Дорога в Омаху
Шрифт:
– Так я ведь тогда был очень сердит!..
– Сестренка, ты слышала? – перебил Сэма будущий юрист, широко улыбаясь. – Когда вернутся мама с папой, передай им, что я отправился с человеком, который когда-нибудь будет заседать в Верховном суде, если только пожелает этого.
– Пожалуй, ФБР было бы предпочтительней, – произнес Сэм. – Кстати, вы не знаете, где тут поблизости его отделение?
– В Кейп-Энн. Они там по уши зарылись в бумаги: вы знаете, прибрежные воды буквально кишат судами отдела по борьбе с наркотиками.
– За сколько времени можно добраться туда?
– Максимум за десять-пятнадцать минут.
– Тогда в путь!
– А
– Дорога каждая минута! Под удар поставлено буквально все, поверьте мне!
– Тогда поспешим! Видите, вон там джип?
– Скукотища! – вздохнула разочарованно девочка-подросток.
– Чтоб вас! – проговорил Тадеуш Микульски, агент по особым поручениям Федерального бюро расследований. Лишенный теплоты голос и мрачное выражение лица свидетельствовали о его далеко не благосклонном отношении к сидевшему перед его письменным столом типу в одной тапочке и в мокрой одежде, с которой натекли на пол целые лужицы воды. Судя по всему, этот странный субъект пребывал в состоянии глубокого стресса. Единственное, что хоть как-то утешало агента Микульски, была мысль о том, что служить ему осталось всего восемь месяцев – точнее, по его подсчетам, восемь месяцев четыре дня и шесть часов, – после чего он непременно выйдет в отставку. Взглянув в очередной раз на извлеченные из бумажника Сэма бумаги, он, пересилив себя, произнес с отвращением: – О’кей, мистер Дивероу, давайте начнем по-новому.
– Мое имя – Дивероу…
– Послушайте, мистер Дивероу, я говорю по-английски, по-польски, по-русски, по-литовски, по-чешски и, можете себе представить, даже по-фински благодаря близости этого языка к эстонскому. Правда, с французским дело обстоит сложнее. Возможно, из-за моей легкообъяснимой неприязни к нему. Видите ли, мы с женой провели в Париже всего лишь неделю, но она ухитрилась и за столь короткий срок растратить там добрую половину моего годового оклада… Ну а теперь, когда вам все ясно, может, пойдем еще по одному кругу?
– Вы хотите сказать, что не знаете, как меня зовут?
– Признаю, это мое упущение, и все же я позволю себе усомниться в том, что вы слышали когда-либо о Казимире Третьем, известном также как Карл Великий, король Польши в четырнадцатом веке.
– Вы что, с ума сошли? – вскричал Сэм. – Это же был один из самых блестящих дипломатов среди правителей своего времени! Его сестра сидела на троне Венгрии. У нее-то при дворе он и усвоил те уроки, которые позволили ему впоследствии объединить Польшу. Его договоры с Силезией и Померанией могут служить образцами юридической трезвости…
– Хорошо, хорошо! Возможно, я уже слышал ранее или читал где-то ваше имя, о’кей?
– Вот это-то меня и интересует, агент Микульски. – Дивероу подался вперед на стуле и, не обращая внимания на пузырьки воздуха, выходившие с шипением из его одежды, добавил шепотом: – Не могли бы вы сообщить мне что-нибудь об охоте? Об этой своего рода облаве на людей?
– Вы имеете в виду какое-то старое телешоу?
– Нет, вовсе не то… Для меня не секрет, что за всем этим стоят мерзавцы из Вашингтона. Ведь мои друзья были схвачены и, скорее всего, подвергнуты пыткам. А иначе как бы эти подлецы разузнали о катере Фрейзи?.. Бывают такие обстоятельства, когда подчиненным ничего не остается, кроме как заявить: «Я лишь выполнял приказ»… Однако, надеюсь, я не подвергнусь все же аресту, мистер
– Но пока что вы так ничего и не сказали толком! Все, что вы сделали, – это намочили пол в моем офисе да еще допытывались, не прослушивается ли наш разговор.
– Я веду себя так потому, что это глубоко законспирированное правительство внутри правительства – воплощенное зло! Оно не остановится ни перед чем! Точно такие же люди, как те, кто входит в его состав, похитили половину территории штата Небраска!
– Штата Небраска?
– Да, свыше ста лет назад!
– Свыше ста лет… Это что, шутка?
– Отнюдь нет. Это было трагическое деяние. Они проявили себя гнуснейшим, постыднейшим образом, мистер Микульски! У нас есть доказательство совершенного ими преступления, и они пойдут на все, чтобы не дать нам появиться завтра в Верховном суде, как говорится, personaс de lectac!.. [197]
– Ax, это! – сказал агент ФБР и, нажав кнопку на панели, произнес спокойно в интерком: – Вызовите психиатрическую помощь!
– Нет! – завопил Сэм и, вытащив из кармана пластиковый пакет, потребовал: – Послушайте это!
197
Забавные люди (лат.).
Агент Микульски понес сверток над промокательной бумагой, по которой тотчас же расползлись влажные серые пятна, вынул из пакета кассету и вставил ее в магнитофон, стоявший у него на столе. Но едва он коснулся кнопки, как послышались разряды статического электричества. В лица обоим мужчинам брызнула вода, тонкая черная катушка, щелкнув громко, выскочила из аппарата, пронеслась, вращаясь, через комнату и затем разлетелась вдребезги. Запись на пленке, понятно, исчезла!
– Это черт знает что такое! – закричал Дивероу. – Я не мог перепутать кассету, потому что собственноручно нанес на пакете линию синей и желтой красками, давшими зеленый цвет, и запечатал его! Эта реклама кассет – сплошное надувательство!
– Может быть, вас подвело зрение, – предположил Микульски, – хотя у меня нет никаких оснований не доверять вам.
– Там было решительно все: беседа генерала с государственным секретарем, свидетельство существования заговора!..
– С целью похитить часть территории Небраски?
– Нет, это произошло сто двенадцать лет назад. А потом по заданию федеральных органов был сожжен банк, в котором хранились договора с уопотами.
– Но я тут ни при чем, приятель. Мои прародители до сих пор месят коровий навоз в Познани… Уоппа… А кто это такие?
– Один генерал, – не тот, чей голос был записан на пленке, а другой, мой знакомый, – воссоздал картинку на основании архивных материалов, а также документов, о которых, хотя они и исчезли, он знал.
– Какие архивы вы имеете в виду?
– Естественно, тот, что находится в ведении Бюро по делам индейцев.
– Ну да, конечно!
– Видите ли, ему удалось сделать это благодаря тому, что в архивном отделе работает еще один генерал, у которого та же фамилия, что и у генерала, вовлеченного по-подлому в заговор против его воли государственным секретарем. Он ушел из армии, потому что их имена перепутали, когда я выдвинул против его кузена обвинение в торговле наркотиками…