Дорожные работы
Шрифт:
— Здравствуйте, мистер Доус.
— Здравствуйте, Дрейк. Могу я попросить чашку кофе?
— Да, конечно. — Он обернулся, взял белую кружку из воздвигнутой за спиной пирамиды и наполнил ее кофе. — С молоком?
— Нет, черный. — Он протянул Дрейку двадцатипятицентовую монетку, а Дрейк отдал ему сдачу — десятицентовик, который вынул из сигарной коробки. — Я хотел поблагодарить вас за помощь, а заодно сделать пожертвование.
— Вам не за что меня благодарить.
— Есть за что. Скверная была вечеринка.
— Действие наркотиков бывает непредсказуемым. Не всегда, конечно, но довольно часто. Прошлым летом ребята принесли сюда своего приятеля, который хватанул ЛСД в городском парке. Бедняга истошно вопил, что за ним гонятся голуби, которые хотят его сожрать. Жуть, да?
— Девушка, которая угостила меня мескалином, сказала, что однажды выловила из
— Кто она?
— Точно не знаю, — честно признался он. — А вот это — вам. — Он положил на стойку рядом с сигарной коробкой стопку купюр, перехваченных красной резинкой.
Дрейк нахмурился; трогать деньги не стал.
— Вообще-то деньги предназначены вашему заведению, — сказал он. Дрейк это, несомненно, понимал, но ему не хотелось, чтобы бывший священник хранил молчание.
Держа купюры левой рукой, Дрейк изуродованной правой снял резиновую обхватку. Отложил резинку в сторону и медленно пересчитал деньги.
— Здесь пять тысяч долларов, — промолвил он наконец.
— Да.
— Вы обидитесь, если я спрошу, откуда…
— Я взял эти деньги? Нет, не обижусь. Я их выручил за продажу своего дома городским властям. Они собираются проложить там автостраду.
— А ваша жена согласна?
— Моя жена тут ни при чем. Мы разъехались. Скоро разведемся. Она получает свою половину денег от продажи независимо от того, как я поступлю со своей.
— Понятно.
Между тем старый выпивоха за столом начал что-то напевать себе под нос. Скорее даже мычать, потому что слов было не разобрать.
Дрейк задумчиво ткнул в стопку денег указательным пальцем. Было видно, что его что-то беспокоит.
— Я не могу их взять, — промолвил он наконец.
— Почему?
— Помните наш последний разговор? — сказал Дрейк.
Он отлично его помнил. Поэтому ответил почти сразу:
— Таких планов у меня нет.
— Я в этом не уверен. Человек, заинтересованный жить в этом мире, не разбрасывает деньги направо и налево.
— Я их вовсе не разбрасываю, — твердо сказал он.
— Тогда как это называется? — спросил Дрейк.
— Черт побери, мне случалось жертвовать деньги людям, которых я вообще в глаза не видел. На исследования в области рака. Фонду помощи обездоленным детям. Бостонской городской больнице. В Бостоне я вообще ни разу не был.
— И вы раздавали такие крупные суммы?
— Нет.
— Тем более — наличные, мистер Доус. Человек, которого деньги интересуют по-настоящему, предпочитает их вообще в глаза не видеть. Он выдает чеки, подписывает векселя, расплачивается по кредитным карточкам. Для него деньги становятся своеобразным символом. А в нашем обществе деньги не нужны разве что тому, кто не особенно нуждается и в самой жизни.
— Что-то, черт побери, вы слишком материалистически рассуждаете для…
— Священника? — закончил за него Дрейк. — Но я ведь больше не священник. После этого случая. — Он приподнял свою обожженную, изувеченную руку. — Рассказать вам, как я достаю деньги, чтобы поддерживать это заведение? Ведь люди, что работают здесь, — все без исключения старики, которые совершенно не понимают приходящую молодежь, но тем не менее не могут оставаться безразличными к ее проблемам. Есть здесь у меня ребята, выпущенные из тюрьмы с испытательным сроком, так они в уличных оркестрах играют. По кругу шапку пускают. Но главным образом мы, конечно, существуем за счет денег от богатых жертвователей. Я стараюсь посещать все благотворительные мероприятия. На дамских чаепитиях выступаю. Рассказываю про детей-бродяжек, про несчастных бездомных, которые ночуют в канализации, а по ночам жгут газеты, чтобы спастись от холода. Про пятнадцатилетнюю девчушку, которая ушла из дома в 1971 году, а когда появилась у нас, то ее голова и лобок так и кишели огромными белыми вшами. Про то, сколько у нас в городе больных венерическими заболеваниями. Про «рыбаков» — мужчин, которые подстерегают на автовокзалах сбежавших подростков и предлагают им зарабатывать, торгуя своим телом. Про мальчиков, которые делают в туалетах минеты за десять долларов; или за пятнадцать — если глотают сперму. А половину выручки отдают сутенерам. Женщины ахают и охают от ужаса, сердца их, возможно, замирают, но зато они раскошеливаются, а это для нас самое главное. Порой их удается так пробрать, что они не только жертвуют десятку, но и приглашают меня домой. Устраивают торжественный ужин, знакомят с домочадцами и просят произнести проповедь, едва горничная успевает подать первое блюдо. И приходится произносить,
— За что на вас наложили епитимью?
— А это, — криво улыбнулся Дрейк, — останется между мной и Богом.
— Но почему вы избрали именно такой способ сбора денег, который вам столь отвратителен? — спросил он. — Почему бы не просто…
— Для меня этот способ единственный. Я отрезал себе пути к отступлению.
Вдруг он с упавшим сердцем понял, что Дрейк только что объяснил ему причину его собственного прихода сюда, причину всех его последних поступков.
— У вас ничего не болит, мистер Доус? Вы выглядите так, словно…
— Нет, у меня все в порядке. Я хочу пожелать вам удачи в вашем деле. Даже если вы ничего не добьетесь.
— Иллюзий у меня давно не осталось, — грустно улыбнулся Дрейк. — Вам же еще следует все обдумать. Не совершайте поспешных поступков. Всегда можно найти какой-то выход.
— В самом деле? — Он тоже улыбнулся в ответ. — Закрывайте-ка свое заведение. Пойдемте со мной и давайте вместе займемся делом. Я вам всерьез предлагаю.
— Вы, верно, шутите?
— Ничуть, — ответил он. — Возможно, кто-то пытается подшутить над нами обоими. — Он отвернулся, взял деньги и свернул их в трубочку. Парнишка продолжал спать. Старик поставил свою полупустую чашку на стол и таращился на нее отсутствующим взором. Он по-прежнему мычал себе под нос. Направляясь к выходу, он не останавливаясь, словно ненароком, засунул деньги прямо в чашку старика, отчего немного густой жидкости выплеснулось на стол. Затем быстро вышел и сел в машину, надеясь, что Дрейк поспешит следом, что-то скажет, может быть даже — спасет его. Но Дрейк не показывался; возможно, он и сам ожидал, что Барт вернется и спасет его.
Но он запустил мотор и уехал.
14 января 1974 года
Он поехал в центр города и купил в универмаге «Сирс» автомобильный аккумулятор и пару соединительных проводов с зубастыми зажимами-«крокодильчиками» на концах. На боку аккумулятора были выведены два слова:
ДОЛГОЖИВУЩАЯ БАТАРЕЯ
Вернувшись домой, он убрал новые приобретения в стенной шкаф, куда ранее припрятал и ящик со взрывчаткой. Представил, что случится, если вдруг полиция заявится к нему с ордером на обыск. Ружья в гараже, взрывчатка в гостиной, крупная сумма денег в кухне. Б. Д. Доус, тайный революционер. Секретный агент X-9, работающий на такой зловещий преступный синдикат, что его даже упомянуть страшно. Он выписывал «Ридерз Дайджест», в котором наряду со всякой чепухой публиковали порой и вполне увлекательные шпионские романы. Самым страшным бывало, когда шпион оказывался одним из своих. Агентом КГБ из Де-Мойна или Вильметта, который передавал микропленки в публичной библиотеке, поедая «биг-маки», планировал, как свергнуть республиканское правительство, носил в полости зуба капсулу с синильной кислотой.
Да, стоит им только взять ордер на обыск — и ему конец. Однако, как ни странно, он уже больше не боялся. Он перешагнул границу страха.
15 января 1974 года
— Скажите, что вам от меня еще нужно, — устало произнес Мальоре.
За окном валил мокрый снег, а день выглядел серым и унылым. В такой день любой автобус, вынырнувший из безжизненной серой дымки, разбрызгивая грязь, показался бы плодом больной фантазии шизофреника; даже сама жизнь казалась в такой день существующей лишь в воображении психопата.