Дорога в небо
Шрифт:
Кот притих, спесь с него слетела, а Пилатесса тем временем заявила:
– А вы обе можете идти, я забираю Руслана с собой!
– Забираешь? – хором переспросили Даша с Шелларией.
Руслан отпустил Ваську и поднялся с колен:
– Никуда я с тобой не пойду!
– Он не пойдет, – повторила Шеллария и топнула ножкой. – Мы не позволим тебе обидеть его.
Пилатесса громко рассмеялась:
– Обидеть? Ты не ведаешь, о чем говоришь, дорогая Шелла, я его не обижу и никому другому это сделать не позволю! – Пилатесса собственнически притянула Руслана к себе за руку и клятвенно
– Но у меня есть Даша! – ошарашенно пробормотал Руслан.
Эдлая хихикнула и с гордостью воскликнула:
– Вот он, мой подопечный, чью любовь не купишь за все сокровища мира!
– Даша?! – изумилась Пилатесса, недоверчиво разглядывая девочку, точно не понимая, как можно было из них двоих сделать именно такой выбор. – Я предлагаю тебе свое королевство, а ты говоришь, у тебя есть Даша?!
Руслан пожал плечами:
– Но это правда.
Принцесса закатила глаза и раздраженно обратилась к ней:
– Что же ты молчишь? Скажи ему наконец, что нет у него больше Даши!
Глава 66
Привет от Мудрой
Они молча сидели на излюбленном для игр дереве, их склоненные над компасом головы чуть соприкасались. Стрелка беспокойно крутилась, но никто из них на нее не смотрел, ребята глядели на свои руки, кору дерева, куда угодно, лишь бы не друг на друга.
Девочка все рассказала. Друг понял, не обиделся, не расплакался, только молчал и прятал глаза. С огромным трудом Шеллария увела возмущенную Пилатессу, чтобы позволить им побыть наедине. Не осталось никого на обычно оживленной полянке. Не пели феи, увлеченные беседой с Эдлаей об искусстве, увели местные дети угощать пастилой сладкоежку Париса, принесшего хорошие вести от Танга и других жителей долины Зеленых холмов. Повелительница поила чаем старушек, а Ваську потчевала сливками. Даже веселые стрекозы куда-то исчезли.
– Пилатесса очень красивая, – нарушила тишину Даша.
– Ага, – невесело отозвался друг, все так же не глядя на нее.
– Ты, кажется, ей нравишься… Тебе не показалось, что она очень изменилась?
Руслан хмыкнул:
– Ну не так чтобы очень, все такая же царственная и разодетая.
Их взгляды встретились, и они весело рассмеялись.
– А мне нравятся ее платья, нарядные! – словно невзначай заметила Даша.
Друг забавно сморщил нос:
– А мне твои больше нравятся.
– У меня просто нет таких красивых. – Она улыбнулась, хотя хотелось плакать.
Он и не подозревал, какой он замечательный, какой особенный – самый-самый лучший, как трудно ей оставлять его навсегда. Его белые волосы светились в солнечных лучах, необычайно потемнели дымчатые глаза, точно надвинулись тучи в ясный день. Такими она видела их частенько на даче.
Как же ему объяснить, что ей самой хотелось быть Пилотессой – сильной и стойкой. С каменным сердцем, которое не чувствовало бы боли и билось бы
Руслан взял компас, покрутил его в руках и потом показал ей:
– Смотри, кнопка, а я и не замечал раньше.
– Нажмешь? – спросила она, разглядывая сбоку неприметную кнопочку.
– Не знаю. – Друг придвинул к ней компас. – Давай ты.
Даша помешкала, но все же нажала на кнопку – крышка медленно открылась, их глазам предстала жемчужина. Она лежала на бархатной подушечке, не розовая, как та, с кровавым блеском, которую друг выбросил в стране Заходящего солнца, а белая, с перламутровым отливом.
– Вот тебе и Мудрая сова, – протянул Руслан, любуясь седьмой и последней жемчужиной власти. – Странные эти богини.
– Очень красивая, – бесхитростно восхитилась Даша.
Он взял жемчужину с черной подушечки и вложил ей в руку.
– Возьми ее.
– Не могу… – Она попыталась вернуть подарок, но друг захлопнул компас, убрал в карман и с улыбкой спрятал руки за спину.
– Она твоя. Какой из меня повелитель! – Он посерьезнел. – Глупости это все. Пусть у тебя будет что-нибудь на память обо мне.
– Да я ведь и так не забуду…
– Помнишь, ты как-то спросила, что бы я подумал, расстанься мы навсегда? – тихо спросил он.
– Помню.
– Я тогда сказал, что не знаю… А на самом деле знаю. Я подумал, что и рая мне не нужно, лишь бы… – Друг запнулся.
– Он у тебя есть, – Даша окинула рукой солнечную поляну, – твой рай.
Руслан опустил глаза, голос его дрожал:
– Что мне рай без тебя? Навсегда – это ведь очень долго…
Она не знала что сказать. Навсегда – это не один, не два учебных года, навсегда – это никогда больше, ни на час, ни на минуту, ни на секунду. Навсегда – это невыносимо больно, если считаешь дни до нового письма, если не спишь от волнения при мысли о долгожданной встрече, навсегда – это страшно, если любишь так сильно, что сердце разрывается на части от мысли о разлуке.
– Ты побудешь еще немного?
– Конечно. – Она придвинулась к нему поближе и взяла за руку. – Помнишь, как мы познакомились?
Он все помнил, даже лучше нее. Солнце успело спуститься к золотым горам, когда уже не осталось абсолютно ничего, о чем бы они не вспомнили, о чем не поговорили, о чем бы не погрустили. Они долго молчали, сидя друг перед другом, прежде чем Даша спросила:
– Хочешь что-нибудь передать родителям?
Друг горько усмехнулся:
– Думаешь, тебе кто-нибудь поверит?
– Мои мама с папой мне всегда верят.
Руслан склонил голову и еле слышно произнес:
– Наверно, именно поэтому твой рай там, а мой тут.
Она пожалела, что спросила, но слов уже не воротишь, поэтому Даша предложила:
– Давай я скажу им, что у вас с бабушкой все хорошо!
Он долго не отвечал, а потом со вздохом покачал головой:
– Не нужно ничего говорить, не хочу, чтобы они сказали тебе что-нибудь обидное.
Даша вздохнула.
Она могла окружить его любящими людьми и животными, показать прекрасные страны, но не могла забрать с собой домой, не могла подарить ему новых родителей, не могла стереть дурные воспоминания – и не могла остаться.