Дорога в никуда. Книга вторая, часть вторая
Шрифт:
– Маш, что-то случилось? Если не секрет скажи, может легче станет.
– Ты же знаешь, от тебя у меня секретов нет,- затянулась сигаретой и тут же ее затушила о пепельницу стоящую на тумбочке Мария Николаевна.- Вот с мужиками я на эти темы не могу по серьезному говорить. О чем не говори, мужик на меня, прежде всего как на бабу смотрит. Они уже заранее уверены, что баба существо глупое, и в политике тем более не кумекает, и весь ее ум меж ног. И с бабами тоже не могу... кроме тебя. Как посмотришь, и в самом деле, либо круглая дура, либо действительно не головой думает, а тем самым местом. Слушай, Ивановна, я от свекрухи слышала, что дед твой в Гражданскую войну так дело поставил, что сначала всю волость от белых спасал, когда они свои мобилизации и реквизиции проводили, а потом и с красными умудрялся договариваться, и пока его не арестовали тут ни продотряды, ни ЧК не свирепствовали. И что в Уст-Бухтарме во время той войны жили, чуть ли не как у Христа за пазухой, ни убийств, ни грабежей, ни насилий не было, как в том же Большенарыме или Шемонаихе. Представляю каково ему тогда приходилось меж двух огней-то... Поверишь, и мое положение сейчас
– Погоди, в какую пропасть, ты это о чем?- не поняла тревоги подруги Ольга Ивановна.
– О том, милая моя. Вот позавчера собрали нас всех вместе, председателей городских, поселковых и сельских советов со всей области. Сам первый выступал, доложил обстановку, а я по его словам уже чую, волнуется первый, тревожится, хоть и бодрячком держаться старается. Помнишь наш разговор, про то, что Кунаева, возможно, снимут?
– Ну...
– Так вот это правда, сто процентов. Нас собирали, чтобы конкретно проинструктировать на случай возможных демонстраций протеста и тому подобных выступлений,- Мария Николаевна в какой-то фатальной отрешенности откинулась на подушку.
– Подожди, подожди... Каких выступлений? Ты хочешь сказать, что все уже решено, что вместо Кунаева русского ставят?... Кого?
– Не знаю, первый не сказал, и никто не в курсе, но вполне возможны стихийные выступления казахов,- все также отрешенно говорила Мария Николаевна.
– Ну, а тебе-то чего боятся. У нас в поселке казахов не более десяти процентов. И большинству из них глубоко наплевать, кто там во главе республики встанет,- успокоительно произнесла Ольга Ивановна.
– Это я не хуже тебя понимаю. Первый, когда нас инструктировал в первую очередь на Зайсанский и Уланский районы упор делал, там процент казахов не менее трети. Я вообще не о том переживаю. Помнишь, о чем мы с тобой в последний раз говорили? Неужели Горбачев совсем ничего не понимает? Да, Кунаев никудышный руководитель, но он уже столько лет у власти, к нему привыкли, как привыкают к старой мебели. Как ни оценивай его деятельность, но он во многом способствовал межнациональному согласию в республике. Ох, и плохо же все это кончится, недалекий человек этот Горбачев, заварит кашу, потом всем миром не расхлебать,- весь облик Марии Николаевны выражал крайнюю обеспокоенность.
– Постой Маша. Они там большие начальники, а ты тут по сравнении с ними, извини, букашка... Так чего ж ты за них так переживаешь, за их ошибки, это они за свои решения переживать должны. Брось, с тебя спрос маленький, а с них большой, раз взялись целой страной управлять,- все пыталась успокоить подругу Ольга Ивановна, хотя сама была далеко не так спокойна как на словах.
– Сама не знаю, что со мной, Ивановна. Я ж говорила тебе, чувство какое-то пакостное внутри сидит и не отпускает. Вон про Горбачева все, молодой, энергичный, жена у него красивая модная, не то, что у прежних, кошелки. Я ж так на него надеялась, ну думала, наконец, после тех старперов пришел умный, по-настоящему образованный человек, этот страну выведет на дорогу, заживем, наконец, по-человечески. Сколько дураков можно терпеть, один другого сменяют. Только Андропов был более или менее умный человек, а так Хрущ - дурак кукурузный, Брежнев дурак-орденоносец, Черненко - тоже дурень, и этот не лучше их на поверку, только и радости что относительно молодой. А с другой стороны, значит сидеть долго будет, совсем страну угробит. И жена у него... ну такое впечатление с Марса прилетела, не жила в Союзе. Ну, разве можно так одеваться и во все кинокамеры со своими туалетами лезть, когда в стране такой дефицит, бабам вон одеть нечего? Я как на него и на нее посмотрю... Ты же знаешь, я физиономистка, по лицам могу любого человека охарактеризовать... ну может быть не любого, но в восьми случаях из десяти, наверняка угадаю.
– Да, есть у тебя такой талант,- подтвердила Ольга Ивановна.
– Так вот, балаболка он, пустозвон и очень ограниченный, а она жеманница, разыгрывающая из себя царицу Клеопатру. Оба они пустые, ничтожные люди. Вот я когда на Тетчер смотрю, сразу вижу, та - баба кремень. Вот какие нам сейчас руководители нужны,- сделала неожиданный вывод Мария Николаевна.
– Ну, это уж ты хватила,- не согласилась Ольга Ивановна.- Сама же говоришь, все они были не семи пядей и Хрущёв, и Брежнев, и Черненко, и ничего не рухнуло, никакой вселенской катастрофы не случилось.
– Верно, Ивановна, не случилось, а почему? Потому что наше с тобой поколение в атмосфере страха воспитывали. Союз ведь не Ленин, а Сталин создал, на страхе построил и страхом скрепил. И при всех этих Хрушевых и Брежневых народ еще тот страх помнил, и что они не вытворяли все терпели, и кукурузу и дочки брежневской закидоны, и то что в Афган залезли... И все народ безмолвствовал, как у Пушкина. Но время-то идет, поколения меняются, страх тот молодежи уже не ведом и потому что они хотят творить уже нельзя, сейчас высшему руководству уже мозгами шевелить, работать надо. А они туда наверх выбрались не для того чтобы работать, а чтобы просто насладиться властью, то есть ею злоупотреблять. Злоупотребляют на всех уровнях. Помнишь, как здесь у нас Протазанов чудил? Но это на уровне области, а на уровне страны уже так нельзя. Если бы Горбачев это понимал, то хотя бы на жену прикрикнул, чтобы одевалась поскромнее, да вперед не лезла, при нашей нищете это же так раздражает... Нет, не понимает. А теперь еще и с этим Кунаевым. Это же очередная крупнейшая ошибка, которая может дорого стоить всей стране. Афгана мало, Чернобыль ничему не научил...
23
Только благодаря тесной дружбе с председательницей Поссовета Ольге Ивановне удавалось сохранять прописку сына и держать эту
И вот, наконец, она одна, со своими мыслями. Телевизор обычно не мешал ей думать, вот и сейчас она включила его. По Москве шел мультфильм, где попугай голосом артиста Хазанова травил байки прочему животному миру некого, по всему, московского двора. Тут и жирнющий кот, в лопающихся от пережора джинсах, в свою очередь стал рассказывать, сколько он съел, будучи с хозяевами на даче, сметаны и рыбы. Издевательский мульт, как и песня в исполнении белорусских эстрадных певцов, группы "Верасы", где имелись такие невозможные для большинства советских семей строчки: "шоколада полный дом, мармелада полный дом...". Видимо в останкинской телестудии не больно задумывались, что трансляции ЦТ идут на всю страну, а в стране-то далеко не во всех местах не то что коты, но и люди имели возможность есть досыта, тем более шоколад с мармеладом. Ольга Ивановна переключила телевизор на Алма-Ату. Там пела молодая казахская эстрадная певица Роза Рымбаева, сильным, пронзительным голосом, в то же время лишенным мелодичной глубины. Она пела какую-то казахскую народную песню. Ольга Ивановна раздраженно выключила телевизор. И тут же, невольно подумала: "И петь-то казахи разучились...". Впрочем, она сама отлично понимала, что это не так. Просто Рымбаева по уровню своего мастерства не заслуживала той известности, того зрительского внимания, которое имела. Как и многие другие не заслуживали того же, хоть и имеют звания народных, на их концерты не достать билетов, но на деле они в основном были "сделаны" той же властью, которой они потрафляли, а та за это давала им звания и гнобила по настоящему талантливых конкурентов. Когда-то еще относительно молодой Ольге Ивановне нравилась Галина Зыкина. Сейчас она вдруг сама для себя открыла, что Зыкина и Рымбаева чем-то очень похожи: у обоих чрезвычайно сильный, но безо всякой изюминки, давящий на слушателя голос. Разве так пела Лидия Русланова, или действительно блестящие казахские певицы Роза Жаманова и Бибигуль Тулегенова? У них у всех тоже были уникальные по силе голоса, но как они пели! А эти... не певицы, а трубы ирриехонские.
Не лучшего мнения Ольга Ивановна была и о некоторых прочих эстрадных певицах, не понимая, чем можно объяснить их быстрый "взлет" и зрительские симпатии. Впрочем, обосновать успех некоторых из них она все же, как ей казалось, могла. Так популярность относительно молодой Лаймы Вайкуле она объясняла только ее национальностью - в русской интеллигентской среде всегда с некоторым пиитетом относились к выходцам с Прибалтики, наделяя их едва ли не аристократическими чертами. Видимо и Вайкуле неофициально считалось этакой едва ли не остзейской баронессой. Ольга Ивановна, коей в Харбине среди гимназических преподавательниц и матерей своих подруг иногда действительно приходилось видеть настоящих аристократок, ничего этакого благородного в манерах и внешности латышской певицы не находила. Ей она казалась скорее прибалтийской крестьянкой с хутора. Сначала примерно того же мнения Ольга Ивановна придерживалась и о Людмиле Гурченко, но со временем, наблюдая за этой актрисой и певицей, поняла, что это не так. Шарм, исходящий от нее имел какое-то несоветское происхождение, в ней присутствовало что-то от Вертинского и одновременно грубая, простонародная хабалистость. Отчего произошел такой вроде бы несовместимый "синтез", Ольга Ивановна поняла, когда случайно узнала о происхождении Людмилы Марковны, дочери потомственной русской столбовой дворянки и пробивного выходца из украинской крестьянской семьи. А вот кто из современных эстрадных певиц действительно демонстрировал этакий "королевский" стиль, и в умении одеваться, и подачи себя зрителю... В этом плане Ольге Ивановне нравилась ленинградская певица Ирина Поноровская. Она не знала происхождение певицы, но смотрелась она явно не "от сохи".
Отвлечься на телевизор не удалось, и мысли навеянные сегодняшними откровениями Марии Николаевны вновь овладели сознанием. Нет, у Ольги Ивановны не было того беспокойства, тревоги, что всецело овладела ее подругой. Она просто удивлялась ее реакции. Она ее знала как женщину целеустремленную, напористую, с явно выраженной карьеристской жилкой. И то, что та в такой растерянности... Неужто все действительно так серьезно? Караваева хоть и мелкий чиновник в областной иерархии, но вхожа в весьма высокие кабинеты, имеет обширные знакомства, постоянно слышит разговоры, ведущиеся в коридорах и курилках облсовета и райсовета, обкома и райкома. Ольга Ивановна пыталась анализировала ситуацию. Ну, снимут Кунаева, поставят русского. Неужели это способно поколебать основы порядка в стране? Действительно, не все ли равно простым людям кто будет разъезжать на секретарской "Чайке" и помахивать рукой с трибуны во время демонстраций на первое мая и седьмое ноября?... Так то оно, так, но действительно в последние годы настолько ухудшилась жизнь, что люди обозлились, а тут еще ко всему и удар по национальному самосознанию. Но согласиться с Марией Николаевной в том, что в Москве не понимают, на что идут, она не могла. Потому и спустили в области директивы проинструктировать руководителей низшего звена советской власти о возможном проявлении недовольства. Значит, все они понимают. Понимают и все-таки делают? Действительно, с огнем шутит Горбачев. Сам ведь на Северном Кавказе вырос, наверняка знает, что кавказцев так вот обижать нельзя. А почему же тогда казахов можно? Вон даже в автономиях такого себе не позволяют, ни в Чечено-Ингушетии, ни в Дагестане, ни в Татарии, ни в Башкирии. Везде первые секретари представители, так называемых, коренных национальностей. А тут целая союзная республика. Нет, похоже, эти последыши большевиков и в самом деле окончательно выродились, элементарную ситуацию просчитать до конца не могут...