Дорогая, где Бобстер?

Маршалл Эдриан

— Ночь свечей? — переспросила я.

— Да, ночь сочельника. Никогда не слышали об этой традиции?

Я отрицательно покачала головой.

— Все окна домов будут украшены свечами. Большинство здесь все еще украшает эти свечи своими руками. Это и отличает Бервик от больших городов — здесь свято чтут традиции. Женщины по-прежнему соревнуются в том, кто сделает лучшую свечку. Они часами корпят над своими свечками с фольгой, серебряными и золотыми нитками, ленточками, яркими и пестрыми, как само Рождество. А потом

лучшую свечу относят в церковь пастору, и там она гордо горит, напоминая о том, что родившийся Иисус принес свет в этот мир.

— Боже, как красиво! — искренне восхитилась я. Честно говоря, я никогда не считала себя верующей, но Стив Скипер только что открыл передо мной такую картину Рождества, которой я, привыкшая к банальной индейке, елкам, шарикам и гирляндам, никогда не представляла.

— Да, красиво, — кивнул Скипер, и снова я увидела в зеркале гримасу противоречия, на мгновение исказившую его лицо. — Но Рождество проходит, и в Бервике, чтущем традиции, шестого января убирают и елки, и свечи, и все то, что хоть ненадолго дарило городу ощущение праздника и света.

— Вы так странно говорите об этом… — осторожно начала я, но он остановил машину возле маленького домика, укутанного снегом, и сообщил, что мы наконец приехали.

Стив так и не объяснил мне, в чьем доме мы оказались. Хозяйка дома, миссис Мобивиш, милая и заботливая старушка, была не то дальней родственницей, не то хорошей знакомой его матери — вот и все, что я смогла понять из туманных ответов Стива.

Я не очень-то рассчитывала на теплый прием, а потому была обескуражена горячими объятиями, в которые меня немедленно заключила миссис Мобивиш, и теми причитаниями, которые излились при виде «замерзшей несчастной девочки», которую «чокнутый Мортингер выгнал на холод».

Я робко напомнила о том, что явилась на постой не одна, а со своей собакой, но миссис Мобивиш, казалось, ничто не могло смутить. Она погладила песика и поинтересовалась, как зовут «такого красавца». И тут — да простит меня мой мохнатый друг — я дала ему первое же имя, которое пришло мне в голову.

— Нильс, — уверенно брякнула я. — Его зовут Нильс.

— Нильс? Ей-богу, чудное имя, милочка.

— Да, чудное, — согласилась я. — Вообще-то его зовут Нильсон, но все уже привыкли называть его Нильсом.

Новорожденный Нильс покосился на меня с недоумением, и я виновато опустила глаза. Впрочем, чем плохо имя Нильс? По-моему, оно очень милое. Кажется, так звали какого-то сказочного героя. Только я совершенно не помню, чем он отличился. Странно, что я еще могу хоть что-то вспоминать и о чем-то писать — меня так сильно клонит в сон. Кажется, эта сладкая и горячая штука, которой напоила меня миссис Мобивиш, валит с ног куда серьезнее, чем усталость…».

Крышка деревянного люка хлопнула, и Эмми, вздрогнув, подняла голову.

Перед ней стояла красивая, хоть и слишком броско одетая девица, на губах у которой играла подозрительно счастливая улыбка.

— Кузина, дорогая, а где Бобстер? — поинтересовалась у Эмми эта юная модель, только что сошедшая с обложки журнала.

— Мэган? — во все глаза вытаращилась на нежданную гостью Эмми. — Откуда ты взялась?

— Мы с тетей только что приехали. Прокатились по распродажам, накупили шмотья. Уф-ф… — Мэган театральным жестом положила ладонь себе на лоб и с деланой усталостью опустилась на старенькую табуретку, предварительно проверив, не слишком ли она пыльная для ее красивой коротенькой юбки.

— Не думала, что ты сюда заглянешь, — констатировала Эмми, закрывая недочитанный дневник.

Кузина Мэган, дочь тети по маминой линии, никогда особенно не нравилась Эмми. Скорее даже раздражала ее. Мэган всегда была жуткой истеричкой и слишком уж носилась со своей внешностью, Бобстер, которого она вечно норовила вытащить на прогулку — а точнее, на демонстрацию очередной новой шмотки, — прятался от нее по всем углам дома.

Эмми просунула руку под куртку, где пес сопел еще совсем недавно, и поняла, что он, учуяв Мэган, успел перебраться в более укромное местечко.

Кроме прочих недостатков, Мэган была еще чертовски любопытна и назойлива, поэтому Эмми была очень сердита на дядю Монти, который раскрыл одной своей племяннице маленькую тайну другой.

— Может, хоть изобразишь, что рада? — насмешливо произнесла Мэган, и Эмми улыбнулась, всем своим видом показав, что вовсе не собирается играть по правилам кузины. — А зря, — вздохнула Мэган. — Я, например, скучала. Дядя Монти сказал, что ты сейчас очень занята, но я все-таки решила зайти. Спросить, не у тебя ли Бобстер.

— Нет-нет, — прикрыла друга Эмми. — Я выпустила его с чердака. Наверняка бегает по двору или в квартире дрыхнет.

— Может, расскажешь, как дела? — поинтересовалась Мэган.

Кузина была настроена подозрительно благодушно, и Эмми не оставляло ощущение, что за этим что-то кроется.

— Да так, живу себе, — пожала плечами Эмми. — Учусь, ну и все такое.

— А как у тебя с другом?

— С каким другом? — Неужели дядя Монти разболтал этой сороке про Ника?!

— С Тайлером, — развеяла Мэган сомнения Эмми. — Вы еще не встречаетесь?

— С кем? С Тайлером? — Эмми натужно улыбнулась, вспомнив, что этот якобы друг даже не удосужился зайти к ней и узнать, что у нее случилось. — Глупости, мы просто друзья.

— Да? — оживилась Мэган. — Значит, этот милашка никем не занят?

— Милашка? — прыснула Эмми. — Это ты про Тайлера-то?

— А что? — обиделась за Тайлера Мэган. — Мне он кажется очень милым. Он такой умный, внимательный, вежливый. Не такой, как все мои парни…