Дорогой чести
Шрифт:
— Спасибо вам, батюшка, справедливый господин!
— Спасибо, — еле слышно сказала и девушка.
— Идите, идите, — махнул им рукой дяденька.
— Спасибо, Семен Степанович, что заступились…
— И нас пора б отпустить, господин городничий, тоже безвинно терпим! — заговорила, усмехаясь, одна из накрашенных женщин.
— Скажешь, когда спросят, — обрезал Сергей Васильевич. И обратился к писарю: — Где господин Квасов?
— Они на базаре товары проверяют.
— Поход
— За золотым руном? — спросил Сергей Васильевич.
— Да вот они-с, — сказал писарь.
Мимо окон прошли к крыльцу несколько фигур.
— Ну, будет представление! — буркнул Семен Степанович и, проворно встав, шагнул к входной двери.
А в ней стоял уже чиновник в щегольской полицейской форме. Сергей Васильевич не сразу узнал Квасова, которого многожды видел в 1791 году. Тогда он был подтянутый, молчаливый тридцатилетний служака, теперь же — краснолицый, в седеющих бакенбардах, похожий на кабана человек с дерзким и самоуверенным лицом.
— Вноси, вноси сюда мешки-то! — приказал Семен Степанович кому-то стоящему в сенях.
— С чего бы вашему высокоблагородию тут командовать? — повернулся к нему Квасов.
— Не я командую, вон кто вами командовать станет, — усмехнувшись, ответил дяденька. — Я только в дела ввожу.
— Господин Квасов? — спросил Сергей Васильевич. — А я новый городничий, назначенный Правительствующим Сенатом в сей город, подполковник Непейцын… Может, меня помните?
Надо отдать справедливость Квасову, через полминуты на лице его уже играла широкая улыбка, и, твердо печатая шаг, он подошел к столу, по форме держа шляпу и прижав локтем эфес шпаги.
— Честь имею поздравить ваше высокоблагородие с приездом! — сказал он. — Рапортую: в городе все обстоит благополучно. Арестантов семеро, из коих четыре женщины, задержаны за дурное поведение.
— Двоих я уже отпустил, — ответил Сергей Васильевич. — И вы идите, да мне не попадайтесь! — грозно глянул он на женщин.
— Понимаю-с, ради приезда дело доброе… — забормотал Квасов, исподтишка оглядываясь назад, к двери.
А там вытянулись два будочника, поставив у ног крепко набитые чем-то новые холщовые мешки. И рядом, как на карауле, замер Семен Степанович, многозначительно мигнувший племяннику.
Городничий, сопровождаемый Квасовым, подошел к двери.
— Что ж тут такое? — спросил он.
— Плохие товары-с! — гаркнул один из будочников.
— По невежеству не дело болтает, ваше высокоблагородие, — вмешался Квасов. — Тут подарки мне от господ купцов по случаю… — он запнулся на секунду, — близкого бракосочетания…
— Помнишь, у кого что брали? — спросил Сергей Васильевич.
— Так точно, ваше высокоблагородие! — гаркнул
— Так ступайте оба сейчас по лавкам и раздайте все обратно. Скажите: новый городничий так велел. И ежели узнаю, что хоть малость утаили, то, глядите, шкуру спущу… Марш!
— Я что же-с, — забормотал Квасов, вытирая лоб синим шелковым платком. — Ведь при господине Догадчикове того не возбранялось, раз доброхотное… Я без принуждения, но уважают…
— А при мне, прошу помнить, таковое строго запрещено, — сказал Сергей Васильевич.
— Слушаюсь! — щелкнул каблуками Квасов, сунул фуляр в карман и снова мигом нашелся: — А где изволили пристать? В городническом дому нечисто и давно не топлено, так не угодно ль ко мне-с? У нас будет покойно — ни блошки, ни клопика. Только мы с матушкой, со старушкой. В Заречной части, от кожевенных заводов вдалеке-с. И Семену Степановичу комнатку самолучшую. А то у невесты моей, у вдовы, также домик чист и комнаты аккуратны.
Сергей Васильевич глянул на Квасова: «Ну и ловок! Такого не просто смутить». И ответил:
— Спасибо, только мы уже…
— …в «Русском пире» пристали, — закончил за него дяденька.
— Туда и дайте знать, ежели что спешное. — приказал Сергей Васильевич. — А завтра в восемь утра здесь будьте.
— Слушаюсь!
— Верный знак, что обывателям поперек горла стал, — заметил дяденька, когда, миновав Соборную площадь, шли по Вознесенской улице. — Не понимаешь? Ведь с ним у гостиного мы только случаем разминулись. Сколько народу нас видело, а никто ему не сказал. Значит, хотели, чтоб явился к нам со своими мешками…
При трактире «Русский пир» оказались свободны две лучшие комнаты, и Непейцыны их заняли. Дяденька тотчас велел вынести из более просторной кровать и составить посреди два стола.
— Ты отдохни часа три, и пусть Федька всем говорит, что вышел и будешь после двух, а я пойду по лавкам.
— Проверить, все ли отдали? — догадался Сергей Васильевич.
— И за тем. Но главное, узнавши, что приехал, все чиновники сбегутся тебя визитировать, так надо хоть закуску им предложить.
— Полноте, может, и не придет никто.
— Людей не знаешь! Ручаюсь, что разве судья-лежебока не сразу соберется, а остальные за полдень все тут будут.
Городничий разделся, отстегнул ногу и прилег в халате. Федор в соседней комнате, тихонько напевая, брякал посудой.
— В трактире приборы взял? — спросил Непейцын.
— Нет-с, — показался в дверях Федя, — Семен Степанович мне велели на двенадцать персон всего уложить. Одну рюмку побили как-то. И наливки, соленья, маринады и окорока — все ступинское…