Дорогой, я случайно!
Шрифт:
– Оля!
– услышала, как он зовет меня, и поплелась к машине.
И телефон не заряжен, и сбежать от него, как в прошлый раз, не получится. Он больше меня и сильнее. И что я буду делать, если он, в самом деле, буйный? А если нападет на меня? Ой, как же страшно-то!
Несмотря по подрагивающие колени, подошла к машине, с ужасом наблюдая, как Егор закидывает в багажник лопату. Вот так, прибьет и закопает. И никто меня не найдет.
Мужчина обошел машину, сел за руль. А мне ничего не оставалось, как забраться в машину. Как только щелкнул замок в ремне
Егор отстегнул ремень безопасности, и я последовала его примеру. За время в дороге я успела продумать, наверное, каждый вариант развития событий, но теперь, когда вокруг не было ни души, стало еще страшнее. Мужчина вышел из машины, открыл багажник и достал Полкана и лопату. А я так и замерла в салоне. Колени дрожали, живот сводило судорогой, и сейчас я была почти уверена, что это конец.
– Выходи, - сказал, открывая с моей стороной двери. Я спрыгнула на землю.
– Ты книгу заклинаний не взяла?
– спросил он, нависая надо мной.
– Это ни к чему, - ответила смело.
– Я все запомнила.
– Тогда давай, действуй.
– А может, сначала собаку похороним?
– Сейчас я смотрела на вены, сеточкой обхватывающие его сильные руки, и к страху прибавилось другое чувство. Восхищение? Ну красив же, негодник!
– Ты мне зубы не заговаривай, - сказал угрожающе, сверкая глазами.
– Сначала проклятие снимай.
Вот же, настырный какой!
– Нужно развести костер, - придумывала на ходу я.
И довольно быстро мы собрали сухих веток для костра. У Егора так легко и просто выходило найти все, что нужно. А вот мне, когда это было очень нужно, не удалось ни одной сухой веточки найти. С той же грациозной ловкостью, мужчина развел костер, так быстро и просто, словно каждый день это делает.
– Ну, вот, - сказал он, - готово. Можешь приступатьь.
И я приступила. Вернее, стала размахивать руками, стоя возле костра.
– Ай - ой - ли - люли, - пела я. Ну, как, пела. Пыталась. Моя мама мне в детстве всегда говорила, что моим голосом только из туалета кричать «занято». Но я, честно, старалась, краем глаза наблюдая реакцию мужчины.
Егор стоял, спокойно наблюдая ритуал снятия проклятия. А я все продолжала завывать, войдя во вкус, уже сама начиная верить, что что-то там снимаю.
– О-у, - завыла громко.
– У-у-у, - раздалось совсем рядом в ответ.
Я резко обернулась на вой, в ужасе от этого звука. Полкан сидел на пледе и громко выл.
Моргнула, потом еще раз. Изыди.
– Блть, я же просил проклятие снять, а не собаку оживлять, - раздался рядом мужской голос.
Я снова моргнула, не понимая, как так вышло. Неужели я настолько ужасно пою, что даже животное в ужасе воскресло из мертвых?
– Это знак, - сказала, пораженно глядя на Полкана.
– Значит, духи леса благословили тебя. Теперь проклятие снято.
– Это точно?
– спросил
– Точнее не бывает, - уверенно подтвердила я.
Глава 10. Егор.
Я смотрю на воскресшую собаку, а у самого в желудке все сводит от ужаса. Отчего-то вспомнились фильмы про зомби, когда люди из могил встают, да только не такие они после того, как воскресли. Фантазия моя, наверное, никогда не работала так быстро, красочно рисуя в голове будущий апокалипсис.
– Значит, духи леса благословили тебя, - сказала Оля. Опять духи леса! Неужели, вот тут, среди этих вот веток какие-то духи живут? Чё-то не верится.
– Это точно?
– спросил, скорее, чтобы убедить себя в том, что апокалипсис откладывается на неопределенный срок.
– Точнее не бывает, - сказала девчонка уверенно. Сейчас, в белом платье, с распущенными ярко-рыжими волосами, еще и на фоне костра, выглядела она, как иллюстрация к альбому «Ведьмы российской глубинки». Я нервно сглотнул, и кивнул, в надежде, что проклятие снять ей все же удалось. А значит, можно возвращаться в Москву.
Не успел облегченно выдохнуть, как воскресшая псина подскочила и рванула вглубь лесной чащи. И Оля с криком «Полкан, вернись» побежала за ним.
Ну, что за...? За что? Я ведь ничего плохого не сделал. Казалось бы. Ну и ладно. Пусть себе бегут. Садись в машину и поезжай домой.
«А вдруг, девчонка заблудится?» - кричала совесть.
«Ха! Она же ведьма! Это ее родная стихия!» - Отозвался разум.
«А вдруг, упадет, и лоб себе расшибет?» - закричал здравый смысл.
Ох, же ж! Вот он - трудный выбор. Между комфортом и... непонятно чем.
– Оля, стой! Ты куда?
– заорал я, и рванул за ней.
Девчонка бежала на удивление быстро, а мои брендовые туфли неудобно скользили по влажному мху и цеплялись носками за ветки. Но догнать ее мне все же удалось.
– Наконец-то, - сказал, шумно выдыхая. Схватил за локоть и повернул на себя.
Оля плакала, нет, рыдала.И, вроде бы, кто она мне такая, чтоб переживать, но в груди защемило. Такие красивые глаза, и слезы, - неправильно это как-то, не должно так быть.
– Ну, чего ты?
– спросил тихо.
– Он совсем пропадет там, - махнула рукой в сторону леса. Он же во дворе у бабушки всю жизнь прожил, - громкий всхлип, - и дорогу никогда не найде-е-е-т, - и она разрыдалась навзрыд, как маленькая. Вот же, на тебе! Только что хоронить собирались, так она не плакала. А теперь он убежал здоровый и счастливый, и у нее слезы в три ручья. Где логика?
– Не переживай, не пропадет, - начал успокаивать. Нежно провел по щеке, смахивая слезы.
– Животное всегда себе еду найдет, и где спрятаться. У него же инстинкты.
– Ты думаешь?
– спросила робко, заглянула в глаза.
– Конечно!
– уверенно врал я. Понятия не имею, какие могут быть инстинкты у домашней собачки. Да и об опасностях, ожидающих животное в лесной чаще, я не имел представления.
– Вот увидишь, не успеем мы доехать домой, как он сам к твоей бабке отыщет путь.