Дорогая жизнь
Шрифт:
— Что произошло? — его волосы мягкие, и напоминают то время, когда я делала так же с Эриком. Это вызывает ноющую боль в груди. Я скучаю по Эрику, но… я не могу быть близка с другим человеком? — Судя по твоей реакции, разговор с Ребеккой прошел не очень удачно.
— Не особо, — подняв голову, он спрашивает. — Мы можем просто поехать?
— Да.
Он встает и сжимает большим и указательным пальцами мой подбородок.
— Спасибо, Холлин.
Заведя машину, он выезжает со стоянки на дорогу и включает музыку. Салон заполняют звуки гитары и спокойный кантри голос Алана Джексона. Это
Под темным ночным небом, мы мчимся по городу, через пустынную местность, а высокие кактусы бросают тени под лунным светом. Единственный свет на дороге — виднеющаяся вдалеке будка, луна и яркие прекрасные звезды, сияющие в небе.
Не желая разговаривать, я наслаждаюсь тишиной, позволяя моему разуму проясниться. Я не очень часто так делаю, но сейчас самое подходящее время. Удобно расположившись, я поднимаю ноги на приборную панель, когда Джейс едет в сторону маленькой будки, которую я увидела вдалеке. Это автокафе с мороженым.
— Молочный коктейль? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне с очаровательной мальчишеской улыбкой.
— Клубничный, пожалуйста.
Он приподнимает бровь.
— Клубничный? Я бы мог отнести тебя к шоколадной девушке.
— По крайней мере, ты не подумал о ванили.
Он качает головой.
— С твоими прекрасными рыжими волосами, ты точно к таким не относишься.
— Спокойно, — я смеюсь и смотрю в окно, слушая, как Джейс говорит наши заказы. Два клубничных коктейля. Почему-то тот факт, что Джейсу нравятся клубничные коктейли, заставляет меня хихикать. Мне всегда казалось, что такое предпочитают девушки. Я не права, потому что Джейс не такой. Фактически, он полная противоположность этому.
Полная. Противоположность.
Проходит немного времени, когда наши коктейли готовы, и с холодной чашкой в руке мы снова в пути без определенного места назначения.
Спустя немного времени, Джейс подъезжает на небольшую смотровую парковку и останавливает машину. Повернувшись ко мне, он спрашивает:
— Хочешь посидеть со мной на капоте?
— У тебя есть одеяло?
Он кивает в сторону машины.
— Я тебя укрою.
Он все продумал.
Пока он берет одеяло, я иду к передней части машины, и прикидываю, как забраться на капот. Я всегда думала, что если посидеть на капоте машины, то на ней будет вмятина.
Но судя по решительному взгляду Джейса, когда он походит, мне не кажется, что его это беспокоит.
— Нужна помощь?
— Хм, я думаю, что смогу с этим справиться.
Я еще раз оцениваю свою возможность забраться, но не успеваю, потому что Джейс держит меня за бедра и без усилий поднимает на капот. Через несколько секунд он сидит рядом со мной, держа молочный коктейль в одной руке, а одеяло в другой. Подвинувшись к лобовому стеклу, мы опираемся на теплую поверхность и смотрим на темное небо. Я чувствую легкий ветер. Спасибо за одеяло.
Подвинувшись ближе, Джейс прижимает меня к себе, так что моя голова покоится на его локте. Он такой теплый, поэтому я не хочу отодвигаться, и буду получать удовольствие от этого комфорта.
Мы пьем молочные коктейли в тишине, наслаждаясь обществом друг друга, в темной пустыне. По крайней мере, без света это выглядит так. Это
Как бы ни было сейчас спокойно, я понимаю, что мы не можем сидеть молча вечно, поэтому смотрю на звезды и спрашиваю:
— Что случилось с Ребеккой?
Его пальцы пробегают по моим волосам, вызывая дрожь. Я давно не чувствовала подобного. Это заставляет меня чувствовать себя снова живой. Я немного наклоняюсь к нему, цепляясь за искру энергии, проходящей через кончики пальцев.
— Она встречалась с моим лучшим другом Итаном.
— Что? — приложив руку к груди, я сажусь, чтобы посмотреть ему в глаза. — Серьезно? Как долго?
— Месяц, — он отвечает с придыханием, и проводит рукой по его коротким, непослушным волосам. — Я все еще не могу этого понять. Честно говоря, мне все равно, с кем встречается Ребекка. Это предательство моего лучшего друга, из-за чего я чувствую себя опустошенным.
Джейс садится, подняв колени, и опирается на них локтями, склонив голову вперед. Желая утешить его, я подвигаюсь и сплетаю наши руки.
— Он был там, Холлин. Он сидел там и смотрел, как я, бл*дь, плачу о том, что Ребекка хочет вернуть ребенка. И все это время он трахался с ней. Он просто сидел, не говоря ни слова.
Я сглатываю, мои эмоции путаются из-за его боли.
— Что это за лучший друг? — он качает головой. — Никогда бы не догадался, что Итан сделает подобное. Он всегда был верным, приветливым, и я бы никогда не догадался, что он может предать меня. Я не понимаю.
— Может быть, она действительно нравится ему, — говорю я. — Иногда, когда ты влюбляешься, то совершаешь глупые поступки. Просто чтобы сохранить связь с другим человеком.
— Есть кодекс, Холлин. Ты не спишь с бывшей своего лучшего друга, независимо от того, что она значит для тебя, — шипит Джейс. — Когда Ребекка впервые появилась в моей квартире, чтобы сказать мне, что она беременна, он был там. В смысле, бл*дь… — он останавливается и бьет кулаком по капоту своей машины, пугая меня. — Был ли он с ней тогда? Он притворялся, будто не в курсе о ее беременности, когда она сказала мне? И является ли он частью всего этого плана, чтобы вернуть Хоуп? Он был моей семьей, Холлин. Моим братом, — он молчит, обдумывая слова. — Он помогает ей разрушить мою жизнь, жизнь Хоуп и жизни двух невероятных женщин? Причина? Какова его роль во всем этом? Почему он соврал мне, Холлин? Я не понимаю.
Я тоже этого не понимаю. Джейс — один из лучших мужчин, которых я знала. Он добрый, бескорыстный, умный и рассудительный. Как мне ему помочь?
— Может, надо было поговорить с ним?
Я слышу его смех, когда он откидывается на лобовое стекло и смотрит на небо.
— А что говорить? Эй, братан, какого черта ты это делаешь? Да ладно, Холлин. В чем смысл? Он просто наговорит мне кучу херни, которую я не хочу слышать. Примирение бесполезно. Я больше никогда не буду ему доверять.
Есть смысл для примирения. Независимо от масштаба проблемы, всегда нужно найти способ обрести мир с окружающими вас людьми, потому что жизнь может изменить все за считанные секунды. Ты не хочешь жить в сожалении. Жалеть о том, что ты сказал перед тем, как кого-то не станет.