Досье Дрездена. Книги 1 - 15
Шрифт:
Но я понимал, что мой брат не может до неё дотронуться. Прикосновение любви по-настоящему любящего и любимого человека — истинное проклятие для вампира Белой Коллегии, примерно такое же, как святая вода для киношных вампиров. Томас с Жюстиной едва не погибли, спасая друг друга, и с тех пор каждое прикосновение к ней стоило моему брату ожогов второй степени.
— Если ты не поешь, ты потеряешь контроль над своим Голодом, — сообщила она.
Томас молча отвернулся и снова переключил канал.
Она
— Думаешь, ты сделаешь мне больно, если заведёшь любовницу? Я же благословила тебя на это. Ты поступаешь глупо. И в данный момент, боюсь, ты не отдаешь себе ясного отчета в последствиях того, что делаешь.
— Мне не нужно, чтобы ты советовала мне, как справиться с Голодом, — негромко произнес Томас. Он поднял на нее взгляд, и хотя в голосе его звучала злость, он смотрел на неё с неприкрытой жадностью. — Зачем ты меня так мучаешь?
— Затем, что мне надоело видеть, как ты сам себя мучаешь с тех пор, как погиб Гарри, — тихо ответила она. — Ты в его смерти не виноват. И смотреть на это изо дня в день у меня сил нет.
— Он был на моем катере, — сказал Томас. — Будь я там...
— Он погиб бы в каком-нибудь другом месте, — решительно перебила Жюстина. — У него были враги, Томас. И он это знал. И ты знал.
— Мне надо было остаться с ним, — настаивал Томас. — Я мог бы что-нибудь придумать. Что-нибудь заметить.
— А мог бы не заметить, — возразила Жюстина, тряхнув головой. — Нет. Пора, милый мой, прекратить терзаться виной так, как это делаешь ты. — Губы её чуть скривились. — Слишком это... в стиле эмо, вот как. И мне кажется, с нас этого хватит.
Томас зажмурился.
Жюстина подошла к нему вплотную. Клянусь, одной её походки хватало, чтобы даже святой пустил слюни. Сам Уриил, похоже, наблюдал за этим с удовольствием. Все с той же медленной, ленивой чувственностью она наклонилась — тоже зрелище что надо — и забрала у Томаса бутылку. Потом выпрямилась, пересекла гостиную и поставила виски на полку.
— Любовь моя. Я собираюсь положить конец этой твоей Голодовке. Здесь. Сейчас.
Глаза у Томаса чуть побледнели, но он нахмурился.
— Милая... ты же знаешь, я не могу...
Жюстина выразительно выгнула бровь.
— Не можешь? Что именно?
Он раздраженно оскалился.
— Касаться тебя. Иметь тебя. Да просто быть с тем, кто меня любит, — это жжет меня изнутри... хотя это ведь я одарил тебя этим.
— Томас, — вздохнула Жюстина, — милый ты мой человек. Пойми, это ведь можно обойти. И довольно просто, прямолинейно, милый мой.
В двери щелкнул ключ, и в гостиную вошла ещё одна молодая женщина. Темнокожая, с необычным красноватым оттенком прямых черных
— Это Мария, — представила её Жюстина, и девушка подошла и обнялась с ней. Жюстина по-сестрински поцеловала её в губы, а потом с сияющими глазами повернулась к Томасу.
— А теперь, милый мой, я возьму её. Возможно, без лишней глубокой привязанности, но со всей подобающей страстью и желанием. А потом ты сможешь взять меня. И возьмешь. И все станет гораздо лучше.
Глаза моего брата светились ярким серебром.
— Повторять, — шепнула Жюстина, и щеки её чуть порозовели, — по мере необходимости.
Я почувствовал, что краснею сам, и деликатно кашлянул. Потом повернулся к Уриилу.
— С учетом обстоятельств...
Архангел явно забавлялся, глядя на моё смущение.
— Да?
Я покосился на девиц — те как раз снова целовались — и вздохнул:
— Да. Гм... Мне кажется, с моим братом все будет в порядке.
— Значит, вы готовы? — спросил Уриил.
Я посмотрел на него и только улыбнулся.
— Когда же это наконец закончится? — вздохнул он и снова протянул мне руку.
На этот раз мы очутились во дворе чикагского дома. Перед ним росли два старых раскидистых дуба. Дом был белый, в колониальном стиле, с белым штакетником, отделявшим двор от уличного тротуара. В доме росли дети, свидетельством чему могли служить несколько снеговиков, медленно погибавших в теплых предзакатных лучах солнца.
Еще перед домом стояли несколько безмолвных фигур — мужчин в темной одежде и длинных плащах. Один стоял у крыльца. Еще четверо охраняли дом по углам, и еще один дежурил на крыше, причем как он не соскальзывал оттуда по обледеневшему скату кровли, я понять не мог. Еще двое стояли по углам участка со стороны улицы, а пара шагов в сторону позволили мне разглядеть как минимум одного на заднем дворе.
— И здесь ангелы-хранители, — пробормотал я.
— Майкл Карпентер более чем заслужил такую охрану, — отозвался Уриил неожиданно мягким голосом. — Как и его семья.
Я резко повернулся к Уриилу.
— Она... она здесь?
— Фортхилл хотел найти самое безопасное место, куда бы он смог поселить вашу дочь, Дрезден, — ответил Уриил. — В общем, не думаю, чтобы он смог сделать более удачный выбор.
Я поперхнулся от волнения.
— Она... то есть она...
— О ней заботятся, — сказал Уриил. — И любят, конечно же. Уж не думаете ли вы, что Майкл с Черити будут делать для нее меньше, чем для своих собственных детей? После того, как вы их спасали, и не раз?