Дорогой мой человек
Шрифт:
Ася зачарованно смотрела на него. Какой он удивительный, необыкновенный, самый лучший на свете! Дима перехватил ее взгляд, легонько обнял за плечи и притянул к себе.
– Замерзла, малыш? – его дыхание щекотало ей ухо. – Пойдем домой?
Ася не успела ответить, Дима закрыл ей рот поцелуем, самым настоящим, настойчивым, мужским, страстным.
– Пойдем ко мне, Аська, – хрипло проговорил Дима, – только быстрее.
Они ворвались к нему в дом, и сразу на пороге начали целоваться, страстно вцепившись друг в друга с таким отчаяньем, как будто сегодня был последний день их жизни. Они с трудом
– Аська, ты офигенная, – шептал Дима, страстно целуя ее грудь, – ты совсем свела меня с ума, малыш! Фантастика! У тебя кожа, светится, как жемчужина. Я таких красивых девушек еще не встречал!
Не отрывая от нее взгляд, он вошел в нее и неожиданно ощутил препятствие. Она девственница, понял он! Но уже никакие препятствия не могли его остановить, слишком поздно! Он уже не замечал ничего. Последнее, что он успел увидеть, как Ася широко распахнула свои фиалковые глаза. Он несся вперед, до конца, до полной победы…
Дима скатился с Аси, нежно прижал ее к своему боку и поцеловал в макушку.
– Маленькая врушка! – пожурил он ее. – Почему не сказала, что ты девочка? Я бы не стал тащить тебя в постель.
Ася тихонько сопела у него под мышкой и молчала. Дима заглянул ей в лицо.
–Аська, – тревожно позвал он, – может быть, у тебя еще есть какие-нибудь «скелеты в шкафу», лучше скажи сейчас, а то совсем лишишься моего доверия. Ну? – он легонько тряхнул Асю.
– Есть, – пискнула она и испугано замолчала.
– Ну? – напрягся Дима. – Говори!
– Мне не восемнадцать лет, – чуть слышно прошептала Ася.
– А сколько? – встрепенулся Дима.
– Шестнадцать, – огорошила его маленькая «распутница», – и стыдливо уткнулась ему в плечо.
– Сколько?! – Дима вскочил с кровати, ринулся на кухню и вернулся уже с початой бутылкой водки, налил полстакана и залпом выпил.
– Охренеть! Растление малолетних, восемь лет лагерей! – вынес он себе приговор, налил еще раз полстакана и снова выпил. – Убить тебя мало, зараза, маленькая!
– Мы никому ничего не скажем, – несмело внесла предложение Ася, покусывая губы, виновато поглядывая на него.
– Аська, что мы творим! – громыхал Дима. – А я тоже дурак, повелся! Ведь чувствовал какой-то подвох, с самого начала чувствовал! Еще когда на берегу поцеловал тебя, сразу понял, что целоваться ты не умеешь. Следовательно… Дурак! Какой же я дурак! Это же надо так влипнуть! Шестнадцать лет! Да, это же совсем девчонка!
Он еще пол часа бушевал, сердито поглядывая на притихшую Асю, потом махнул мукой и рассмеялся.
– Ну, что теперь делать, малыш? – он наклонился и нежно поцеловал в висок. – Нужно признать прискорбный факт: твоя девственность безвозвратно потеряна, растление малолетних произошло, и исправить в данной ситуации уже ничего нельзя, – он рассеянно пожал плечами. – Единственное сейчас разумное решение вернуться в постель и все повторить, а то ты с перепугу, наверное, ничего и не почувствовала кроме боли, – внес предложение Дима и выжидающе посмотрел на Асю. – Ты как?
Ася смущенно натянула
– Я тебе испачкала простынь, – тихо проговорила Ася, не поднимая глаз – она в крови.
Дима небрежно махнул рукой.
– К черту, простынь, малыш! Нашла о чем беспокоиться! Сейчас поменяем белье, а завтра закинем в стиральную машину.
Он раздвинул створки большого шкафа-купе, достал с полки комплект чистого белья.
– Аська, брысь с кровати, сейчас поменяем простынь, – приказал он.
Ася осторожно сползла с кровати, стыдливо прикрываясь покрывалом.
– Мне нужно в душ, – смущенно пролепетала она, боясь поднять на него глаза.
– Следующая дверь за спальней, – проговорил Дима, не прекращая застилать кровать шелковой простыней кофейного цвета. – Держи оно чистое, – он метнул Асе белоснежное большое, банное полотенце. – Чистый халат висит в ванной, – крикнул он ей вдогонку.
Когда Ася вернулась из душа, «ложе любви» уже было готово. Она растерянно остановилась в дверях. Лицо у нее пылало. В голове неожиданно всплыла детская, дурацкая реплика «И хочется, и колется».
– Аська, иди ко мне, – глухим голосом проговорил Дима и протянул руку. – Я хочу тебя до потери сознания, сейчас сдохну, если не возьму тебя еще раз.
Все-таки, «хочется» победил! И через минуту Ася оказалась у него в объятьях. Все было не так, как первый раз. Дима долго целовал ее, неторопливо, сексуально, доводя до обморочного состояния и ее и себя, а потом медленно, стараясь продлить удовольствие, вошел в нее на всю глубину, испытав потрясающие ощущения. Он что-то страстно шептал ей, но она не различала слова, ее уже сводил с ума его голос. Она двигалась с ним в унисон и тихонько стонала от удовольствия, которое нарастало все больше и больше, огромной волной. «Я люблю тебя», – прошептала Ася, и в этот момент волна захлестнула ее, и она громко закричала, испытав первый в своей жизни оргазм. Одновременно глухо застонал Дима, еще крепче прижав ее к себе. Так они лежали несколько минут, потом Дима перекатил ее, и Ася оказалась сверху. Он ласково поглаживал ей спинку не собираясь выпускать их своих объятий.
– Аська, ты чего кричала, – шепотом спросил Дима, боясь разрушить ту невидимую нить, уже связавшую их, – от боли или от удовольствия?
Асино лицо пылало от стыда.
– Не знаю, – пробормотала она. – Но, кажется не от боли.
Дима переложил ее рядом с собой, крепко поцеловал и приказал:
– Спи, малыш! А то, я тебя уже совсем замучил.
Ася, как по команде закрыла глаза и мгновенно вырубилась. Дима перевернулся на бок, облокотился на руку и стал внимательно рассматривать Асю. Длинные темные ресницы, несмотря на светлые волосы, тонкие брови тоже темнее волос, взлетали к вискам, заставляя вспомнить, что русские когда-то воевали с половцами и скифами. Об этом также напоминали темно-синие, почти фиолетовые, миндалевидные глаза, сияющие на белоснежном лице, как весенние фиалки на снегу. Такие глаза могли быть только у какой-нибудь «шамаханской» царицы. Образ дополнял точеный, аккуратный носик, высокие скулы и пухлые губы. Такого совершенного лица он, пожалуй, никогда не видел, кроме того она была сложена, как богиня, нет, пожалуй, как волшебная фея.