Дорогая эрцеллет, успокойся!
Шрифт:
У крылатых не слишком принято подчёркивать высокое положение ни в каких деталях внешнего вида, а потому, если на двоих мужчин и обращали бы внимание на улице, то только из-за современного стиля, качества одежды и красоты одного из них. Как бы ни считал Алекс себя привлекательным, но заблуждаться на свой счёт не хотел. Всё, в чём он был лучше (и был ли?), чем Элайн внешне, так это высокий рост и ширина плеч. Зато мощного на вид Алекса желающие подслушивать предпочитали обходить стороной, и можно было не опасаться чужих ушей.
– Что именно они рассказали тебе? – спросил Элайн,
– Про то, что видят, про то, что ты чувствуешь тех, кого видит Сидмор. Про то, в каких ситуациях они появляются.
– Понятно, – отозвался Элайн.
– А ещё они просили тебя не тормошить. Мол, тебе это повредит.
– Может быть.
Странное освещение улиц менялось, гасло небо, но правдоподобнее от этого не становилось.
– Жалеешь, что с Валери в разрыве? – спросил Алекс, переводя взгляд с лица Элайна.
– Принц, мы все эти годы поддерживали связь. Просто не проводили время вместе.
– О, не дураки, да. А твой отец… то есть, я хотел сказать, Рональд, он знает о твоих проблемах?
– Нет.
– Почему ты не обратишься к нему? Он, так сказать, "работал" пророком кое-где и долго служил Церкви. Мы даже не знаем, сколько священных текстов сохранены благодаря его стараниям. И сколько из них первоначально написаны его рукой.
Элайн кивал, но явно не собирался прислушиваться.
– Санктуарий, – заговорил крылатый после паузы, – я не понимаю, почему наша вера такова. Почему она так тяготит, а удовольствие становится таким призрачным. Именно потому я никогда не заговорю с ним ни о чём религиозном.
– Потому что внезапно понял, что догматы веры не под тебя написаны? Верь так, как можешь. Иметь веру – больше половины дела.
– Верю, дело не в этом, – судя по голосу, Элайн начал раздражаться. – Нормально могу выполнять и действительно выполняю все предписания Церкви. Но лучше от этого мне не становится. Каждый день думаю – сегодня или месяц спустя всё получится: смирюсь, пойму, обрету покой.
– Ты что, к святости стремишься?
– Нет, но… Теперь уже нет.
– К чему тогда?
– К абсолютному бесстрашию. Знаю, крылатые не испытывают страха в общем смысле слова. Но я испытываю. Перед теми, кого чувствую.
Элайн больше ничего не сказал. Он отвёл взгляд. Брусчатка должна была покрыться цветами от одного факта, что такой великолепный парень смотрит в её сторону. Настолько великолепный, что мужественно признался в своей ненормальности – в страхе.
Крылатые ничего не боятся. Вид у них такой. Чувствуют опасность – так они говорят о своей слабоватой реакции, заменяющей страх. Элайн и вовсе считался парнем, так и не узнавшим, что такое, когда начинают сдавать нервы. Он прошёл войну с перевёртышами, поднявшись от рядового мечника до генерала дневных летящих, и служит в иррегулярной армии до сих пор. Но именно такие, бывает, не слишком верящие в то, что нельзя измерить, оказываются внезапно сильно впечатлены проявлениями потусторонних сил. По опыту своей долгой жизни Алекс помнил, что эти проявления обычно ломают что-то внутри всех подобных Элайну. В целом это не плохо, но генерал иррегуляров и единственный наследник Мэйна не должен потерять ни одной
– Перед Сидморской-то дрянью страх? – переспросил Санктуарий. – Но это же хорошо. Страх служит сохранению жизни одного или многих. Если та дрянь заставляет себя бояться, значит, действительно опасна, и с ней следует бороться. Да и двойняшки говорили, что на месте скопления той дряни случаются несчастья. Значит, точно надо что-то делать.
– Мои молитвы не помогают.
– Может, не молитвами?..
– Ничто не помогает.
– Хм… – Алекс поднял руку и коснулся подбородка. Бороду веками сбривал начисто, а привычка оглаживать, не смотря ни на что, осталась.
– Молитвы Валери всё ещё чудодейственны, но я понятия не имею, как объяснить ему, что от него требуется, – сказал Элайн.
– Сложно, но можно. Ну, почти наверняка. Сумели же Рэйновы ребятишки объяснить мне всё, – рука Алекса снова потянулась к отсутствующей бороде. – "Бороды – нет!" – мысленно напомнил он себе. – Кстати, в храме ты их чувствуешь?
– Нет, никогда.
Воздух столицы наконец стал обычным. Город засиял, засияли луны, тьма сгустилась в закоулках.
Алекс остановил Элайна и повернул к себе.
– Вот скажи! – грозно нахмурившись для привлечения всего внимания герцога, сказал Алекс: – Женщины или борода? И то, и другое – хорошо. Вместе они не сосуществуют никак. Так что выбрать?
– Женщин. О бороде можно забыть, а вот о женщинах – не забудешь, хоть двадцать лет постом и молитвой бесов гони.
– Ерунда. О женщинах забыть можно, а вот бороду каждый день брить надо.
– Не может быть! – несказанно удивился Элайн.
– Да, вот что значит родиться человеком.
– А к чему ты это? Связь должна быть, но ни на какую мысль не наталкивает.
– Да я просто так спросил. Была у меня борода… когда-то.
Элайн продолжил идти. Алекс в четыре шага догнал его и услышал:
– Такой мужлан, как ты, не сможет без женщин.
– Когда-то мог.
– Когда к святости стремился?
– Нет. Когда не было их.
– Это что за времена такие?
– В моей пещере. До пробуждения.
– Ты издеваешься? У меня действительно серьёзная проблема, между прочим.
– И что, ты отказываешь себе в дамочках уже много времени?
– Да.
– Паршиво тебе, наверное. Этак можно заболеть.
– Серьёзно?
– Ну да, Валери не просто так решил, что не может иметь детей. Длительное воздержание ведёт к бесплодию. Это одна сторона. Есть ещё кое-что… Не смотри ты на Валери, женщина не помеха постижению Единого. Честно. Фокус только в том, чтобы эта женщина жила в твоём доме. Вот, собственно, и весь секрет.
– Бредишь.
– Нет. Всё остальное – просто, как механика. Твоя женщина сама знает, что хорошо, а что плохо для неё, и, вне зависимости от твоего взгляда на вещи, всё равно обустроит себя и своё положение. Можешь сочетаться тайным браком, если уверен, что не вытерпишь её дольше трёх лет. Главное взять именно ту, какую больше всех хочешь.