Дорожные работы
Шрифт:
— Отдать вам мой дом? Мою машину? Жену? Забирайте все, что хотите, Доус, только оставьте меня наконец в покое на старости лет.
— Послушайте, — смущенно сказал он, — я понимаю, что надоел вам…
— Он понимает, что надоел мне, — обратился Мальоре к стенам. Затем воздел руки и бессильно опустил их на свои мясистые ляжки. — Тогда почему, черт вас дери, вы не оставляете меня в покое?
— Это в последний раз.
Мальоре закатил глаза к потолку.
—
Он вытащил из кармана деньги и сказал:
— Здесь восемнадцать тысяч долларов. Ваша доля — три тысячи. За то, чтобы найти одного человека.
— Кого?
— Девушку в Лас-Вегасе.
— А оставшиеся пятнадцать тысяч предназначены ей?
— Да. Я хочу, чтобы вы вложили их в выгодное дело и выплачивали ей проценты.
— В законные операции?
— В любые, которые приносят прибыль. Тут я целиком полагаюсь на вас.
— Он полагается на меня, — ворчливо поведал стенам Мальоре. — Вегас — город крупный, мистер Доус. И люди в нем долго не задерживаются.
— Неужели у вас нет там связей?
— Связи там у меня есть. Но если речь идет о какой-то хиппующей девчонке, которая уже успела удрать в Сан-Франциско или Денвер…
— Она зовет себя Оливия Бреннер. И мне кажется, что она до сих пор находится там. Торгует гамбургерами в какой-то забегаловке…
— Которых там не меньше двух миллионов! — всплеснул руками Мальоре. — О Господи Иисусе! Пресвятая Дева Мария! Старый Иосиф-плотник!
— Она делит квартиру с каким-то приятелем, — поспешно добавил он. — Так она мне по телефону сказала. Не знаю только — где. Рост у нее примерно пять футов и восемь дюймов. Волосы темные, глаза зеленые. Прекрасная фигура. Двадцать один год. По ее словам, во всяком случае…
— А что, если я не сумею разыскать вашу красотку?
— Тогда оставите все деньги себе. Считайте это платой за занудство.
— А что, по-вашему, помешает мне сделать так сразу?
Он встал, оставив деньги на столе Мальоре:
— Ничего, конечно. Но у вас честное лицо.
— Послушайте, — сказал Мальоре. — Я не собираюсь вправлять вам мозги. Вам и без того здорово насолили. Но знайте — мне это все не по душе. Как будто вы делаете меня своим душеприказчиком, исполнителем своей последней воли — чтоб ее черти разорвали!
— Если не хотите, можете отказаться.
— Нет, нет, вы не понимаете — дело не в этом. Если она по-прежнему в Вегасе и ее знают под именем Оливии Бреннер, то я ее найду. И три тысячи — вполне разумная плата за эту услугу. Но вы меня тревожите, Доус. Вы, кажется, просто одержимый.
— Так и есть.
Мальоре хмуро воззрился на разложенные на столе под стеклом семейные фотографии: там были изображены он сам, его жена и дети.
— Ну хорошо, — сказал он. — Но только в последний раз. В самый последний, Доус. Зарубите это себе на носу. Не
— Согласен.
И он протянул ему правую руку, отнюдь не будучи уверен, согласится ли Мальоре пожать ее. Но Мальоре крепко стиснул его ладонь.
— Не понимаю я вас, — сказал Мальоре. — И почему я помогаю парню, у которого нет ни грамма здравого смысла?
— Во всем нашем мире вы не сыщете здравого смысла, — сказал он. — А если сомневаетесь — вспомните про собаку мистера Пиацци.
— А я никогда про нее не забываю, — ответил Мальоре.
16 января 1974 года
Запечатанный конверт с чековой книжкой он отвез в почтовое отделение на углу и оформил его отправку. Вечером пошел в кино на фильм «Изгоняющий дьявола»; главным образом ради Макса фон Сюдова, которым всегда восхищался. В одном эпизоде, когда маленькая девочка блеванула прямо в лицо католическому священнику, зрители на задних рядах хлопали и улюлюкали.
17 января 1974 года
Ему позвонила Мэри. Голос ее звучал весело и беззаботно, отчего беседа сразу пошла в непринужденном русле.
— Ты продал дом, — заявила она.
— Да.
— Но еще не съехал.
— До субботы еще побуду здесь. Я снял здоровенный дом за городом. Скоро надеюсь устроиться на работу.
— О, Барт, как это замечательно! Я так рада! — И вдруг он понял, почему ему так легко говорить с ней. Мэри притворялась. Она вовсе не радовалась и не огорчалась. Ей стало безразлично — она сдалась. — Барт, насчет этой чековой книжки…
— Да.
— Ты ведь разделил вырученные деньги пополам, да?
— Да. Если хочешь проверить, перезвони мистеру Феннеру.
— Нет, дело вовсе не в этом. — Он словно воочию увидел, как она отмахнулась. — Я имела в виду… ты разделил их так… словом, значит ли это, что мы…
Она выжидательно приумолкла. Почти театрально. Даже мастерски.
Ах ты, сука! — подумал он. Приперла-таки меня к стенке.
— Да, наверное, — произнес он. — Мы разводимся.
— Ты это хорошо продумал? — спросила она с напускным волнением. — Ты и в самом деле хочешь…
— Да, я все продумал.
— Я тоже, — вздохнула Мэри. — Похоже, другого выхода у нас и правда нет. Но я на тебя зла не держу, Барт. Я хочу, чтобы ты это знал.
Господи, она начиталась этих дешевых романов, подумал он. Сейчас скажет еще, что собирается вернуться в школу. Он даже сам поразился, насколько это огорчило его. Он уже думал, что искоренил остатки сентиментальности.