ручеек, в котором могла просвечиваться мелкая рыбешка, густой лес, переливающийся разными оттенками и пушистый заяц, прижимающий уши в тени березы.
Кира задумчиво смотрела на свои работы и мечтала, что дети и внуки будут хранить ее картины и радоваться своему наследию. Она отдавала себя работе, потому что другой отрады у нее больше не было.
На работу она уходила раньше брата. Но они пили кофе вместе – неизменная традиция, которая была в ее семье. Она нужна была ей для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Ей нужно было о ком-то заботиться, чтобы чувствовать себя живой.
– Саша, – крикнула она, стоя в задумчивости у одной из своих картин, – я наливаю кофе.
Он вышел из своей комнаты, на ходу застегивая рубашку, и фыркнул:
– Иду я, иду!
– Теперь вижу, – голосом старшей проговорила Кира. – А теперь сходи в ванную, причешись и приходи на кухню, – она, смеясь, провела по его взъерошенной голове и, ушла.
А Саша, оглядывая себя в большое зеркало, дернулся и пошел в ванную.
В реальности он выглядел иначе: не было аккуратно убранного хвостика, не было аккуратных очков и элегантного белого костюма. Сон развеялся, а вместе с ним и образ успешного музыканта. Сейчас он причесывался в ванной, стараясь привести свои волосы в послушное состояние: он мочил их и расчесывал. Но вот ничего не получалось, и он начинал заново. Саша злился и снова орудовал расческой. Наконец, с волосами что-то получилось, и он облегченно вздохнул.
Саша умылся, застегнул рубашку на все пуговицы и снял большие очки. Без них все представлялось расплывчатым и тогда он снова их надел. У Саши было слабое зрение, и он почти не расставался с очками.
Кофе был горячий, и Саша отчаянно дул на него.
– Да не торопись, – сказала Кира, видя отчаянные попытки брата охладить напиток.
– У меня сегодня очень важный день, – проговорил он.
– Какой же? – спросила сестра.
– Я выступаю с докладом.
– Ты готов?
– Конечно же.