Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы
Шрифт:
— Ты попробуешь то, что я предложил? — спросил Рик.
— Нет.
— Тогда почему мы стоим? Ты едешь только сюда?
— Нет, — вздохнул Смег. — Это ТЫ едешь только сюда. Я изменил план. Ты будешь ждать. В деревню пойду я.
— Но я моложе. Я…
— А я твой командир здесь.
— Остальным это не понравится. Они сказали…
— Остальные поймут мое решение.
— Но закон слоринов гласит…
— Не цитируй мне закон слоринов!
— Но…
— Ты будешь учить своего деда, как придавать форму куколке? — покачал головой Смег. Рик должен научиться контролировать гнев, присущий этому телу. — Предел закона есть предел принуждения — реальный
Смег потянулся и открыл дверцу.
— Это окончательное решение? — спросил Рик.
— Да. Ты знаешь, что делать?
— Я беру свое снаряжение из багажника и разыгрываю роль почвоведа из Департамента сельского хозяйства, — холодно проговорил Рик.
— Не РОЛЬ, Рик. Ты и ЕСТЬ почвовед.
— Но…
— Ты будешь делать настоящие проверки, которые войдут в настоящий доклад и будут посланы в настоящую, реально функционирующую контору. В случае несчастья ты примешь мою форму и заступишь на мое место.
— Я понимаю.
— Я на самом деле надеюсь на тебя. Тем временем ты пойдешь через это поле. Там сухое русло. Видишь те кусты хлопчатника?
— Я определил характеристики этого ландшафта.
— Отлично. Не отклоняйся. Помни, что ты отпрыск Смега. Чтобы произнести имя твоего студнепредка, требуется четырнадцать тысяч ударов сердца. Живи с гордостью.
— Предполагалось, что туда пойду я, приму этот риск…
— И тут риск, и там риск. Помни, делай настоящие проверки для настоящего доклада. Никогда не изменяй своему месту. Когда сделаешь проверки, отыщи в том русле место, чтобы спрятаться. Закопайся и жди. Все время слушай узкий луч. Все, что ты должен делать — это слушать. В случае несчастья ты должен отправить сообщение остальным. В снаряжении есть собачий ошейник с поводком и табличкой с обещанием награды и адресом нашего чикагского гнезда. Ты знаком с формой гончей?
— Я знаю план, па.
Рик выскользнул из машины. Он вытащил из багажника тяжелую черную сумку, закрыл дверцу и посмотрел на родителя.
Смег перегнулся через сиденье и открыл окно. Оно печально скрипнуло.
— Удачи, па, — сказал Рик.
Смег сглотнул. Это тело несло бремя привязанности к своему отпрыску, гораздо более сильное, чем любой в предыдущем опыте слорина. Он задумался, что чувствует отпрыск к родителю и попытался прозондировать свои собственные чувства к тому, кто его создал, обучил и запечатал куколку в Корабле-Сеятеле. Чувства потери не было. В каком-то смысле он и БЫЛ родителем. Однако, когда различные впечатления меняли его, Смег должен был бы становиться все более и более личностью. К его имени прибавлялись бы слоги. Возможно, в один прекрасный день он может почувствовать потребность в воссоединении.
— Не теряй хладнокровия, па, — сказал Рик.
— Боги слоринов не имеют формы, — ответил Смег. Он закрыл окно и выпрямился за рулем.
Рик повернулся и побрел через поле к хлопчатнику. Его продвижение отмечало низкое облако пыли. Он легко нес сумку в правой руке.
Смег привел машину в движение, сосредоточившись на управлении. Этот последний образ Рика, сильного и послушного, пронзил его нежданными эмоциями. Слорин разлучается, сказал он себе. Разлучаться естественно для слорина. Отпрыск — это просто отпрыск.
Ему на ум пришла молитва слоринов. «Господи, дай мне владеть этим
Молитва помогла, но Смег все еще ощущал тяжесть расставания. Он уставился на запущенное здание в городе, что был его целью. Кто-то в этом скопище строений, куда въезжал сейчас Смег, не усвоил основной урок слоринов: «Жизнь имеет резон; слорин должен жить так, чтобы не уничтожать этот резон».
Сдержанность — вот ключ.
В направлении центра городка в пыльном солнечном сиянии стоял человек — одинокий человек возле грязной дороги, беспрепятственно убегающей к далекому горизонту. На мгновение у Смега возникло ощущение, что это не человек, а опасный, облаченный в иную форму враг, встречавшийся ему прежде. Ощущение прошло, когда Смег остановил машину неподалеку.
Это был американский крестьянин, сообразил Смег, — высокий, тощий, одетый в вылинявший от стирки голубой полукомбинезон, грязную коричневую рубашку и теннисные туфли. Туфли разлезлись на части, демонстрируя голые пальцы. Зеленая малярская шапочка с пластиковым козырьком безуспешно пыталась прикрыть его желтые волосы. Ободок козырька был треснувший. С него свисала бахрома драной окантовки, колыхавшаяся, когда мужчина шевелил головой.
Смег высунулся из окна машины и улыбнулся:
— Привет.
— Привет.
Слух Смега, тренированный биллионами подобных встреч, уловил в голосе мужчины ксенофобию и нежелание идти на соглашение в войне.
— Городок-то довольно тихий, — сказал Смег.
— Угу.
Чисто человеческая речь, решил Смег. Он позволил себе несколько расслабиться и спросил:
— Тут вообще случается что-то необычное?
— Ты из правительства?
— Правильно, — Смег провел по служебной эмблеме на дверце. — Департамент сельского хозяйства.
— Значит, ты не часть правительственного заговора?
— Заговора? — Смег изучал мужчину в поисках ключа к скрытому смыслу. Не был ли это один из тех южных городков, где все, идущее от правительства, просто обязано было быть коммунистическим?
— Полагаю, что нет, — сказал мужчина.
— Разумеется, нет.
— А ты это всерьез спрашивал… насчет… случаются ли необычные вещи?
— Я… да.
— Это смотря что называть необычным.
— А что ВЫ называете необычным? — решился спросить Смег.
— Так прямо не скажу. А ты?
Смег нахмурился и высунулся из окна, оглядел улицу, изучая каждую деталь: собака, что-то вынюхивающая под крыльцом здания с вывеской «Главный склад», настороженная чернота окон. В них там и сям колышутся занавески, выдавая, что кто-то выглядывает наружу. Отсутствующие доски в боковой стене заправочной станции позади склада, один ржавый насос с пустой стеклянной камерой. Все в городке говорило о навеянной жарой дремоте… И все же это было не так. Смег чувствовал напряжение, мимолетные эмоциональные завихрения, раздражающие его высоковосприимчивые чувства. Он надеялся, что Рик уже в укрытии и слушает.
— Это Вейдвилл, не так ли? — спросил Смег.
— Угу. Раньше был столицей графства, до войны.
Он говорит о войне. Между Штатами, сообразил Смег, припомнив изучение местной истории. Слорины, по обыкновению, использовали каждую свободную минуту, чтобы усваивать историю, мифологию, искусство, литературу, науку. Никогда не знаешь, какая информация окажется ценной.
— Слышал вообще про кого-нибудь, кто может забраться прямо в твою голову? — спросил мужчина.
Смег преодолел первый шок и искал теперь подходящую ответную реакцию. Смешливое недоверие, решил он, и ухитрился слегка хихикнуть.