Дорога в Сарантий
Шрифт:
– Невозможно вынести, – громко произнес Клеандр, перекрывая шум таверны, – чтобы такой мужчина владел подобной женщиной! – Он выпил и вытер усы, которые пытался отращивать.
– Он ею не владеет, – рассудительно ответил Евтих. – Возможно, он даже не спит с ней. И он действительно выдающийся человек, а ты – головастик.
Клеандр сердито посмотрел на него, а остальные засмеялись.
В «Спине» было очень шумно. Стоял полдень, утренние гонки закончились, послеполуденные гонки колесниц должны были начаться после перерыва. Самые престижные из питейных заведений возле ипподрома заполнила потеющая,
Самые ярые сторонники Синих и Зеленых отправились в менее дорогие таверны и кабаки, открытые для своих факций. Но хитрые управляющие «Спиной» предлагали бесплатную выпивку отставным и действующим возничим всех цветов со дня своего открытия, и соблазн выпить пива или чашу вина с кумирами с первого дня обеспечил «Спине» решающий успех.
Так и должно быть… они вложили в нее целое состояние. Длинная ось таверны должна была имитировать настоящую спину ипподрома, вокруг которой колесницы неслись в стремительном беге. Вместо грохочущих копытами коней эту спину окружала мраморная стойка, и посетители стояли, облокотившись на нее с обеих сторон, и смотрели на уменьшенные копии статуй и монументов, которые украшали реальную стену на ипподроме. А для более предусмотрительных и платежеспособных клиентов, которые заранее заказывают места, существовали кабинки, вытянувшиеся в ряд до теневой стороны в задней части таверны.
Евтих всегда был предусмотрительным, а Клеандр и Дор – платежеспособными, или скорее таковыми были их отцы. Пятеро юношей – все, разумеется, Зеленые – в дни бегов имели в постоянном пользовании заметную вторую с краю кабинку. Первую кабинку всегда резервировали для возничих или случайных посетителей из Императорского квартала, развлекающихся среди городской толпы.
– Все равно ни один мужчина не может по-настоящему владеть женщиной, – мрачно произнес Гидас. – Он на время получает доступ к ее телу, если повезет, но может лишь мельком заглянуть в ее душу. – Гидас был поэтом или хотел им быть.
– Если у них есть души, – кисло возразил Евтих и выпил свое тщательно разбавленное вино. – В конце концов это вопрос религиозный.
– Уже нет, – запротестовал Поллон. – Совет патриархов решил эту проблему лет сто назад, или около того.
– С перевесом в один голос, – с улыбкой заметил Евтих. Евтих много знал и не скрывал этого факта. – Если бы одному из почтенных клириков накануне ночью не повезло с проституткой, Совет, весьма вероятно, решил бы, что у женщин нет души.
– Наверное, это святотатство, – пробормотал Гидас.
– Упаси меня Геладикос! – рассмеялся Евтих.
– Это действительно святотатство, – сказал Гидас, и на его лице промелькнула улыбка, что случалось нечасто.
– Ее у них нет, – пробормотал Клеандр, не обращая внимания на их спор. – У них нет души. Или у нее нет, если она позволяет этой серой жабе ухаживать за ней. Она отослала обратно мой подарок, вы знаете.
– Мы знаем, Клеандр. Ты нам говорил. Раз десять. – Поллон произнес это добродушно. И взъерошил волосы Клеандра. – Забудь ее. Она для тебя недоступна. Пертений занимает высокое положение в Императорском квартале и среди военных тоже. Жаба он или нет, но именно такие мужчины спят с подобными женщинами… если только кто-нибудь рангом еще выше не вытолкнет его из их постели.
– Положение среди военных? – Голос Клеандра взлетел вверх от возмущения. – Да ты шутишь, клянусь членом Джада! Пертений Евбульский, этот вялый
– Говори тише, идиот! – Поллон схватил Клеандра за руку. – Евтих, разбавь это дерьмовое вино, пока он не затеял драку с половиной армии.
– Слишком поздно, – грустно ответил Евтих. Другие проследили за его взглядом по направлению к мраморной стойке, тянущейся вдоль середины зала. Широкоплечий мужчина в форме офицера, разглядывавший копию статуи возничего Скортия, второй статуи Зеленых, смотрел на них с каменным лицом. Стоящие по бокам от него мужчины – оба гражданские – также взглянули на него, но потом отвернулись и занялись стоящей на стойке выпивкой.
Чувствуя на плече руку Поллона, Клеандр промолчал, только уставился на офицера свирепым взглядом и смотрел до тех пор, пока тот не отвернулся. Клеандр фыркнул.
– Я вам говорил, – сказал он, правда, тихо. – Армия никчемных жуликов, похваляющихся придуманными победами на поле боя.
Евтих в изумлении покачал головой.
– Ты и правда торопыга, головастик, да?
– Не называй меня так.
– Как, торопыгой?
– Нет. По-другому. Мне уже семнадцать, и мне это не нравится.
– Что тебе семнадцать?
– Нет! Это прозвище. Перестань, Евтих. Ты не намного старше.
– Да, но я не болтаю языком, как мальчишка, у которого первая эрекция. Кто-нибудь тебе его отрежет в один прекрасный день, если не поостережешься.
Дор поморщился.
– Евтих.
Внезапно возле их кабинки возник служитель. Они посмотрели на него. Он принес кувшин с вином.
– Наилучшие пожелания от того офицера у стойки, – сказал он, нервно облизываясь. – Он предлагает вам выпить вместе с ним за здоровье верховного стратига Леонта.
– Я не пью, если мне ставят условия, – ощетинился Клеандр. – Я могу сам купить себе вина, когда захочу.
Солдат не обернулся. У служителя сделался еще более несчастный вид.
– Он, э, велел мне сказать, что если вы не выпьете его вино или откажетесь выпить за здоровье Леонта, он очень огорчится и выразит это, подвесив самого шумного из вас на крюк у входной двери. – Он помолчал. – Нам не нужны неприятности, знаете ли.
– Да имел я его! – громко сказал Клеандр. Прошла секунда прежде, чем солдат обернулся.
На этот раз вместе с ним обернулись двое крупных мужчин, стоящих по бокам.
Один был рыжеволосый и рыжебородый, непонятного происхождения. Второй – откуда-то с севера, возможно, варвар, хотя его волосы были коротко острижены. Шум в «Спине» не смолкал. Служитель посмотрел на троих у стойки и успокаивающе махнул рукой.
– Мальчишки меня не могут иметь, – сурово произнес солдат. При этих словах кто-то из стоящих дальше у стойки обернулся. – Мальчишки, носящие волосы на манер варваров, с которыми никогда не сталкивались, и одевающиеся, как бассаниды, которых никогда не видели, делают то, что им говорит воин из действующей армии. – Он оттолкнулся от стойки бара и медленно двинулся к их кабинке. Лицо его сохранило добродушное выражение. – У вас прически, как у врашей. Если бы армия Леонта не стояла сегодня на наших северных и западных границах, копейщики врашей могли уже стоять у ваших стен и грозить вам. Вы знаете, что они любят делать с мальчиками, захваченными в бою? Сказать вам?