Досадный случай

Матвеева Алла

Хм, обычно вещественную основу для амулета выбирают по двум критериям — удобство ношения и использования и эстетические соображения. Чем руководствовался Темный, когда накладывал вполне классическое плетение защиты от чтения мыслей на свинцовую гирю, для меня оставалось загадкой. Для того чтобы этот амулет действовал, нужен постоянный контакт с кожей, а таскать свинцовую чушку в руках было бы несколько обременительно.

Я со скрипом отодвинул неподъемный амулет в сторону и взялся за следующий.

Осмотр неожиданно затянулся. Родрих, вначале

терпеливо ждавший моих пояснений, успел заскучать, сгонять слугу за еще одной чашкой травяного отвара и начать прогуливаться по комнате, а я — то крутил предметы с разных сторон, то пытался осмыслить картину в целом. И чем дольше думал, тем меньше понимал.

Все амулеты, сделанные по классическим плетениям, были не слишком сложные. Вероятно, он делал их еще в годы ученичества — как раз для середины обучения уровень, или для толкового заклинателя, у которого опыт компенсирует отсутствие магического зрения. Амулеты, в которых использовались «решетки», по задумке были гораздо интереснее, но исполнение выглядело… странно. Абсолютно все энергетические построения были в той или иной степени кривыми. В прямом смысле слова. Может, это специально? Да нет, они так в половину мощности работают, да и энергия из многих вытекает. В одном амулете эту проблему Темный даже попытался решить, только почему-то вместо того, чтобы более ровно прирастить канал, убрав щель, он добавил сложную, громоздкую конструкцию, снизившую эффективность амулета вдвое. А вот эти два артефакта — судя по остаточной ауре, отступник пользовался ими часто, иногда неделями носил не снимая, — но «решетка» у них сделана таким образом, что совершенно явственно вредит своему владельцу.

Я взял один из «вредоносных» амулетов и осторожно спрямил энергетическую тягу, дающую опасный угол. На чем бы испробовать? А хоть бы и на кресле, все равно инквизитор из него встал, и, судя по всему, в ближайшее время садиться обратно не собирается.

Кресло с сухим шелестом окаменело. Заинтересованный инквизитор оторвался от окна и в два шага оказался рядом с жертвой эксперимента.

— Трогать можно?

— Конечно. Это обычный камень. Базальт.

Следователь постучал костяшками пальцев по некогда мягкому сиденью.

— А назад?

— А назад… — Я еще раз осмотрел энергетический узор со всех сторон и для верности просветил хрусталиком. — Такой функции тут не предусмотрено.

— Интересно. — Родрих попытался отодвинуть каменное кресло в сторону, потом махнул рукой и подтащил к столу другое. — А леди Ивэлия не обидится на порчу имущества? Базальт — это не мрамор редких сортов, смотрится оно теперь мрачновато. Про вес и удобство я даже не говорю.

— Не обидится — дом отошел не ей, а ее двоюродной тетке. — Так же, как и право опеки над самой Ивэлией, кстати. — Чужое кресло, павшее жертвой магического эксперимента, ее не огорчит. Скорее захочет сама занятный амулет опробовать.

Я крутанул подвеску за цепочку и бросил в общую кучу.

Интересно — не то слово. Следователь даже не понимает — насколько. От моих исправлений амулет не потерял ни силы, ни функциональности. Так почему же Темный, вместо того чтобы исправить построение, терпеливо гробил свое

здоровье? Не мог же он этого не видеть, в самом деле! Или мог? Все эти амулеты можно без труда доработать. Файраг человек упорный и аккуратный, он должен был доводить их до идеальных линий, а тут — такой кошмар без внимания оставлен.

Родрих вытащил отброшенный мной кулон из груды других и положил отдельно.

— Это его единственная функция?

— Да. — Сказать ему? Но о чем? Я даже внятно сформулировать подозрения не могу. К тому же я, кажется, в своем рассказе из стремления к краткости упустил такой живописный момент, как открытие нового типа плетений. Сказать об этом и заодно намекнуть о подозрениях? Нет, сначала все проверить надо. Если сейчас, без доказательств, я и сам в них не очень верю, то Родрих вообще на смех поднимет. — Функции остальных я тоже определил. Будете записывать или слушать?

— Записывать. — Следователь вытащил бумагу и свинцовый карандаш. — Все равно придется отчет составлять. Кстати, почему мы не смогли их определить?

Нет, такие вещи вот так вот незнакомым людям, даже высокопоставленным инквизиторам, не выкладывают. Открытие нового типа плетений всколыхнет всю магическую общественность, так что стоит подумать, кому, в каком порядке и, главное, в каком объеме преподносить эту новость. Подождет инквизитор, пока я подумаю.

Я изобразил растерянность.

— Знаете… Я не уверен… Обратитесь к моему наставнику, он должен вот-вот вернуться. Прежде чем делать какие-то выводы, я должен посоветоваться с ним.

Буду упираться до последнего. Приказывать он мне не может — раз я числюсь учеником магистра Эрлимаха, то и слушаться обязан только его, а для жесткого допроса у следователя нет оснований. Продержусь.

Как ни странно, инквизитор вставать на дыбы и давить авторитетом не стал, покладисто кивнул и принялся записывать выявленные функции. Что-то этот почтенный фэт мне тоже подозрительным кажется. Или это нервы и пора пить успокаивающую настойку, ту самую, которой вчера по моему настоянию Ивэлию поили? Или хотя бы позавтракать.

Едва инквизитор покинул гостиную, в дверь проскользнула выспавшаяся и посвежевшая фаэта. Буду надеяться, кошмары ее не мучили.

— Доброе утро, Киорсах, как ты себя чувствуешь? — На «ты» мы перешли только вчера, и Ивэлия еще заметно смущалась. — Неужели он не мог подождать со своими вопросами хотя бы день?

Озабоченно и совершенно по-взрослому хмурящая темные бровки фаэта выглядела настолько потешно, что я помимо воли расплылся в улыбке. Подозреваю — слегка идиотской и самую малость неуместной.

— Доброе утро, и спасибо за беспокойство, чувствую себя отлично. — Удивительно, но факт — даже спать больше не хочется. Взбодрил меня приход инквизитора, ничего не скажешь. — Подождать он не мог, торопится расследование по горячим следам закончить. — Интересно, как она такую новость воспримет? — Поэтому мне надо срочно съездить в родовое гнездо Файрага и кое-что забрать из его лаборатории раньше, чем туда прибудут помощники следователя Родриха.

В этот раз Ивэлия нахмурилась уже по-настоящему.