Дороги Катманду
Шрифт:
— Постой!
Он повернулся и вопросительно посмотрел на нее.
— Теперь я должна купить новую дозу. Но у меня нет денег!
Она продолжала низким хриплым голосом, сначала негромко, потом все повышая и повышая голос до крика:
— Ты спал со мной! Здесь это не бесплатно!
И она снова протянула к нему руку ладонью кверху, с растопыренными, похожими на звериные когти, пальцами.
Оливье сунул руку в карман куртки и извлек оттуда все, что там было. Потом он швырнул деньги на циновку, повернулся и вышел.
Джейн с рыданиями рухнула на валявшиеся на полу бумажки, на
— Сын мистера Жака?… Как интересно. Но, по правде говоря, вы мало похожи на него!.. Я рада, что у него такой красивый сын. Hello? Mister Ted? Mister Jack’s son is here. Yes!.. His son!.. Yes, he says. He is asking for you. Well! Well!
Блондинка-секретарша агентства «Ted and Jack» опустила трубку. С пышными формами, улыбающаяся, оптимистичная, стерильно чистая, как англичанка, розовая, как голландка, она сидела за письменным столом, заваленным грудами буклетов для туристов, под висевшей на стене огромной головой тигра. Она встала, чтобы открыть дверь, за которой в конце коридора начиналась лестница.
— Поднимитесь на третий этаж. Мистер Тед ждет вас в своем кабинете.
Вдоль всего коридора стена была увешана охотничьими трофеями.
У начала лестницы висела голова буйвола с огромными рогами, над которой, как бы подчеркивая их связь, висела страшная сабля, которой животному отрубили голову.
— Сожалею, — произнес Тед, — но я не представляю, как я могу помочь вам.
Полный мужчина с розовой кожей и светлыми волосами, похожий на хорошо откормленного поросенка. Он попросил у Оливье паспорт, чтобы убедиться, что он именно тот, за кого выдает себя и, присев на край роскошного письменного стола, который, должно быть, тоже пересек горные хребты на спине шерпов, продолжал небрежно перелистывать документ после его внимательного изучения.
Потом он положил паспорт на стол, взял в руки небольшую бронзовую статуэтку, изображавшую очаровательную богиню, и стал машинально ласкать ее, обхватывая то одной, то другой ладонью.
— Эта девушка, которая вас интересует. К несчастью, здесь постоянно встречаются подобные ситуации. Когда эти девушки и юноши приезжают сюда, они думают, что попали в рай. Но это настоящий тупик. Отсюда им дальше дороги нет. Гималаи. Китай. И что потом? Все не так-то легко!.. Очень немногие возвращаются. Остальные гниют здесь.
— Поэтому я и должен увезти ее отсюда! Как можно скорее! Прежде чем она окончательно погубит себя!
— Увезите, увезите ее, мой малыш!.. Увезите ее!.. Если только она захочет!.. Не сомневаюсь, что наркотик для нее важнее, чем вы. Вы напрасно выбросили порошок. Таким образом их не лечат. Отсутствие наркотика вызывает шок неудовлетворенности,
— Вы прекрасно знаете, что у меня нет денег! Поэтому я и пришел просить вас.
— Вы бредите, мой малыш, ваша история со статуэтками — это же детективный роман! Наше агентство именно то, что оно есть, обычное агентство туризма и сафари, оно прекрасно существует на деньги простофиль, стремящихся к сильным ощущениям, чтобы потом рассказывать своим друзьям в Техасе, как они поднимались на вершины Гималаев, как нашли шерсть йети и убили четырнадцать тигров. Конечно, шерсть йети — это волосы из хвоста яков, на Гималаи они смотрели снизу из долины, а тигров для них застрелил ваш отец. Кстати, он великолепный стрелок. Во всем остальном это ребенок. Если бы он повзрослел, он мог бы стать таким же богатым, как я. Но ему никогда не суждено выйти за пределы двенадцатилетнего возраста. Поверьте мне, вы должны оставить эту малышку. Она давно стала пропащим существом. Вы ничего не сможете изменить. У вас есть обратный билет?
— Нет.
— Ах, вот как!.. Послушайте, я могу поговорить с послом. Может быть, он сможет отправить вас домой. Иногда они это делают. Он мой друг.
Оливье все время повторял про себя то, что ему сказали Ивонн и Жак:
— Это негодяй. Это негодяй. Это негодяй.
Кровь бурлила в его венах, но внешне он оставался таким же холодным, как вершины Гималаев.
— Я никуда не поеду без нее. Неважно, что будет со мной. Я хочу спасти ее. Я знаю, что вы продаете статуи. Я могу работать на вас и достать вам все, что вы захотите. Я проникну туда, куда никто не осмелится сунуть нос. Но вам придется платить мне как следует. Я не боюсь никого и ничего. Мне нужны деньги, и как можно скорее. Если вы позволите мне заработать их, то сами заработаете в десять раз больше!..
Тед резко поставил статуэтку на стол, взял паспорт и протянул его Оливье.
— Мне надоело слушать ваши выдумки! И я не люблю, когда обо мне рассказывают глупости, из-за которых меня могут выслать из этой страны. Меня ждет крах, если хоть одно полицейское ухо услышит такое! Так что советую вам помалкивать! Если вы не послушаетесь, то я добьюсь, чтобы вас самого немедленно выслали из страны!.. А когда вернется ваш отец, я ему тоже скажу пару теплых слов!
В этих словах отчетливо прозвучала зловещая угроза.
Оливье взял паспорт. Его взгляд оставался прикованным к статуэтке богини на столе. Она была из темной бронзы с зеленоватым оттенком, золотистого цвета на лбу, на носу, на ягодицах и на бедрах, то есть там, где прикосновения Теда за много дней стерли патину.
Тед заметил, куда смотрит Оливье, и рассмеялся.
— Вот, кстати! Обратите внимание, откуда она!
Он взял статую и, перевернув ее, показал Оливье основание. Тот увидел приклеенную снизу несколько пожелтевшую этикетку, на которой были видны напечатанные четким шрифтом слова: SOUTHEBY LONDON.