Дороги и Тропы
Шрифт:
— У тебя чуть не отняли любимое развлечение? — Усмехнулась богиня тиншельтов. — И ты разгневался, о Неумолимый?
— Я был в шаге от этого, Милостивая.
— И ты бы вмешался?
— Да, если бы не тот… человек, я бы дал ей больше времени. Она шла бы к Ненасытной Пасти гораздо дольше, и Лоцман бы успел. Но это не понадобилось.
— Тебе не жаль его?
— Внука Указывающего путь? Нет. Жалость бы его унизила. Он шагнул в Пасть вместо девушки, он знал, что делал, и знал о магии добровольной жертвы. Награда ждет его, когда придет срок. Я благодарен ему и тебе — за то, что случилось, как случилось. Ты знаешь, в долгу я не останусь…
**** **** ****
Двуликая не ошиблась. Затишье продлилось ровно столько, чтобы люди уверились в том, что опасность полностью миновала, ничего плохого не случится, и расслабились. Сначала опасность выглядела совсем обычно —
Словно в ответ, на города хлынула волна нечисти. Твари Тьмы, считавшиеся давно исчезнувшими или истребленными, появлялись то здесь, то там не по одиночке — стаями! Беда поджидала не только в подземельях и катакомбах, как в Хете, еще и в пострадавших от землетрясения городах юга, да что там — на любой темной улице. Академия спешно объявила дополнительный набор, мастера Щитов и боевые маги собирали старую гвардию. Эмиссары его величества искали по всей империи талантливых самородков, невзирая на сословия и состояние, и привозили их в Столицу, дабы уберечь и научить. Южные и юго-восточные границы взяли под охрану отряды уккабских воинов, вспомнив о вассальной клятве, хотя им и у себя в лесах забот хватало. Жизнь практически любого столичного мага теперь была четко расписана: патрули, дежурство в госпиталях, занятия с новобранцами… Император старался все держать под контролем, и все равно ситуация с каждым днем становилась все тревожнее и хуже. Взламывались хорошо защищенные дома, гибли и обычные люди, и маги — ночью, в своих постелях, не успев даже вскрикнуть. Храм Времени Всемогущего закрыл врата и превратился в неприступную крепость. За последние месяцы умерло восемь из двенадцати пророков, не выдержав наплыва вопрошающих. Люди хотели знать, когда же закончится этот кошмар. Смиренные братья сделали прямо противоположное: открыли двери всех обителей и принимали к себе и тех, кто просто нуждался в защите и утешении, и тех, кто хотел влиться в их ряды и по мере сил бороться с наступающей Тьмой.
Империя роптала. Корабли, пришедшие с островов с грузом тканей и пряностей, привезли в южные порты моровое поветрие, убивающее своих жертв максимум за неделю. Дети и старики умирали быстрее. Почти весь целительский факультет Академии, включая будущих магистров и старшекурсников, а также многие свободно практикующие целители, отправились в зараженные Арент и Тьен порталами. Встал вопрос, как не пустить эту заразу дальше. Идею предложил Даррен, он же создал первые артефакты, названные щит-камнями. Они устанавливались цепочкой вдоль границы распространения болезни и не пропускали никого внутрь империи, создавая невидимую стену. Тайри и мастер Эйтан работали над чарами и эликсирами, распознающими причину болезни и ее носителей. Прямо на месте трое молодых магов и двое обычных травников придумали лекарство, облегчавшее состояние зараженных и позволявшее выживать семерым из десятка. Еще чуть-чуть, и целители придумают защиту для всех без исключения. Два десятка человек заразились добровольно и испытывают на себе все новые средства…
Тайри казалось, что после покушения прошел год, на самом деле минуло всего четыре месяца — столь тяжелой и насыщенной стала жизнь. У Номара под рукой новое ведомство, учрежденное лично императором, занимающееся исключительно истреблением очагов всякой древней пакости, кроме того — пятеро учеников и целая армия последователей. И как он справляется с пятью нитями разом? Отец с дядей вспомнили все свои разработки, не вылазят из лаборатории, там же с ними пропадает и Даррен. Даль мотается по стране в сопровождении ее собственных бывших учеников, а Орни он строго-настрого запретил покидать дом — они ждут первенца. Совсем не видно никого из
Столицу лихорадило. На государя покушались трижды, дважды пытались убить его сводного брата. Дошло до того, что угроза нависла над детьми императора и их сверстниками из важнейших старых фамилий — тех самых, где на протяжении десятков поколений хранили знания и традиции, опасные для Отступника. Сколько раз пытались убить ее саму, младшая леди Даллет давно бросила считать. В конце концов, это ни разу не увенчалось успехом, Скайяр бдительно охранял её, так зачем вспоминать? Теперь главным стала работа: новые артефакты, лекарства, дети в Лицее, студенты в Академии, больные в далеком Тьене, которых она выхаживала, боевые патрули по вечерам. Жаль только, что совсем нет времени на поиски Гая… И почему кажется, что она уже давно и безнадежно опоздала?
Казалось бы — хуже уже некуда, люди мобилизованы и готовы ко всему, но самый подлый шаг Отступника все равно застал их врасплох. Сразу в нескольких больших городах убили странствующих валлиров — зверски, медленно, чтобы причинить наибольшее количество страданий, чтобы даже богиня не смогла и не успела их излечить. В Столице на такое не решились. Шестерых хрустальных певцов просто расстреляли из арбалета прямо на сцене. Как по команде, нечисть сорвалась с цепи. Смиренные братья не справлялись, сил двух обителей оказалось явно недостаточно. Маги самоотверженно сражались рядом с монахами — и гибли, вычерпав себя до дна. Тогда на улицы вышли дети Двуликой богини, приняв удар на себя. Здесь, в Столице их осталось пятеро, остальные отправились в другие города, а с острова Ллир ушло множество быстрокрылых корабликов на помощь задыхающемуся Континенту.
Леди Даллет вместе с другими преподавателями обновляла защиту Лицея, когда волна Придонных Теней, поднятых чьим-то словом со дна реки, заводей, самых глубоких древних построек, давным-давно затопленных подземными водами, прокатилась по городу. Тени пролезали везде, даже в особняках магов, во дворце и храмах. К несчастью, Столица стояла не на одном и не на двух старых фундаментах — для Теней оказалось слишком много лазеек. Если маги и жрецы худо-бедно могли отбиться сами или обойтись малой кровью, то обычным людям пришлось совсем туго. Именно поэтому все, кто мог, двинулись в ремесленные и гильдейские кварталы, на площади и окраины. Там же бились наравне с чародеями Смиренные братья. Позабыв наколдовать личину, в самой гуще сражался император с двумя сыновьями и несколькими племянниками. И все равно людей, способных держать оборону, было слишком мало. Удалось очистить отдельные территории и дома, откуда-то вывести горожан, где-то запечатать старые колодцы и трещины, но вокруг гибли и гибли люди — не столько от удушающей магии теней, сколько от страха, паники и давки. Над Столицей стоял многоголосый стон, и у многих на языке вертелось подлое слово “обреченная”. Тысячи самых разных людей потеряли всякую надежду на спасение, были волей случая разлучены с детьми и близкими, остались в одиночестве беспомощными и беззащитными, уповая лишь на Создателя.
Город спасли тиншельты и спешно вернувшийся из провинций Номар ор Даллет со своим отрядом боевых магов. Дети Двуликой успели оттянуть на себя внимание вожаков стай, согнать их в большой круг на площади и истребить. Увы, цена этой победы оказалась страшной — все тиншельты погибли. Потерявших управление Придонников безжалостно уничтожили маги Номара.
Под утро, когда кошмар стал стихать, и люди потянулись из импровизированных убежищ по домам, многие обнаружили, что возвращаться им некуда. Брошенные очаги, попытки обороняться от нечисти огнем, а кое-где и намеренные поджоги сделали своё дело. Пострадал и квартал Семи Гильдий. От того дома, где жили когда-то Гай и Тайри, остались одни головешки. В суматохе ли, списав ли сигналы защиты на общую обстановку в городе, но Тайри не догадалась о случившемся. В Лицее были дела поважнее — обнимать и утешать перепуганных насмерть детей, запечатывать с соратниками подвалы и держать щиты.
Они пришли одновременно: Номар, весь перемазанный сажей, грязью с городских улиц, чужой и своей кровью, и Даль — не такой грязный, но не менее вымотанный. Мужчины переглянулись так, словно не знали, чья новость хуже. Номар отвел глаза, и Даль положил перед Тайри лист плотной дорогой бумаги, на которой крупными буквами было каллиграфически начертано: “Верни то, что и так наше. Иначе город умрет”.
— Вот, полюбуйся. Сегодня подсунули брату среди других депеш.
Леди Даллет протянула руку, чтобы взять письмо, и чуть не задохнулась от обжигающей боли — горел похожий на паука шрам от удара кинжалом.