Дороги. Часть первая.
Шрифт:
Нельзя сказать, чтобы эти слова не вызвали у Ильгет страха. Она стала повторять молитву про себя.
Толчок. Она сидела по-прежнему на чем-то жестком. На полу. Опершись спиной о кровать. В комнате было темно. И свет не включится, подумала Ильгет. Наверное. Сил не было совсем. Она попробовала опереться на кровать, переползти. Но кровать оказалась совершенно мокрой. От пота, или? Судя по запаху — или... ничего себе дела. Белье Ильгет тоже оказалось мокрым.
Глупо стирать подштанники под
И нет ощущения победы. Нет его. Противно вспомнить. Словно заноза после этого разговора осталась... как будто сагон в чем-то прав. Все же. А что, если ты просто в розовых очках? Ты неадекватно воспринимаешь жизнь? Да, сагон всегда неправ, но... Но почему такое острое чувство поражения? Тоски?
— А дети твои теперь дома?
— Да, ведь интернат закрылся. Да и вообще, — Нела вздохнула, — наверное, это все-таки неправильно. И ты знаешь, даже не потому, что им нужна мать, и все такое...
Ильгет, звеня ложкой, выскребла остатки мороженого из вазочки. Нела задумчиво продолжала.
— Нет, не поэтому. Я ведь и теперь работаю, они с бабушкой, только по вечерам видимся. Но видишь, жизнь в интернате — это жизнь в казенном доме. Как в тюрьме. Нам бы понравилось, если бы каждый наш шаг регламентировали, все по режиму...
— Но ведь и дома, наверное...
— Да, конечно, и дома режим. Но дома он исходит от родных людей, и... потом, дома он все равно мягче. Ну ты же сама понимаешь, есть разница, дома ты или где-то в казенном месте. Дома они ощущают свободу.
Она отодвинула чашечку с разводами выпитого кофе. Накинула кофту, сегодня все-таки прохладно. Ильгет даже легкую куртку взяла. Подруги вышли из летнего кафе.
— Куда пойти, куда податься... — неопределенно сказала Нела.
— Может, в школу сходим? Навестим, — предложила Ильгет. Они зашагали к выходу из парка.
— Тебе завтра когда уезжать? — отпуск у Нелы заканчивался. Ильгет планировала пробыть в Иннельсе еще несколько дней.
— В четыре.
— Я приду тебя проводить.
Нела грустно кивнула.
— Вот и все... улетишь, и... долго не увидимся.
— Подумай, — сказала Ильгет осторожно, — в принципе, на Квирин дорога открыта всем. Теперь ходят регулярные рейсы, с деньгами на билет... ну мы поможем.
Нела покачала головой.
— Нет, Иль. Хорошо там, где нас нет... А я не смогу жить без Лонгина.
Ильгет виновато замолчала. Она могла жить без Лонгина. Нет, не то, чтобы она не скучала по этим вот серым, покрытым корявым асфальтом, пропыленным улицам, по старинным храмам с темной-красной облицовкой... но жить без этого она могла. Впрочем, ее никто не спрашивал, хочет ли она эмигрировать — так уж получилось. Само. А теперь и обратно — никак.
— Мы ведь неплохо живем, — добавила Нела, — думаю, лет через двадцать
— Ох, не знаю... Если бы все было так просто.
— А что? Ведь теперь у нас внедряются все современные технологии, энергия бесплатная... что может помешать нам жить по-человечески?
— Нел, а ты думаешь, раньше Квирин этих технологий не предоставлял?
— Ну... раньше было идиотское правительство. Потом сагоны. А теперь...
— Здесь нет никаких силовых подразделений, понимаешь? Здесь много консультантов... — Ильгет усмехнулась, вспомнив недавнее значение слова «космический консультант», — специалистов, да и то ведь временно, до тех пор, пока мы ваших не обучим. Максимум это продлится несколько лет. Но никто не помешает Лонгину избрать какой-нибудь другой путь... и другим странам тоже. Даже если не учитывать, что на планете полно развоплощенных сагонов и есть один воплощенный... мы даже не можем представить, кто он, где...
— Но ведь говорят, сагона можно определить. По глазам, — неуверенно сказала Нела.
— Если бы так просто... а он даст тебе посмотреть на свои глаза? Они как-то маскируются, понимаешь, просто воздействуют на окружающих так, что те не замечают выражения их глаз.
Подруги вышли на Площадь Заветов, где по краю шла бойкая торговля мороженым, соками, спиртным, иннельскими сувенирами. Внезапно Ильгет ощутила за спиной чье-то присутствие и сразу развернулась к опасности лицом... пожалуй, слишком резко. Нела уставилась на нее с удивлением. Сзади стояли двое парней, слегка навеселе. Похоже, от резкого движения Ильгет они опешили, но быстро пришли в себя.
— Девушки, а вы куда направляетесь? — поинтересовался один из них. Ильгет растерялась. Нела подхватила ее под руку.
— У нас дома дети плачут, некогда! — отрезала она.
— Жалко, — протянул парень, — а то бы познакомились...
Хихикая, подруги убежали вперед.
— Ничего себе, — сказала Ильгет, — с нами еще на улице знакомятся... мы неплохо сохранились!
Она оглядела живую, пухлощекую, с темными кудряшками Нелу — да, и не поймешь, двадцать ей или тридцать... Вот я, наверное, выгляжу вполне на свой возраст, мелькнула грустная мысль.
— Так вот, возвращаясь к мировым проблемам, — сказала Ильгет, — дело, к сожалению, не только в богатстве нации, но и в способе распределения. Есть миры, где полученные средства расходуют полностью на войну, или же прибирает к рукам олигархия, делая все это недоступным для народа. Собственно, таких миров много...
— А зачем таким мирам давать технологии? — недовольно спросила Нела.
— Этический свод, — объяснила Ильгет, — Квирин — научная база человечества, все человечество имеет право пользоваться тем, что мы производим. А вот вмешиваться во внутренние дела мы не можем... Ну, за исключением сагонской агрессии.