Досье Дрездена. Книги 1 - 15
Шрифт:
И он произнёс совершенно спокойным и совершенно мёртвым голосом:
— Убить их.
И в ту же секунду игра закончилась.
Я победил?
Глава 43
Этими словами Никодимиус разорвал договор с Мэб и освободил меня от обязательств помогать ему сохранить Грааль. Я выполнил обещание, которое она дала ему, до последней капли. Или, по крайней мере, в точности выполнил все обязательства с точки зрения Мэб. Чёрт, я ведь на самом деле отдал ему Грааль. И если он не смог принять немного суровую правду, Мэб сочтёт, что это уже проблема Никодимуса,
Ладно. Проблема Никодимуса — и моя. Большой недостаток плана вывести из себя эмоционально травмированного психопата до такой степени, чтобы он попытался прикончить меня, заключается в его второй части, где этот псих действительно принимается за дело.
Место предполагаемого боя было лучше многих. Здесь собралось так мало человек, как только было возможно, и мало что могло повлиять на бой извне. Если бы я медлил до возвращения в Чикаго, то там Ник получил бы в своё распоряжение неограниченное количество гражданских, которым мог бы навредить или которых мог бы захватить в заложники. Да и не только он, но и я сам имел весьма вероятные шансы кого-нибудь задеть, и мне не хотелось бы подходить к любому бою с главой динарианцев с ненужной деликатностью. Кроме того, если бы мы схватились с ним в Чикаго, мне пришлось бы беспокоится, на чью сторону бросится Вязальщик, не говоря уже о возможной ударной команде динарианских оруженосцев, прячущихся за кулисами. И плюс ко всему этому, я был уверен, что специалисты по устранению проблем, посланные Марконе, попытаются прикончить нас всех.
Здесь, в Подземном мире, я мог драться жёстко. Бой будет честным, насколько это вообще возможно, и мне не придётся беспокоиться о невинных жертвах.
Ну, просто Майкл и я.
Я мог только теоретически размышлять о решениях, приведших к этому бою, потому что настоящий бой развивался так быстро, что на любые размышления не было времени.
Дженосква рванулся ко мне, совершив глупейшую ошибку — ему следовало броситься на Майкла.
Рыцарь Креста переместил вес на носки, и Амораккиус вспыхнул яростным светом. Он не двигался с какой-то невероятной скоростью. Атака Майкла была рассчитана на правильный выбор времени, и момент был выбран просто идеально. Когда дженосква проносился мимо, Майкл развернулся, от чего его плащ взметнулся вверх, и нанёс удар с разворота, начавшийся на уровне щиколоток и резко устремившийся вверх, пока его руки не подняли Амораккиус над головой. По дороге меч прочертил светящуюся линию на обратной стороне одного из толстых волосатых колен дженосквы.
Я услышал, как внезапно порвались толстые как канаты сухожилия, щёлкнув как тетива, и нога дженосквы ушла из-под него на середине шага.
В этот же самый момент Никодимус простёр руки перед собой, и на меня опустилась ужасная обволакивающая тьма.
У меня было припасено два варианта ответа на его первую атаку — и речь шла правда об ответах, а не о моих собственных атаках. Когда всё закончится, я хотел, чтобы в голове Мэб не было никаких сомнений, что он напал на меня, а не наоборот. Он мог броситься на меня с мечом, как он в обычных обстоятельствах и делал во всех виденных мной случаях. И щит остановил бы его, по крайней мере, на время.
Или в ярости он мог выпустить на меня всё зло Андуриила. Что он и сделал.
Данные обстоятельства обычными для Никодимуса не были.
Я подготовил соответствующую защиту.
— Lumios! — выкрикнул я, когда тьма сомкнулась, и собрал волю в том же заклинании света, что использовал раньше — только я
Светящийся шар прыгнул вперёд и взорвался искрами, налетев на нечто, что просто пожрало его, заглотив в небытие при первом приближении. Изнутри это выглядело чертовски странно. Скользящая вокруг меня тьма окружила излившийся свет, отпрянула при виде искр, а затем хлынула назад в бешеном возбуждении — но не смогла подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки.
Я слышал, как Никодимус выкрикивает что-то на непонятном языке, а дженосква воет от безумной боли. Что-то тяжёлое заставило затрястись землю у меня под ногами, и что-то страшно загрохотало.
— In nomine Dei! Lux et veritas! — прогремел серебряными трубами голос Майкла.
Сталь звякнула о сталь, и я понял, что всё же ошибся в расчётах. Не я и Майкл против Ника и дженосквы. Я и Майкл против Ника, дженосквы и Андуриила. И последние два достались в этом танце мне в партнёры.
Дженосква взревел, и я понял, что он движется прямо на меня. Но я не мог и шевельнуться, чтобы не ступить в обволакивающую тьму, что не казалось удачной идеей. Вместо этого я сложил руки на груди и пробормотал:
— Давай посмотрим, как ты заземлишь вот это, страшила. — Затем я призвал Зиму и выкрикнул: — Arctispinae!
Я резко развёл руки, и холод Зимы заморозил воздух в тысячи ледяных шипов, острых как иглы, и бросил их во тьму и дальше. Магия была использована только при создании шипов, а затем они просто стали острыми и опасными кусочками твёрдого материала. Я поставил на то, что сила дженосквы могла нейтрализовать только воздействие непосредственной магии, и, насколько я знал, он всё ещё соблюдал её законы.
Расчёт оправдался. Дженосква издал очередной оглушительный рёв боли не более чем в семи-восьми футах от меня.
Я использовал звук как точку отсчёта и замахал посохом по дуге, его зелёно-серебристый свет с примесью огня Души отогнал немного назад сущность падшего ангела, всё ещё пытающегося прижать меня. Моя воля собрала ещё немного Зимнего льда на конце посоха в неровный, твёрдый как камень шар размером с мою голову. Я нацелился на источник звука и выкрикнул:
— Forzare!
Копьё чистой кинетической энергии как ядром метнуло во тьму градину с конца моего посоха, и она ударилась обо что-то огромное и мясистое с глухим стуком твёрдого льда, врезавшегося в покрытую мышцами плоть. Я, должно быть, попал ему в живот, потому что вместо рёва дженосква издал слабое бульканье.
Сталь снова звякнула о сталь, и я услышал, как рабочие ботинки затопали по мрамору, приближаясь ко мне. Майкл крикнул: «Omnia vincit amor!» — и слепящее белое пламя Амораккиуса разбило тьму вокруг меня словно сухую яичную скорлупу.
Моё зрение вернулось. Никодимус с мечом в руке следовал по пятам за Майклом, но закричал и зашатался, когда Андуриил был разбит. Он упал на одно колено, и то только благодаря тому, что успел выбросил вперёд левую руку для поддержки.
Невдалеке дженосква поднимался с места своего падения. Вызванная мной градина, видимо, отбросила его назад через мраморный алтарь в центре сцены, и теперь одна сторона его грудной клетки выглядела помятой. Существо скрючилось на трёх конечностях, волоча за собой ногу, и оскалилось на меня в немом рычании, демонстрируя пожелтевшие клыки.