Дорогой мой человек

Оболенская Татьяна

Дима удивленно поднял брови.

– Может, объяснишь, что произошло? – спросил он, смутно догадываясь, какой будет ответ.

– А ты спроси у своего «бизнес-партнера», – злые слезы послышались у Аси в голосе. – Она очень доходчиво объяснила прямо перед твоей калиткой, какие вопросы вы с ней решали, и продемонстрировала ваши «деловые отношения».

Дима нахмурился, помолчал и, стараясь придать голосу шутливый тон, спросил:

– Аська, ты что, ревнуешь?

– Нет! – сверкнула глазами Ася. – Я не имею на это право. Я просто пришла в восторг от того, что ты в едва остывшее наше «ложе любви», тут же затащил другую! Интересно, а ты белье еще раз поменял или решил не заморачиваться? – язвительно хлестнула его словами Ася.

– Что ты имеешь в виду? – холодно поинтересовался Дима, постепенно наливаясь внутренней яростью.

– Я имею в виду, что ты спишь со своим «бизнес-партнером», – Вскинула голову Ася и посмотрела ему в глаза. – Попробуй сказать, что нет!

Дима зло прищурил глаза. Топленый

шоколад заморозился, застыл. И его красивые обволакивающие глаза превратились в глаза хищника.

– Послушай, детка! – сквозь зубы проговорил он. – Я взрослый, здоровый мужик, с нормальными мужскими потребностями! Совершенно естественно, что периодически я сплю с женщинами. В конце концов, я свободный и холостой, не связанный ни с кем никакими обязательствами! Какие у тебя ко мне претензии?

– У меня к тебе? – задохнулась Ася от непролившихся слез, застрявших в горле. – Да никаких претензий у меня к тебе нет! Я тебя знать не знаю, и не хочу больше знать!

– Аська, не дури! – нахмурился Дима. – Кажется час назад, мы с тобой обсуждали наше совместное проживание. И ты была согласна. Несмотря на холостой образ жизни, я готов поступиться своими холостяцкими принципами. Я еще раз предлагаю тебе жить вместе! Учти, я еще никому и никогда это не предлагал!

– Да, что ты говоришь?! – притворно изумилась Ася. – Я теперь должна умереть от счастья? А я не могу! Не могу прыгать в твои объятья, зная, что час назад ты в своих объятьях сжимал другую, и она кричала от удовольствия, как вчера ночью кричала я!

– Я не обещал тебе верность до гроба, я тебе вообще ничего не обещал! – в сердцах вырвалось у Димы. – Черт –те что!

Ася вдруг поняла, а ведь действительно, он ей ничего не обещал! Чего это она вдруг разбушевалась? А то, что они вчера переспали, ничего не значит! Кроме того, Ася сама этого хотела.

– Дима, – голос Аси дрожал, – правда, я не имею к тебе никаких претензий, прощай!

– Дура! – рявкнул Дима. – Ты еще пожалеешь, что мы расстались!

– Возможно, – Ася закинула сумку на плечо. – Пропусти, мне нужно закрыть дом.

Дима достал из кармана визитку и протянул Асе.

– Возьми, если передумаешь, звони в любое время, даже ночью.

– Спасибо, я думаю, мне твоя визитка не понадобится, – Ася вздохнула и направилась к двери. А Басаргин так и остался стоять с визиткой в руках. Он растерянно посмотрел на отвергнутую визитку и бросился за Асей.

– Хорошо! – Дима загородил ей дорогу. – Говори, чего ты хочешь! Озвучь свои условия, может быть, я их и приму, в конце концов!

– НИ-ЧЕ-ГО! – по слогам упрямо проговорила Ася. – Ничего я от тебя не хочу, ДИМА БАСАРГИН.

– Ну, и черт с тобой! Катись! – проорал он и громыхнул дверью.

Вот и все! Так и закончился Асин несостоявшийся роман и единственная любовь всей жизни! А потом…, – Ася закрыла глаза. Что было потом… Об этом страшно вспомнить! Но это не забывается! Не успела Ася доехать до Москвы и зайти в квартиру бабушки и дедушки, как раздался телефонный звонок. У Аси до сих пор в ушах слышится казенный, равнодушный голос, который сообщил ей, что ее бабушка и дедушка погибли в автомобильной катастрофе. А дальше было все, как в тумане: приезд родителей, похороны, поминки. Бабушку и дедушку хоронили в закрытом гробу. На кладбище произносились какие-то пафосные речи, о безвременной кончине гения генетики. Рыдали женщины, мужчины стояли, сурово наклонив головы. Тихо плакала Асина мама, за руку ее поддерживал растерянный, бледный как стена, папа. А Ася не могла проронить ни слезинки. Она как будто заморозилась. В голове все время прокручивались, как на старой, заезженной пластинке, одни и те же слова: «Этого не может быть, этого просто не может быть!» А потом были поминки в большой квартире бабушки и дедушки, на Кутузовском проспекте. Ася сидела за столом и с отвращением смотрела на то, как едят, пьют, поминают ее бабушку и дедушку в тот момент, когда их больше нет. Как вообще что-то можно есть после похорон! Она тихонько вышла из-за стола и ушла в свою комнату. Скоро к ней пришла мама. Она обняла Асю, и они так и сидели, обнявшись.

– Мама, почему? – прошептала Ася. – Почему?

– Так бывает, Асечка, – дрогнувшим голосом проговорила мама. – Всегда уходят самые лучшие. И ничего невозможно изменить. Это не в наших силах, все решает судьба.

– Судьба? – с отчаяньем переспросила Ася. – Ты ведь сама говорила, что человек, сам творец своего счастья. Какая судьба, мама? А потом, почему у нас, у русских такие странные обычаи? Похоронили человека! Для его близких это не просто безвозвратная утрата, как тут распинались в речах на кладбище, это может быть, конец всего! Понимаешь, всего, надежд, будущего, всего! И как можно после этого пить и есть? Как? Да у меня кусок в горло не лезет, меня мутит от всего этого! – и Ася, наконец, разразилась рыданиями.

Мама прижала Асю к себе и долго, долго гладила. Она не пыталась ее утешать, просто ласково гладила Асю по спине.

После похорон выяснилось, что нужно отдать большую сумму денег некой Оксане Петровне Байрак. Оказывается, она была молодой гражданской женой деда. По крайней мере, она так заявила, именно не любовницей, а женой. И у нее остался трехлетний ребенок, как она утверждала, сын академика Арсеньева. Ей нужно было содержать ребенка, так,

как она не работала. Раньше ее полностью содержал Арсеньев. Оксана Петровна претендовала на квартиру деда на Кутузовском проспекте. Но папа был категорически против. «Эта квартира должна остаться Асе, отец официально не раз заявлял об этом», – возмутился папа. – «Никакого разговора не может быть о том, чтобы квартира на Кутузовском досталась отцовской любовнице, если таковой она вообще являлась». Папин адвокат, предложил продать дачу в Петушках, которая тоже стоила немало, и отдать деньги этой женщине. Дачу благополучно продали. Ася не могла поверить во все это. Дед изменял бабушке? Это невозможно! Если деду было шестьдесят пять лет, то бабушке вообще только пятьдесят. Она была красавицей, умной, современной, любящей. Пусть этой Оксане Петровне только тридцать пять лет, но она отвратительная, вульгарная особа! Как вообще дед мог любить ее? А он не мог вот так, без любви! Не мог! Это же Асин дед! Добрый, умный, замечательный Асин дед! Мог или не мог, как высказалась мама, теперь этого уже не узнает никто. И если ее сын – ребенок Арсеньева, он не должен нуждаться. Хотя по закону Оксане Петровне вряд ли бы чего-нибудь досталось. У Аси под ногами рушился Мир! Этот огромный, удивительный Мир, похожий на хрустальный шар, рухнул в одночасье и превратился в стеклянные, хрупкие осколки. Сначала удивительная любовь с Димой Басаргиным разбилась вдребезги, потом страшная, нелепая смерть дорогих ей людей, а теперь ее любимый, родной дед, оказался предателем. Это вообще невозможно пережить! Не-воз-мож-но! Но жить как-то нужно дальше. Родители хотели увезти Асю с собой заграницу, но она категорически отказалась. Тем более, что Ася поступила в университет. Родители оставили ей кредитные карточки, на которые положили существенную сумму денег и благополучно отбыли. И Ася осталась жить в родительской квартире со своим горем одна. Хорошо, что целыми днями она пропадала в университете, в библиотеке и появлялась дома уже ближе к ночи. Через несколько месяцев Ася неожиданно поняла, что умирает. Ее мутило, тошнило по утрам и по вечерам, а иногда выворачивало наизнанку. Она в отчаянье пожаловалась соседке, тете Маше. Соседка охнула и потащила ее, почему-то к гинекологу. Ася очень удивилась, но подумала, что тете Маше виднее. И действительно, тете Маше было виднее! Оказалось, что у Аси три месяца беременности. И Ася, наконец, прозрела! Это же ребенок Димы Басаргина! И зачат он был в ту самую волшебную ночь. Ася позвонила родителям и честно во всем призналась. Единственное, она так и не сказала, кто отец ребенка. Мама прилетела самолетом в Москву на другой день. Они втроем: мама, Ася и тетя Маша обсудили проблемы на «женском» совете и единогласно вынесли вердикт – рожать. Тетя Маша вызвалась помогать Асе. Мама решила платить тете Маше, чтобы она помогала Асе по хозяйству, когда родится ребенок. Ведь с ребенком нужно сидеть, а Ася решила не брать академ отпуск, а попробовать совместить и учебу, и рождение ребенка. Роды были очень тяжелые. Малыш родился четыре килограмма. И Ася во время родов в какой-то момент поняла, что умирает. У нее уже просто не было сил. Откуда-то издалека до нее доносился голос акушерки: «Давай, милая, давай, тужься! Еще немножко. Ты же умница!» Ася уже чувствовала, что находится где-то по другую сторону сознания. Уже теряя последние его остатки, она услышала густой, мужской голос, который рявкнул: «Скальпель, мать, твою! У девчонки плод в четыре килограмма, а вы тужься! Какой тут на хрен, тужься!». И Ася отключилась. Очнулась она в палате, возле нее сидел здоровый мужик в белом халате.

– Где мой ребенок? – пересохшими губами прошептала Ася.

– Очнулась? Слава богу! – мужик улыбнулся. – С ребенком все хорошо. Прекрасный, здоровый мальчик, вес – четыре килограмма, длина – пятьдесят три сантиметра, – он погладил Асю по голове. – Молодец, девочка, сама маленькая птичка, а родила богатыря. Такого красивого мальчика я давно не принимал.

– Я хочу его увидеть, – из Асиных глаз непроизвольно покатились слезы.

– Увидишь, – радостно проговорил доктор. – Не плачь, девочка, нельзя, молоко пропадет, – добавил он. – Сегодня малыша не принесем, ты еще слаба. А завтра обязательно.

– Мне только на минуточку, – разревелась Ася, – одним глазком посмотреть на него.

Доктор покачал головой.

– Ладно, жди. Сейчас медсестра принесет. Только на минуточку, слышишь?

Ася кивнула, вытерла слезы и попробовала приподняться.

– Лежи, девочка. Ты еще пока очень слаба. Но ничего, – он рассмеялся. – Завтра уже будешь, как новенькая. А через пять дней выпишем.

Малыша принесли. Доктор положил его рядом с Асей на кровать и сказал, что через пять минут придет за ним. Ася прижала малыша к груди, внимательно рассматривая его. Маленький человечек серьезно смотрел на нее шоколадными глазками. Сердце у Аси сжалось до размера игольного ушка и замерло. Это маленький Дима Басаргин смотрел на нее и смешно причмокивал губами. Ася невольно улыбнулась. Ее ребенок! Он так похож на Диму. Да нет, не похож, он просто маленькая копия Басаргина. Разве такое бывает? Ася поцеловала нежную щечку, и малыш неожиданно улыбнулся беззубым ртом. Ася задохнулась от счастья. У нее есть сын! Димин сын, сын ее любимого человека! Ну и пусть Ася не вместе с ним. Пусть он не подозревает, что у него родился сын, замечательный, красивый и конечно умный. Ведь Дима необыкновенно умный! Ася поцеловала сына еще раз.