Дороги Гвенхейда
Шрифт:
Несмотря на владевшие им ярость и стыд, больше всего Делвин старался быть осторожным, не причинить Астрид боль. «Она и так перешагнула через себя, должно быть, когда согласилась участвовать в происходящем». Понемногу, по мере того, как темп совершаемых их телами движений возрастал, лоно Астрид становилось все более и более влажным. На ее лице и ключицах выступал пот, дыхание делалось все более ровным и быстрым, как быстрыми делались и толчки Делвина. Против собственной воли, пряная волна, неизменно приходившая прежде, все же захватывала его, разносилась по венам страстью, а собственное естество превратилось в бьющееся в бойнице копье. Он ненавидел себя — и вместе с тем не мог и уже не желал останавливаться.
Мир растворялся, менялся перед
В какой-то момент, на самом пике, за мгновение перед тем, как излиться в горящее ждущее лоно, Делвин почувствовал, будто эти, безликие, в королевских ниспадающих одеждах, вставшие посреди пустоты фигуры смотрят и ждут, глядят прямо на него гладкими овалами безглазых лиц, молча ждут, он сам не знал уж чего именно. Лишь когда все закончилось финальной ослепительной вспышкой, наваждение наконец исчезло. Вместо него с новой силой накатил стыд, а следом пришла и усталость, как после тяжелого изматывающего труда. Такое чувство, будто все силы выпили без остатка. Руки слегка дрожали, накатывал озноб, мысли сделались тяжелыми и неповоротливыми.
Делвин слез с Астрид, помог ей отряхнуться и привести платье в порядок, завязал собственные брюки, прерывисто, со свистом дыша. Он не хотел смотреть ни на девушку, ни на легким шагом приблизившегося к ним узурпатора. Вообще ничего сейчас не хотелось. Только уткнуться в камни лицом и лежать так, молча и долго, настолько долго, насколько получится. Не помнить, не знать и, при наличии подобной возможности, не существовать вовсе.
Кледвин протянул Делвину руку:
— Вставайте, капитан. Вы доказали мне свою преданность. Прекрасно потрудились.
— Мы сделали, что могли. Ровно то, чего вы потребовали, — Делвин поднялся, так и не приняв протянутую ему руку. С наибольшим удовольствием он бы и вовсе ее отгрыз. Астрид встала рядом, и ее лицо не выражало совершенно никаких чувств. «Неужели мы правда только что создали новую жизнь? Неужели этому ребенку предстоит родиться, чтобы стать рабом колдуна и тирана, прислуживать ему в магических экспериментах, делиться собственной кровью ради того, чтобы Кледвин покорил Алгерн и все прочие страны?» Броситься бы вниз прямо с этой башни, но нельзя — следует жить и пытаться хоть что-то поправить. — Надеюсь, — продолжал Делвин, стараясь отогнать нахлынувшие гнетущие мысли, — второго подобного раза от нас не потребуется.
— Пожалуй… пожалуй нет, капитан. Я чувствую, что получилось.
— Что ж, — Астрид накрыла ладонь Делвина своей, — тогда держите слово, ваше величество. Возвращайте нас обратно, поскорее, прочь от этого ужасного места. Если мне предстоит в недалеком будущем стать матерью, — девушка старалась говорить невозмутимо, но Делвин видел, что ее вот-вот начнет бить дрожь, — то я считаю, нечего мне здесь делать. Излишнее волнение способно повредить плоду.
— Разумеется, — Кледвин кивнул, вновь вытащил кинжал. Он выглядел уверенным и
Капли крови рухнули вниз, на каменные плиты древней твердыни — и зашипели, стремительно приходя в движение, растекаясь повсюду багровой пленкой. «Надеюсь, — подумалось Делвину, — все пройдет гладко и мы скоро опять окажемся в библиотеке Тенвента».
— Я понимаю, — проговорил дядя Патрика Телфрина, когда взметнувшийся вверх дым окружил его фигуру, делая ее разом и больше, и выше, — всю глубину вашей ко мне ненависти, господа. Хоть вы и пытаетесь ее скрыть, по глазам все равно видно. Однажды, капитан Дирхейл, вы поймете, что все отвратительные поступки, мной совершенные, были направлены единственно на выживание нашего королевства, нашего народа и нашей семьи, и предпринимались вовсе не из стремления к злодейству. Однажды вы и сами станете поступать, как я поступаю сейчас.
— Надеюсь до этого не дожить, — у Делвина больше не осталось сил, чтобы лгать.
— Вы доживете. Я уверяю, — дым рвался во все стороны, пространство вокруг опять изменялось, солнца и луны, горевшие в космической пустоте, наконец гасли, пропадая во мраке, из ниоткуда проступали золоченые книжные корешки и кирпичные стены, ковер под ногами, точеная мебель вокруг и узорчатый потолок над головой. Обитель драконов таяла, как тают плохие сны. — Как ни крути, — Кледвин Волфалер тщательно вытер кинжал платком с вышитым на нем гербом королевского дома и спрятал его, — мы родственники с вами, и в свой черед вы это поймете.
Глава 8
Выбраться куда-то оказалось не так-то легко.
Вокруг по-прежнему не было ни души, а дорога, петлявшая между осыпавшихся каменных стен, вскоре вывела Патрика и Марту к огромному зданию, напоминавшему один из дворцов древней эпохи. Такие строили Основатели, когда только явились на Дейдру — подражали сгинувшим империям своей родины. Четырехэтажное беломраморное здание венчалось огромным куполом, массивный портик подпирали колонны, барельефы, украшавшие фасад, изображали вооруженных длинными копьями колесничих, вздымались копыта коней. От дворца веяло холодом и сыростью, в высоких стрельчатых окнах ничего не получалось разглядеть. Вспомнилось, как Аматрис недавно шутил, приплетая страшные истории про заброшенные города. В месте, выглядящем как это, несомненно полагается обитать демоническому злу! К несчастью, обойти дворец не получалось никак — и по правую, и по левую руку вставали глухие стены, настолько высокие, что не взобраться никак, да еще разнообразия ради полностью гладкие.
Марта помотала головой по сторонам и пришла к тем же выводам:
— Другой дороги нет, я смотрю.
— По всей видимости, — пиратские привычки вызвали желание сплюнуть себе под ноги, но ради дамы Патрик сдержался. — Впрочем, — он слегка повел лезвием сотканного из магии клинка, проверяя, как тот ходит в руке, — мы вооружены, а значит, пусть лучше боится всякий, кто преградит нам дорогу.
Ступени, ведущие ко входу, оказались в идеальном состоянии. Лишенные выбоин и сколов, совершенно ровные, они ни капли не испытали на себе влияния времени, разрушившего окрестный город. Не подверглись ему и колонны — мощные, украшенные резьбой, не покрытые даже плесенью или мхом. Двери здания, украшенные золотом и каменьями, оставались открытыми, и Патрик преодолел желание выковырять из них при помощи магии какой-нибудь аметист или рубин поярче. Чутье подсказывало ему, что этого лучше не делать — проклятое золото из проклятой земли редко приносит удачу, этому еще Берланд научил, хотя поначалу в подобные россказни и не верилось.