Дорога вспять. Сборник фантастических рассказов
Шрифт:
– Лижете богу жопу в надежде на просветленческий пердёж? – добавил после паузы. – Какому из них?
Его товарищи выпрыснули в спёртый воздух безмерные порции смеха.
Анква Дрю не выдержала. Но ей хватило благоразумия поработать над тоном.
– Бог один. Он – Творец. Но никто не запрещает другим верить в иные имена, в конце концов, возможно, они лишь тени главного Имени.
Люфа сплюнул. Атеизм выделялся на его лице не хуже ломаного носа.
– О как, пацаны! Слыхали? Так что… – он проткнул взглядом молодого паломника,
Парень опустил глаза.
Бандит зашёлся выхлопами хрипа.
Штурман сжал Анкве локоть: молчи.
– Сенатор Шпагата сбежал на Нову, – снова зашептал капитан. – Голову губернатора бросили в малиновую реку. Теперь с туристов, рискнувших посетить Дерево, дерут втридорога. А иногда пускают кровь.
Люфа указал на парня пальцем, потряс серым ногтём, затем повернулся к Анкве.
– Не видел ваш парниша. Не-а! А ты, мать, походу самая возвышенная?
– Я лишь следую по святым местам. Несу своё поклонение.
– Это место свято? Ты за нашу дыру базаришь? Не на ветвях ли Радужного куста поселился твой бог?
– Помимо своей веры, мы несём слова других смертных.
– За бабос? Так?.. Ладно, не кексуйтесь, – успокоил Люфа. – Подмажете Колчана и чирикайте с Деревом сколько угодно.
Рум стоял неподвижно – следил за дверью, за которой исчез один из авторитетов этого отстойника. Посадочное поле скрывали листы жести.
– Мать, а тебя не смущает, что я создал твою тушку две минуты назад?
– Что?
– Что-что? Я твой бог. Твой – Создатель.
– Мне пятьдесят лет. Вы не могли создать…
– Набросал тебе ложных воспоминаний, остальным тоже. Сечёшь?
– Я…
– Если вы Бог, то способны совершить чудо? – влезла врач.
– О! – бандит осклабился. – Легко.
Сопло его импульсника дрогнуло. В этот момент дверь распахнулась.
Шаги принесли к скопищу людей мужчину в лёгком прогулочном костюме. Белое пятно среди тёмной плитки и тлеющих каналов аварийного освещения. Гладковыбритое лицо, довольно симпатичное, с некоторым угловатым шармом молодости. Не больше тридцати. Волосы цвета охлаждённого свинца. Казалось, он здесь случайно. Просто вышел не из той двери, не в тот мир.
– Я представитель пахана Колчана. Пройдёмте за мной.
Рука пригласила. Бандиты, дыша в бороды, посторонились. Люфа сделал попытку сплюнуть, но передумал.
– Все? – спросил капитан.
– Да, – Светлый костюм кивнул. – Мы поместим вас во временных апартаментах на территории космопорта. Заранее извините за условия. А представители вашей миссии смогут оговорить с Колчаном условия посещения Радужного Дерева. Трюм мы уже просканировали – думаю, проблем с записками не будет. Сможете оставить, но, сами понимаете, как долог будет их век.
Они пошли.
Брод держался середины. Всё, что он услышал из разговора Светлого костюма и полковника:
– Как я здесь оказался? Головорезам
Эта история не о сержанте Клае, но он играет в ней свою роль. Вы и так остались обделёнными – беседами Брода и Марселлуса, всходами хрупкой дружбы двух людей. Двух врагов.
Будет несправедливо, если вы не услышите, как сержант скажет, что он – потомок первых Изгоев. Как и другие люди на «Ртути». А Брод кивнёт – он знал, догадался.
Печально, что вы не увидите паутину кратких объятий. В них – много слов и дождя. Притоптанных ориентиров.
Несправедливо. Столько прошло мимо. Но вы – всегда спешите. А рассказчик слишком много знает «про себя», порой пишет шёпотом, без букв.
Но нельзя не упомянуть, что именно Марселлус дал Броду свой скафандр класса «Тьма», когда Колчан посоветовал договариваться о посещении Карниза с местным патрулём, – за что после лишился половины кредитов и попал под трибунал. И именно Марселлус помог землянину в той ночной вылазке.
И на прощание:
– Найди её.
Брод просунул пальцы в отверстие и приподнял люк, а затем, перехватив свободной рукой за высвобожденный участок ребра, рывком перевернул. Чугунный кругляш упал «орлом» – Брод мысленно отдал «решку» голове дракона, выбитой на лицевой стороне, – и с обрывистым металлическим стоном впечатался в пол подвала.
В стене шахты торчали скобы, которые уходили вниз. Брод начал спускаться. За ним спускался Марселлус.
Схема космопорта и его окрестностей была в голове Брода, в объёме, с артериями подземных путей. Он вертел её и сверялся, выискивая точку подъёма, ближайшую к истоку малиновой реки.
Под ногами причмокивал толстый слой мха.
Ночью в пустыне было прохладно. На севере кратер дышал испарениями, плёнкой блестело силовое поле. Малиновая река казалась потоком тёмного кваса, и лишь Радужное дерево не потеряло ни единой краски.
Они нашли нужное место и принялись копать.
Вернулись через час. Незамеченные. Продрогшие ожиданием – каждый своим.
Брод поднял руки и стал отсчитывать выверенные шаги. Дорога под ногами казалась потёкшей на солнце. Возвышенности заслонили космопорт, город уплыл влево.
Патруль встал частоколом тел. Помятый, словно мешок палками, бандит шагнул навстречу. Его левый рукав был пуст и перевязан узлом.
– Ты, паря, куда ноги направляешь?
Сиротская правая рука поднялась. В ней блеснула сталь.
Брод остановился. Кинул к ногам головореза сумку с пожитками, собранными на Пурпурной Длани. Кое-что из серебряного лома дал Клай.