Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят
Шрифт:
Встреча Вицина и Гайдая оказалась эпохальной для отечественного кинематографа. Благодаря ей спустя три года после съемок «Жениха…» родилась знаменитая тройка Трус — Балбес — Бывалый. Как же это произошло?
В газете «Правда» был опубликован стихотворный фельетон писателя Олейника о трех браконьерах — двух Николах и Гавриле. Фельетон настолько понравился Гайдаю, что он решил сделать из него короткометражку «Пес Барбос и необычайный кросс». Однако в фильме он дал им другие имена, вернее, комедийные клички, в духе немых лент, когда были в моде комические пары вроде Пата и Паташона, Смелого и
О том, как проходили съемки фильма, рассказывает Ю. Никулин: «На роль Бывалого утвердили Евгения Моргунова, которого до съемок я никогда не видел. Но мой приятель, поэт Леонид Куксо, не раз говорил:
— Тебе надо обязательно познакомиться с Женей Моргуновым. Он удивительный человек: интересный, эмоциональный, любит юмор, розыгрыши. С ним не соскучишься…
Почти не знал я и Георгия Вицина. Нравился он мне в фильме «Запасной игрок», где исполнял главную роль. Много я слышал и о прекрасных актерских работах Вицина в спектаклях Театра имени Ермоловой…
Приходилось ежедневно вставать в шесть утра. Без пятнадцати семь за мной заезжал «газик». Дорога в Снигири, где снималась натура, занимала около часа. В восемь утра мы начинали гримироваться… В девять утра закипала работа. Сначала шли репетиции, а затем съемка с бесконечными дублями. Короткий перерыв на обед, и снова съемки…
Весь месяц я снимался в Снигирях. В фильме не произносилось ни слова, он полностью строился на трюках. Многие трюки придумывались в процессе работы над картиной. И, конечно, сложностей возникало немало. Вместе с нами снималась собака по кличке Брех, которая играла роль Барбоса…
Брех работал отлично. Но иногда усложнял нашу жизнь. Например, когда снимали погоню. Тот момент, когда собака с «динамитом» в зубах гонится за троицей — Трусом, Бывалым и Балбесом.
На репетиции все проходило нормально. Мы вбегали в кадр один за другим, пробегали сто метров по дороге, и тут выпускали Бреха с «динамитом» в зубах. На съемках начались осложнения. Пробежим мы сто метров и вдруг слышим команду:
— Стоп! Обратно!
В чем дело? Оказывается, Брех вбежал в кадр и уронил «динамит».
Возвращаемся. Занимаем исходную позицию. Во втором дубле, когда мы уже почти добежали до заветного поворота, снова команда в мегафон:
— Остановитесь! Обратно!
Оказывается, собака убежала в лес.
В следующих дублях Брех оборачивался и внимательно смотрел на орущего дрессировщика, а в конце одного из последних дублей бросил «динамит» и вцепился в ногу Моргунова.
На восьмом дубле собака положила «динамит» с дымящимся шнуром и подняла заднюю лапу около
А мы все бегали, бегали, бегали…
После десятого дубля Моргунов, задыхаясь, сказал:
— К концу картины я этого пса втихую придушу.
Мы бегали, камера крутилась, пленка расходовалась. Все нервничали. Ни одного полезного метра в тот день так и не сняли.
Была у нас сцена, когда Трус во время погони должен обогнать Балбеса и Бывалого. Гайдай попросил, чтобы мы с Моргуновым бежали чуть медленнее и дали возможность Вицину вырваться вперед.
На репетициях все шло нормально, а во время съемок первым прибегал Моргунов.
— Я не могу его обогнать, — жаловался Вицин. — Пусть Моргунов бежит медленнее.
— Почему ты так быстро бегаешь? — спросил я Моргунова.
— А меня, — заявил он мрачно, — живот вперед несет.
И хотя Моргунов клятвенно обещал замедлить бег, слово свое он не сдержал, и мы три дубля пробегали зря…
В перерыве между съемками Моргунов часто нас развлекал. Сидим мы как-то около шоссе, ожидая появления солнца, все перемазанные сажей, в обгорелой одежде (снималась сцена взрыва), и курим. Я с Моргуновым перекидываюсь какими-то фразами, а Вицин ходит в сторонке по полянке и напевает. Он часто любил отойти побродить, помурлыкать под нос. На этот раз он пел «Куда, куда вы удалились…». И тут мимо нас проходит группа колхозников. Увидев Вицина, они остановились, удивленные. Ходит человек, оборванный, обгорелый, и поет арию Ленского.
Подходит один из колхозников и спрашивает:
— Что случилось?
Моргунов не моргнув глазом отвечает:
— Вы что, не видите, что ли? Иван Семенович Козловский. У него дача сгорела сегодня утром. Вот он и того… Сейчас из Москвы машина приедет, заберет.
А у Козловского действительно дача была в Снигирях, где мы снимались.
— Как же так, — говорят, — такая дача — и сгорела!
Колхозники расстроились.
— Чего его жалеть-то, — ответил Моргунов, — артист богатый. Денег небось накопил, новую построит, — и крикнул Вицину: — Иван Семенович, вы попойте там еще, походите.
Вицин же, ничего не понимая, отвечал:
— Хорошо, попою, — и продолжал петь.
Колхозники пришли в ужас. Посмотрели на нас еще раз и быстро пошли к даче Козловского. Правда, обратно они не вернулись…
В отличие от Моргунова, который в общении несколько развязен и шумлив, Вицин — тихий и задумчивый человек. У него есть две страсти: сочинение частушек (каждый день на съемку он приносил новую) и учение йогов. Георгий агитировал нас с Моргуновым делать гимнастику дыхания йогов, заниматься «самосозерцанием».
Мыс Моргуновым отнеслись к этому скептически. А сам Гоша (так мы называли Георгия Вицина) регулярно делал вдохи и выдохи, глубокие, задержанные, дышал одной ноздрей и даже стоял на голове.
Мне рассказывали, что, снимаясь в одном фильме, Вицин уже после команды «Мотор!» посмотрел вдруг на часы и сказал:
— Стойте! Мне надо пятнадцать минут позаниматься.
И он пятнадцать минут стоял на одной ноге и глубоко дышал носом, а вся группа терпеливо ждала.
Вицин старше меня и значительно старше Моргунова, но выглядит моложе нас: всегда свежий, улыбающийся, подтянутый».