Досье на одноклассников

Ситников Юрий

– А что такого, Глеб. Теперь надо быть откровенными друг с другом. Клара Степановна, поверьте, теоретически записку мог написать любой, кто с вами знаком.

– Не думала, что меня воспринимают таким образом, – обиделась завучиха.

Я смотрел на неё и гадал, неужели она на самом деле считала себя ангелом во плоти и не видела, как к ней относятся окружающие?

– Мы отвлеклись, – наполним Димон. – Как будем действовать?

– Попытаемся узнать, чьих рук записка.

– Ребята, умоляю, – снова взмолилась Клара Степановна. –

Ни у кого ничего не спрашивайте. Ни упоминайте в разговоре записку. Глеб, когда я уходила из учительской, ты оставался там постоянно?

– Да.

– В моё отсутствие кто-нибудь заходил?

– Вас спрашивали многие. Но я был занят работой, не всегда смотрел на вошедших.

– Не верю, что записку подбросил кто-нибудь из вашего класса. Никто из ребят на подобный шаг не способен.

– Зря, – протянул Димон.

– Клара Степановна, если неизвестный каким-то образом даст о себе знать, поставьте нас сразу в известность, – попросил я.

Штангенциркуль колебалась.

– Абсурдная ситуация складывается, – призналась она. – Я ваш учитель, завуч, и мы вступаем в некий сговор…

– Не сговор, Клара Степановна. Мы пытаемся вычислить того, кто затеял нечестную игру. Давайте договоримся, не скрывать друг от друга фактов.

Штангенциркуль кивнула. На прощание она в десятый раз взяла с нас слово, что мы будем осторожны в своём расследовании.

Дома начались бурные обсуждения.

– Давайте сразу определимся, – сказал Димон. – Кого мы подозреваем: парня или девчонку?

– Стопудово парня!

– Почему, Люсь?

– Сам посуди, Дим, зачем девчонка станет рассматривать на сайте знакомств анкеты тёток в возрасте?

– Здесь вообще засада, – признался я. – Начнём с того, на фига вообще в шестнадцать лет бродить по сайту знакомств?

– Ради прикола.

– Хорошо, пусть так, хотя я слабо это представляю. Но здесь согласен с Люсей, процентов восемьдесят, что действовал парень.

– Глебыч, постарайся вспомнить, кто заходил в учительскую.

– Сонька точно забегала, но она не подходила к столу. И Миха не подходил. Охранника я тоже только в дверях видел. А потом, – я задумался. – Раза три дверь открывалась, шаги слышались.

– И Сонька могла к столу подойди, и Миха, и охранник, и кто угодно, – заключила Люська.

– Да.

– Так, – Димон взял со стола лист бумаги и ручку. – Кто был в воскресенье на репетиции. Алис, ты всех помнишь?

– Почти весь ваш класс пришёл. Одни задействованы в спектакле, другие просто слонялись по актовому залу.

– Не, Алис, мне нужны конкретные фамилии. Пойми, даже если удастся исключить двух-трёх человек, уже хорошо.

Алиса начала перечислять ребят, Димон записывал фамилии в тетрадь.

– Итого – двадцать человек.

– С охранником – двадцать один, – напомнила Люська. – Наша четвёрка исключается, получаем – семнадцать подозреваемых.

– Кстати, касательно охранника. Кто-нибудь знает, сколько ему лет, женат он или нет?

Что про него известно?

– В школе работает несколько месяцев, это всё, что я знаю, – сказала Люська.

– Охранник наиболее подходящая кандидатура. Запросто на сайте мог зависать, увидел Клару и решил поживиться.

– А смысл, Димон?

– У Клары непререкаемый авторитет, она, считайте, хозяйка школа. А тут возможность такая подвернулась у человека, сбить с зарвавшейся хозяйки спесь. Мол, смотрите все, завучиха строит из себя праведницу, а на деле ничем от простых смертных не отличается. Штангенциркуль права в одном, у неё незапятнанная репутация, и многие не прочь её запятнать. Поэтому я и утверждаю, кадр написавший записку поставил себе цель – поиграть на нервах у завучихи.

– Трудность в том, что нельзя напрямую с ребятами поговорить. Про записку открытым текстом не скажешь, а ходить вокруг да около глупо. Я предлагаю выяснить, у кого из присутствующих в воскресенье в школе был явный конфликт с Кларой. Может, совсем недавно она кого-нибудь довела до ручки.

– Глеб, с таким же успехом можно спросить, кто боится ядовитых змей. Клара ежедневно доводит до ручки несколько десятков человек.

– И всё-таки попытаться стоит. Идём дальше, – я взял смартфон. – Клара Степановна, конечно, зря порвала записку. Но утром я её сфотографировал. Люсь, включи ноут.

Через пару минут фотография была перенесена на ноутбук.

– Здесь есть кое-что интересное. На мой взгляд, идея с запиской пришла в голову неизвестному спонтанно.

– Почему, Глеб? – Алиса придвинула стул ближе к столу и прищурила глаза. – Мне наоборот кажется, записку написали дома и принесли её в школу целенаправленно. Выждали удобный момент и подбросили на стол. Обрати внимание, буквы очень аккуратно выводили.

– Именно буквы и натолкнули меня на мысль о спонтанности.

– Давай уже, не тяни – вспылила Люська.

– Первый вопрос, – усмехнулся я. – Никого не удивило, что записка была мятой? Алис, если ты собираешься подбросить анонимку и заранее пишешь её дома, ты ведь не станешь её комкать, а?

– Не стану. Сложу лист аккуратно.

– Что и требовалось доказать. А теперь внимательно смотрите на текст.

– Куда конкретно смотреть, Глебыч?

– Записка написана прописными буквами. Все буквы ровные, чёткие. Кроме последнего слова «Готовься». Оно написано обычным почерком. Явно впопыхах.

– Ой, правда, Глеб. Я не заметила даже.

– Поэтому я вам и говорю, записку писали уже в школе. Скорее всего, события развивались следующим образом. Неизвестный, решив, что момент подходящий, уединился, начав составлять своё послание. Выводил буквы, и уже заканчивал писать, как вдруг услышал шум. Наверняка кто-то появился, или он услышал шаги. Что делать? Времени нет. Он быстро дописывает слово «Готовься», хватает лист и торопливо суёт его в карман. Этим и объясняется, почему листок был мятым.