А муза не шагает в ногу, —Как в сказке, своевольной дурочкойИдет на похороны с дудочкой,На свадьбе — плачет у порога.Она, на выдумки искусница,Поет под грохот артобстрелаО том, что бабочка-капустницаВ окно трамвая залетела,О том, что заросли картошкамиНа поле Марсовом зениткиИ под дождями и бомбежкамиИ те и эти не в убытке.О том, что в амбразурах ЗимнегоДворца пустого — свиты гнездаИ только ласточкам одним в негоВлетать не страшно и не поздно,И что легендами и
травамиЗарос, как брошенная лира,Мой город, осиянный славами,Непобежденная Пальмира!
«Этот год нас омыл, как седьмая щелочь…»
Этот год нас омыл, как седьмая щелочь,О которой мы, помнишь, когда-то читали?Оттого нас и радует каждая мелочь,Оттого и моложе как будто бы стали.Научились ценить все, что буднями было:Этой лампы рабочей лимит и отраду,Эту горку углей, что в печи не остыла,Этот ломтик нечаянного шоколаду.Дни «тревог», отвоеванные у смерти,Телефонный звонок — целы ль стекла? Жива ли?Из Елабуги твой самодельный конвертик,—Этих радостей прежде мы не замечали.Будет время, мы станем опять богаче,И разборчивей станем и прихотливей,И на многое будем смотреть иначе,Но не будем, наверно не будем счастливей!Ведь его не понять, это счастье, не взвесить!Почему оно бодрствует с нами в тревогах?Почему ему любо цвести и кудеситьПод ногами у смерти, на взрытых дорогах?
«По радио дали тревоги отбой…»
По радио дали тревоги отбой.Пропел о покое знакомый гобой.Окно раскрываю, и ветер влетает,И музыка с ветром. И я узнаюТебя, многострунную бурю твою,Чайковского стон лебединый, Шестая, —По-русски простая, по-русски святая,Как родины голос, не смолкший в бою!
«Непредвиденный случай…»
Непредвиденный случай,Иль удача моя,Или просто живучейУродилася я,—Но была не легка мнеУчасть, — день изо дня,Так вот, с камня на каменьПерепрыгивать пламеньНад пучиной огня.Угадать направленье,Сил удвоить запас,Чтобы ни на мгновеньеДальний берег спасеньяНе терялся из глаз.Верить, верить со страстьюВ этот берег, такойОчевидный, что счастьяСлышать пульс под рукой…О какой же геройскойГоворишь ты судьбе?Это все только поискиТроп, ведущих к тебе.
«Старик Кутузов…»
Старик Кутузов,Лукавая лиса,Загнал французовВ Смоленские леса.Была удачаСто тридцать лет назад!Теперь иначеСпасем мы Ленинград.Хитрей подъедем,Не в лес пошлем врагаИ не к медведям,А к черту на рога!
У трофейной пушки
Стоит короткая, как жаба,Пудовую разинув пасть.И преисподняя могла быТакое чудище проклясть.Гляди, — вот этой раскорякеМишенью дивный город был!Адмиралтейства шпиль, Исакий, —По ним огонь ее палил.Ей вырвали из глотки жалоИ выбросили из игрыВ музей, — а больше бы присталоТакой лететь в тартарары!
Памяти А. Н. Толстого
(1945–1946)
«Давность ли тысячелетий…»
Давность
ли тысячелетий,Давность ли жизни однойПризваны запечатлеть мы, —Все засосет глубиной,Все зацветет тишиной.Все сохранится, что было.Прошлого мир недвижим.Сколько бы жизнь ни мудрила,Смерть мне тебя возвратилаВновь молодым и моим.
I. «…И снится мне хутор за Волгой…»
I…И снится мне хутор за Волгой,Киргизская степь, ковыли,Протяжно рыдая и долго,Над степью летят журавли.И мальчик глядит босоногийВослед им и машет рукой:— Летите, счастливой дороги!Ищите весну за рекой!И только по сердцебиенью,По странной печали во снеЯ вдруг понимаю значеньеТого, что приснилося мне.Твое это детство степное,Твои журавли с высотыРыдают, летя за весною,И мальчик босой — это ты.
II. «Я вспоминаю берег Трои…»
IIЯ вспоминаю берег Трои,Пустынные солончаки,Где прах Гомеровых героевРазмыли волны и пески.Замедлив ход, плывем сторонкой,Дивясь безмолвию земли.Здесь только ветер вьет воронкиВ сухой кладбищенской пыли,Да в небе коршуны степныеКружат, сменяясь на лету,Как в карауле часовыеУ древней славы на посту.Пески, пески — конца им нету.Мы взглядом провожаем ихИ, чтобы вспомнить землю эту,Гомера вспоминаем стих.Но все сбивается гекзаметрНа пароходный ритм винтов…Бинокль туманится — слезами ль?Дымком ли с дальних берегов?Ты говоришь: «Мертва Эллада,И все ж не может умереть…»И странно мне с тобою рядомВ пустыню времени смотреть,Туда, где снова ДарданеллыВыводят нас на древний путь,Где Одиссея парус белыйВолны пересекает грудь.
III. «Я желтый мак на стол рабочий…»
IIIЯ желтый мак на стол рабочийВ тот день поставила ему.Сказал: «А знаешь, между прочим,Цветы вниманью моемуСобраться помогают очень».И поворачивал букет,На огоньки прищурясь мака.В окно мансарды, на паркетПлыл Сены отраженный свет,Павлин кричал в саду Бальзака.И дня рабочего покой,И милый труд оберегая,Сидела рядом я с иглой,Благоговея и мечтаяНад незаконченной канвой.Далекий этот день в ПассиТы, память, бережно неси.
IV. «Взлетая на простор покатый…»
IVВзлетая на простор покатый,На дюн песчаную дугу,Рвал ветер вереск лиловатыйНа океанском берегу.Мы слушали, как гул и грохотНеудержимо нарастал.Океанид подводный хохотНам разговаривать мешал.И чтобы так или иначеО самом главном досказать,Пришлось мне на песке горячемОдно лишь слово написать.И пусть его волной и пенойЧерез минуту смыл прилив, —Оно осталось неизменно,На лаве памяти застыв.