Дороги Аннуина

Бичем Джулс

Напротив, на самом краю бассейна лежали тела погибших монахов, и настоятель приблизился к ним. Двое монахов, стоявшие возле своих поверженных собратьев, поклонились старику и осторожно подхватили одно из тел. Они медленно погрузили его в бассейн, позволив трупу скрыться в нём с головой. Свечение стало медленно угасать, и Сага видела, как оно словно вбирается внутрь, в котел богов, концентрируясь в нём.

Затем столб света взметнулся вверх, озаряя зал таким заревом, что на секунду Сага не могла ничего различить вокруг себя, ослепнув от сияния. Секунду ничего не происходило, но свет стал

слабее и ровнее, как и был до этого.

И тут с протяжным вдохом, погибший монах вынырнул из котла богов. Он жадно хватал ртом воздух, как человек, только что выбравшийся с огромной глубины. На его лице не было ни следа от ран, и он выглядел так, словно помолодел на добрый десяток лет. Двое монахов, стоящих возле котла, подхватили его и помогли выбраться.

Сага зажала себе рот, боясь не сдержать восхищенного вопля. При всём её горе, она чувствовала, как от удивления у неё начинает кружиться голова. Только что, на её глазах произошло самое невозможное из чудес, которое просто не могло быть правдой. Мертвые оживали в котле богов, и смерть даже в Аннуине не была полновластной владычицей.

Вот что охранял Каэр Пендриван.

Один за другим погибшие ночью монахи восставали из котла, и их собратья помогали им, одевая в новую одежду и отводя в сторону от светящегося котла. Сага словно во сне наблюдала, как свет то гас, то вспыхивал с новой силой, возвращая к жизни павших, и в её голове всё сильнее стучала одна и та же мысль — если бы Киана нашли, он тоже смог бы вернуться к ней.

— Теперь ты знаешь, что мы охраняем, девочка.

Она и не заметила, как старик — настоятель оказался рядом. Сага подняла на него глаза и горько бросила упрёк:

— Вы оберегаете это, но какой мне толк с того, если вы не смогли вернуть Киана?

Лицо старика выглядело загадочным в игре всполохов света, и Сага насторожилась. Интуиция подсказывала ей — очень тихо и невнятно, что старик что — то скрывает.

Она схватила его за руку, запрещая себе верить в невозможное.

— Вы нашли его? Он здесь, да? — Сага говорила так быстро, что вопросы превращались в одно слово. Мельком брошенный взгляд на край котла сообщил ей, что ни одного тела больше там нет. Огонёк безумной надежды затухал как пламя на ветру. И это было ужаснее всего — на секунду поверить в невероятное и потерять эту веру.

Старик покачал головой.

— Он не принадлежит к Аннуину пока что настолько, чтобы оживление в водах котла прошло для него без последствий. Неужели ты решила, что он погиб? О нет, он слишком упрям, чтобы просто так сдаться даже смерти. Поэтому мы не можем погрузить его полностью, а только лишь можем применить пару капель воды из котла для заживления ран.

Сага мчалась по каменному коридору, не боясь упасть и разбить себе лицо. Всё, что она могла сейчас делать, так это повторять себе, что надо бежать быстрее. Она не помнила, как преодолела крутую лестницу за несколько секунд и выбралась на территорию крепости. Мир кружился перед глазами, и Сага растерянно оглядывала небольшие дома вокруг себя.

Киан жив.

Именно тогда, когда она отвернулась, стоя на крепостной стене, монахи и нашли его. Тогда, когда она сидела на ступенях крепости, почти похоронив его, он был жив и находился

рядом с ней.

О боже, она же могла каждую секунду потерять его на самом деле.

Дом для гостей был как обычно полон тишины, только потрескивание огня в очаге нарушало её. На широкой скамье, покрытой тканью и шкурами, возле стены было сооружено подобие постели, и сухощавый монах возле очага перетирал в медной ступке какие — то снадобья. Запах трав — терпкий и сладковатый, висел в воздухе, заставляя голову тяжелеть, а всё тело — медленно расслабляться.

Лицо Киана выглядело слишком бледным, острые очертания словно стали ещё отчетливее и придавали ему изможденный вид. Казалось, он спит, но под укрывающими его шкурами практически не было видно движения грудной клетки.

Руки Саги тряслись так, словно она была пьяна. Не обращая внимания на протестующее бормотание монаха — лекаря, Сага опустилась на пол возле скамьи. Она должна была убедиться в том, что Киан ещё с ней, ещё жив.

Когда под её ладонью появился стук сердце — слабый, но ровный, Сага с облегчением выдохнула.

— Ему нужен покой, — недовольно произнёс монах, осторожно поправляя шкуры, — живое тело не может быстро восстановиться даже при всём том, что получило исцеляющую силу из котла.

— Как долго он будет таким? — Саге было физически больно смотреть на то, как тени залегли на лице Киана, состарив его на пару десятков лет.

— До вечера он должен оправиться. Однако, раньше мы никогда не лечили, — монах кашлянул, — не лечили таким способом живых и к тому же — пришельцев в Иной Мир.

— Он — не пришелец, — яростно возразила Сага, — он проторчал в вашем проклятом Аннуине столько лет, что наверняка уже превратился в одного из вас! Вы должны поднять его на ноги, ведь вам удается же воскрешать своих!

Монах высыпал содержимое ступки в глиняную кружку и снял с шеста у очага пузатый чайник. Наливая кипящую воду, он укоризненно покачал головой:

— Для тебя всё кажется слишком простым, но так не бывает. Вот, например ты, девушка — требуешь от нас спасения своего мужчины, хотя от тебя исходит дух магии. Но почему бы тебе самой не помочь по мере сил ему?

Сага пожала плечами, не отрывая взгляда от Киана и боясь пропустить хоть малейшую перемену в его состоянии:

— Если бы я знала — как это делается, неужели ты думаешь, я бы не приложила все усилия?

— Нам всем кажется, что мы не знаем самих себя, — произнёс монах. Он поставил кружку с отваром и поправил рукава, — когда питьё остынет, дай его ему. Оно придаст крепости его телу.

Пламя в очаге неспешно шевелилось, как большой пушистый зверь, устраивающийся поудобнее. Сага сидела возле лежанки и наблюдала за тем, как дыхание Киана становится ровным и более сильным, словно его сердце набирало мощь с каждым ударом. Она осторожно приподняла шкуры, чтобы увидеть повязку на животе мужчины, принявшую цвет багровой ржавчины. Слава богу, она была не мокрая наощупь, и рана явно уже перестала кровоточить. Судя по размерам повязки, ранение было большим, и Сагу затошнило при одной мысли — насколько глубоким могло быть повреждение. Здесь не было ни больниц, ни врачей, а все надежды полагались лишь на знахарские снадобья и магию.