Дороги. Часть вторая.
Шрифт:
Арнис спал. Еще и семи часов нет. Ильгет встала пораньше, душ приняла, привела себя в порядок. Сегодня суббота, Белла собиралась прийти с детьми. В школу они не идут сегодня. Можно будет весь день провести с ними. У Анри занятия в театре, ну а мы можем сходить, например, в галерею Рендо, там сейчас выставка Солло, а он реалист, детям понравится. Ильгет сосредоточенно планировала свой день с детьми. И вдруг увидела, что Арнис открыл глаза и едва заметно улыбается изуродованными губами.
Ильгет улыбнулась в ответ.
— Доброе
— Доброе утро, Иль, — Арнис говорил тихо. Голос еще не восстановился полностью.
— Давай умываться, да? — Ильгет поменяла туалетную прокладку, прикатила столик, сосредоточенно занялась мытьем. Потом убрала все, подтянула Арниса на кровати повыше.
— Ну что... будешь сейчас упражнения делать?
— Придется, — вздохнул Арнис.
— Включить экран? Или так помнишь?
— Помню.
Ильгет села рядом и смотрела молча, как Арнис занимается гимнастикой. Движения причиняли ему боль, он кривил лицо, скрипел зубами, жмурил глаза. Ильгет впилась пальцами в раму кровати, переживая вместе с Арнисом каждое движение.
Наконец все кончилось. Арнис лежал несколько минут, отдыхая. Ильгет поцеловала его в губы, в лицо — печеное, сморщенное яблоко.
— Поесть хочешь? — тихо спросила она.
— Ага.
Ильгет принесла сиккаргу с ягодами, ветчину, салат. Кормила Арниса с ложечки, руки тоже были сожжены, и функции еще не восстановились. Сразу после завтрака пришла Сириэла — она вообще-то работала только в космосе, но чтобы не разрывать процесс восстановления Арниса на разные этапы, взяла раненого и здесь на себя.
Тем более, что ухаживать за ним не нужно — все сделают родственники. Сириэла выполняла лишь узкоспециальные функции.
— Ну как жизнь, победитель дэггеров?
— Хорошо, — прошептал Арнис.
— Давай посмотрим, что у нас сегодня почки скажут, — Сириэла настроила сканер. Занялась обследованием, внимательно глядя на экран. Ильгет больше интересовало лицо врача. Сириэла то хмурилась, покусывая губы, то сосредоточенно замирала, вглядываясь в понятные только ей разводы на экране.
Потом она откинула одеяло, провела обычный осмотр, проверила, как работают суставы.
— Все хорошо, — объявила наконец Сириэла, — гимнастику продолжаем, и вводим комплекс В для рук.
— Уже В, — недовольно сказал Арнис.
— А что, с трудом справляешься? Ничего, терпи, солдат — а что же делать? На волю хочешь — работай. Так у тебя все хорошо... биохимия твоя мне уже нравится. Иммунная система на высоте.
Она поднялась. Посмотрела на Ильгет и глазами показала в сторону коридора. Ильгет утвердительно качнула головой.
Сириэла нагнулась к раненому, слегка погладила его по голове, еще закрытой повязками.
— Ну все, друг... поправляйся. В случае чего — звоните.
Она вышла, Ильгет, бросив взгляд на Арниса, двинулась за ней. В коридоре Сириэла остановилась, повернулась к
— Ильгет, что у него в психологическом плане? Депрессии нет?
— Вы знаете, все как-то очень хорошо стало, — сказала Ильгет, — я даже удивляюсь.
— Хорошо? — Сириэла сощурилась, — я бы не сказала...
— Вы просто не знали, что было раньше. Вот до этой акции — да, была депрессия. Да и на Анзоре... а сейчас — мне кажется, он стал прежним. Ну может быть, вы правы, он не такой уж жизнерадостный. Да ведь он еще очень болен. Но... у меня такое ощущение, что ему лучше.
Сириэла слегка пожала плечами.
— Тебе виднее, Иль. Может быть, все-таки вызвать психотерапевта... ведь это, в общем-то нонсенс, лечить человека после встречи с дэггером, и никакой психокоррекции.
— Ну... почему бы и не вызвать? — согласилась Ильгет, — хуже ведь от этого не будет.
Сириэла кивнула.
— Иль, только наблюдай за ним внимательно. Сейчас многое зависит от его психического состояния. Если будет страдать, выздоровление надолго затянется. И посетители пусть не сидят подолгу, это просто кошмар какой-то, ему же покой нужен время от времени.
— Хорошо, — согласилась Ильгет, — только как их выставишь... И потом, ему так лучше. Он вчера даже смеялся. Я уже полгода не слышала, как он смеется. Нет, больше даже.
Она вернулась в палату. Арнис снова занимался гимнастикой. Минут через десять он закончил комплекс, отдышался, посмотрел на Ильгет.
— Опять мне косточки перемывали?
— Ну а как же? — ответила Ильгет весело, — надо же нам было посплетничать... по-женски так, знаешь...
Она села рядом с Арнисом.
— Иль, ты сама-то ела уже?
— А... да знаешь, я дома поем. Успеется. Родной мой, — улыбнулась Ильгет, — хочешь почитать что-нибудь? Или фильм тебе поставить?
— Нет, Иль. Просто посиди тут, ладно? Я с тобой хочу... А то ведь ты скоро уйдешь, вот тогда и почитаю.
— Ну, к тебе ведь мама придет.
— Ну мама — это хорошо, но я с тобой хочу.
— Ладно, — Ильгет пересела прямо на кровать, взяла в свои руки беспомощные, малоподвижные кисти Арниса, стянутые рубцами пальцы.
— Я посижу вот так с тобой, родной. Сколько ты хочешь... Я ведь люблю тебя. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя.
— Представляю, Иль, — прошептал он, — потому что я тоже люблю тебя.
— Кажется, это можно до бесконечности говорить, правда? И сидеть вот так до бесконечности.
— А может, это и есть бесконечность? Может, и времени-то уже никакого нет? — спросил Арнис.
Она нагнулась к нему, покрыла поцелуями лицо.
— У тебя глаза очень красивые.
— Я как раз тебе это же хотел сказать. Но у тебя и все лицо очень красивое. Я вот смотрю на тебя — как на шедевр... можно всю жизнь смотреть и не отрываться.