Досада в трех частях
Шрифт:
По окончании операции мадам Дежуа вновь наполнила бокалы.
— Мне повезло, я встретила человека, который научил меня не грустить о прошлом. — Она подняла бокал, оттопырив мизинец, — так делали мужчины, я не раз это видел, — и добавила. — Pas de mollesse [10] .
— Pas de mollesse, — слегка улыбнувшись, повторила мадам Воле.
Я, конечно, устыдился собственного поведения: сидит какой-то писатель и хладнокровно, со стороны, наблюдает за душевными страданиями другого человека. Я боялся встретиться взглядом с бедной мадам Воле (что за мужчина мог оставить ее, предать ради другой женщины, даже не способной подобрать краску для волос), и постарался с головой уйти в переживания мистера Кроули, церковнослужителя, шагающего по глинистой дороге в тяжелых башмаках на свидание с дамой сердца. Все
10
Здесь: не будем раскисать (фр.).
— Cochon [11] , — воскликнула она. Мадам Дежуа смотрела на нее поверх стакана (вина во второй бутылке уже заметно поубавилось), из-под насупленных бровей.
— Я говорю правду. Он кукарекал, как петух.
— Какая милая шутка.
— Все выглядело как шутка, но на самом деле он так гордился собой. Apres seulement deux coups... [12]
— Jamais trois? [13] — спросила мадам Воле, засмеялась и пролила несколько капель вина на воротник свитера.
11
Свинья (фр.).
12
И это всего после двух раз (фр.).
13
Три — никогда? (фр.).
— Jamais.
— Je suis saoule.
— Moi aussi, cocotte. [14]
— Кукарекать, как петух... по крайней мере, это фантазия. У моего мужа фантазий не было. Он придерживался исключительно традиционного способа.
— Pas de vices?
— Helas, pas de vices. [15]
— И все-таки тебе его недостает.
— Он так усердно трудился. — Мадам Воле опять захихикала. — Подумать только, какое-то время ему приходилось трудиться с нами обеими.
14
Никогда. — Я пьяна. — Я тоже, милочка (фр.).
15
И никаких грешков? — Увы, никаких (фр.).
— Тебе было скучно?
— Это вошло в привычку... а так трудно отвыкать. Я до сих пор просыпаюсь в пять утра.
— В пять?
— В этот час он проявлял наибольшую активность.
— Мой муж был очень маленький, — задумчиво произнесла мадам Дежуа. — Не в смысле роста, разумеется. Два метра, куда уж больше.
— О, с этим у Поля было все нормально... но всегда одинаково.
— Так почему ты продолжаешь любить этого человека? — Мадам Дежуа вздохнула и положила большую руку на колено мадам Воле. На пальце блестел перстень-печатка, который, скорее всего, принадлежал ее мужу. Мадам Воле тоже вздохнула, и я подумал, что им снова стало грустно, но тут она икнула, и обе рассмеялись. — Tu es vraiment saoule, cocotte [16] .
16
Да ты и вправду пьяна, милочка (фр.).
— Мне недостает Поля или дело в привычке? — Внезапно она встретилась со мной взглядом и густо покраснела, до самого воротника забрызганного вином свитера
Мадам Дежуа, даже не понижая голос, повторила, успокаивая ее:
— Un anglais... ou un americain [17] . Знаешь, каким ограниченным был мой любовный опыт до того, как умер мой муж? Я любила его, когда он кукарекал, как петух. Я только хотела, чтобы он был счастлив. Я радовалась, когда он был счастлив. Я обожала его, и однако в те дни j'ai peut-être joui trois fois par semaine [18] . Большего я и не ожидала. Мне казалось, что это предел.
17
Это же англичанин... или американец (фр.).
18
Я получала удовольствие всего раза три в неделю (фр.).
— У нас было три раза в день, — мадам Воле опять захихикала. — Mais toujours d'une façon classique [19] . — Она закрыла лицо руками, всхлипнула. Мадам Дежуа обняла ее за плечи. Обе молчали, пока официант уносил остатки bouillabaisse.
— Мужчины — забавные животные. — Наконец нарушила длинную паузу мадам Дежуа. Им уже принесли кофе и рюмку виноградной водки, в которую они по очереди макали кусочки сахара, а потом кормили ими друг друга. — Животным тоже недостает воображения. У собаки нет никаких фантазий.
19
Но всегда в классической позе (фр.).
— Как же я иной раз скучала, — вздохнула мадам Воле. — Он мог постоянно говорить о политике и каждое утро в восемь часов включал телевизор, чтобы посмотреть выпуск новостей. В восемь! На что мне эта политика? Но, когда я спрашивала у него совета по какому-то действительно важному делу, ему это было совершенно неинтересно. А вот с тобой я могу говорить о чем угодно, обо всем на свете.
— Я обожала своего мужа, — подхватила мадам Дежуа, — однако только после его смерти открыла в себе способность любить. С Полин. Я не смогу тебя с ней познакомить. Она умерла пять лет тому назад. Я любила ее даже больше, чем Жака, и однако не отчаялась, когда она умерла. Я понимала, что это не конец: к тому времени я уже знала, что способна сильно любить.
— Я никогда не любила женщину, — призналась мадам Воле.
— Chérie [20] , тогда ты не знаешь, что такое любовь. С женщиной тебе не придется довольствоваться une façon classique, и это не будут всего три раза.
— Я любила Поля, но он во всем отличался от меня.
— Полин была женщиной, а Поль — всего-навсего мужчина.
— О, Эмми, ты дала ему такую точную и полную характеристику. Как тонко ты все чувствуешь, все понимаешь. Мужчина!
20
Милая (фр.).
— Если задуматься об этом, их маленькая штучка — просто смех. Если уж на то пошло, кукарекать-то тут не о чем.
Мадам Воле засмеялась.
— Cochon.
— Может, от нее и можно получить удовольствие, если закоптить, как угря.
— Прекрати. Прекрати! — От смеха обе чуть не попадали со стульев. Само собой, они напились, но были такие милые.
Какими далекими теперь казались и глинистая дорога Троллопа, и тяжелые башмаки мистера Кроули, и его трепетные, застенчивые ухаживания. Мы покрываем во времени дистанции огромного размера, как астронавты — в космосе. Когда я вновь посмотрел на моих соседок, головка мадам Воле покоилась на плече мадам Дежуа.
— Я такая сонная.
— Этой ночью ты хорошо выспишься, chérie.
— Какой тебе от меня толк. Я ничего не умею.
— Влюбленные учатся быстро.
— Но влюблена ли я? — спросила мадам Воле, выпрямилась и взглянула в темные глаза мадам Дежуа.
— Если б ответ был отрицательный, ты бы не задавала вопроса.
— Но я думала, что больше никогда не смогу полюбить.
— Другого мужчину не сможешь, — согласилась с ней мадам Дежуа. — Chérie, у тебя слипаются глаза. Пойдем.