Досье на Крошку Че
Шрифт:
— Вот увидите, — бодро восклицала девочка, — Крошка унюхает лакомство и прилетит.
Но, увы, попугай словно сквозь землю провалился. Около одиннадцати вечера я, вспомнив про собак, закричала:
— Гулять!
Послышался бодрый цокот, и в прихожую вылетели члены стаи. Я начала натягивать на них попонки и очень скоро поняла, что среди псов отсутствует пуделиха.
— Черри! — завопила я. — Не смей притворяться глухой! Иди немедленно сюда!
Но хитрая собака не спешила на зов, ей совершенно не хотелось топать по холодному снегу. Я прекрасно улавливала ее «мысли»: нет уж,
Но я не собиралась уступать и пошла на поиски ослушницы, упорно твердя:
— Черри, ты где? Имей в виду, даже если найду сейчас лужу, то выпихну тебя во двор из принципа. Конечно, ты уже немолода, но пожилой возраст не повод для хамства. И потом, я очень хорошо знаю потайные местечки, куда залезает прикидывающаяся совсем глухой пуделиха. Сейчас ты, моя радость, устроилась в мансарде, в большой гардеробной. Лежишь на куче белья, приготовленного для прачечной. Ну, что я говорила! Черри, вставай!
Пуделиха даже не повернула головы. Я села около нее на корточки и сердито сказала:
— Послушай, это просто некрасиво, твои товарищи нервничают внизу, парятся в попонах, хотят гулять, а ты лежишь и не шевелишься. Черри, ау!
Та медленно зевнула, и весь ее вид говорил:
«Отстаньте от меня! Вот беда, право слово, никакого покоя, уже в нежилую мансарду забилась, и то нашли!»
Внезапно из головы моей пропали все мысли. Я уставилась на щеки пуделихи. Впрочем, у собак нет щек, мой взор упал на морду, шерсть на которой отчего-то была покрыта темно-красными пятнами. Сердце бешено застучало. Черри ощутила мое волнение и деликатно сообщила:
— Гав.
Потом она попыталась зарыться в кучу пододеяльников, я опустила глаза и заметила, что постельное белье испещрено бордовыми каплями, а под передними лапами Черри лежит нечто серо-красно-желтое. Вроде тряпочки.., нет, перья.., нет… О-о-о-о! Крошка! Вернее, то, что осталось от попугая!
Паралич сковал сначала мои ноги, потом руки, затем добрался до языка. Я превратилась в недвижимое, бессловесное существо.
Тут я должна кое-что пояснить. Вообще-то наша Черри — страстная охотница. Может, ловкий боец получился из пуделихи, потому что ее воспитывали кошки? Не знаю, но из всех наших псов именно пуделиха демонстрирует воинственный нрав, достойный индейцев. Вот Банди, например, при виде мышей-полевок тихо падает в обморок, а еще отважный бойцовый пес ни за что не высунется во двор, если услышит кваканье, — Бандюша до одури боится лягушек. Снап, правда, не трясется от ужаса, он брезгливо отворачивается при виде «диких животных» и молча уходит прочь. Хучу все равно, он готов уживаться с кем угодно, только бы не залезали в его миску, а Жюли нападает лишь на людей, всякие там ежики, кроты и иже с ними — не ее размерчик.
Зато Черри ловко, одним ударом лапы, способна убить мирное земноводное, а мышей она хватает с такой проворностью, что невольно начинаешь думать: «Может, бабушка пуделихи была совой?»
— Мусик, — заорала за моей спиной Машка, — ты чего тут делаешь, а?
Я неожиданно обрела способность двигаться и говорить.
— Тише!
— Что
— Черри съела Крошку.
— Bay! Как она его вытащила из клетки?
— Не знаю! Может, Милиция плохо заперла дверку?
— Ой, ой, ой, — запричитала Маня.
— Тише, — вновь шикнула я, — вдруг Дегтярев услышит!
— А чего я не должен слышать? — недовольно спросил полковник, появляясь в мансарде.
Я вздохнула. Александр Михайлович никогда не заходит в гардеробную, где висят старые, давно ненужные вещи, которые по жадности складирует Ирка. Но сейчас полковник отчего-то притопал сюда в самый неподходящий момент. Я совсем не хотела, чтобы весь дом услыхал о происшествии. В конце концов, Черри не виновата, она старая, больная, полубезумная…
— И что тут происходит? — рявкнул Александр Михайлович. — По какой причине забились на чердак и шепчетесь?
Я не успела раскрыть рта, как Маня воскликнула:
— Черри съела Крошку!
— Матерь Божья! — взвизгнул Дегтярев. — Только тихо, не дай бог Ольга узнает!
— А чего мне не нужно узнать? — с гневом воскликнула Зайка, тоже втискиваясь в гардеробную. — Секретничаете? Фу, как некрасиво!
Я прислонилась к стене. Не хватало лишь Ирки и Аркадия. Впрочем, вот и они, уже маячат на пороге.
— Вы зачем в чулане столпились? — удивился Кеша.
— Черри слопала Крошку, — мигом выдала пуделиху Машка.
— О-о-о! — заголосила Ирка. — О-о-о! Я не стану ее после этого мыть! В руки даже не возьму!
— Спокойно! — свистящим голосом приказал Дегтярев. — Не поддаваться панике! В момент опасности следует сохранять холодную голову, чистые руки и горячее сердце, — завершил высказывание толстяк.
Надо же, какой молодец. Все-таки полковник иногда бывает полезен.
Я чихнула. Да уж, не зря Александра Михайловича обучали в академии. А еще некоторые люди уверяют, что знания, полученные в юности, годам этак к сорока испаряются без следа. Не правда ваша! Дегтярев вон когда заучил каноническую фразу, приписываемую Феликсу Дзержинскому, а помнит до сих пор. Хотя, может, у толстяка начинается склероз?
Моя бабушка, достигнув преклонных лет, начисто потеряла короткую память. Она могла через полчаса после сытного ужина подойти ко мне и спросить: «Внученька, когда мы трапезничать станем? Уже программа „Время“ начинается».
И вот что странно: мгновенно забывая о событиях сегодняшнего дня, Афанасия великолепно помнила далекое прошлое. Могла, например, воскликнуть: «Какое нынче число? Восемнадцатое октября? Ох, помнится, именно в этот день в тридцать втором году я ходила в Большой театр вместе с Анной Маликовой. На Нюсе было красивое платье из панбархата…»
И так далее, вплоть до цены бутерброда и названия ситро в буфете.
Потом один хороший врач объяснил мне, что подобное поведение свидетельствует о склерозе. Может, неприятная старческая болячка подкралась и к Дегтяреву? Тогда он не имеет никакого права осуждать бедолагу Черри, которая перепутала попугая с пирожком.
— Всем молчать! — зашипел полковник. — Надеюсь, помните, что на кон поставлено счастье Деньки? Милиция не простит нам смерти любимца!
— Да, точно, — шепотом ответил хор голосов.