Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

Раззаков Федор Ибатович

Не стояла на месте и кинематографическая карьера Козакова. Правда, после феноменального успеха в роли подлеца Шарля Тибо положительных ролей ему практически не предлагали. В конце 50-х Козаков снялся в фильмах: «Восемнадцатый год» (1958), «Золотой эшелон» (1959), «Евгения Гранде» (1960) и др.

В 1957 году Козаков впервые оказался за границей — на шекспировском фестивале в канадском городе Страдфорде. Причем эта поездка едва не сорвалась по вине самого Козакова, который до этого оказался жертвой розыгрыша со стороны своих друзей. История выглядела следующим образом. В те годы в Союзе была очень популярна молодая итальянская актриса Сильвана Пампанини (она была популярнее самой Мэрилин Монро). И вот однажды кто-то из друзей Козакова сообщил ему, что Сильвана, посмотрев фильм «Убийство на улице

Данте», прониклась таким восторгом к его игре, что решила пригласить

его в Италию. Видимо, выдумщик был настолько достоверен в своем рассказе, что Козаков клюнул на его удочку и полностью уверовал в реальность происходящего. Он стал чуть ли не ежедневно названивать в Киноглавк, чтобы поинтересоваться — не пришло ли на его имя приглашение из Италии. Поначалу ему вежливо отвечали «нет», но когда звонки стали регулярными, а голос Козакова все более требовательным, терпение киноуправленцев лопнуло. В очередной раз, когда Козаков вновь до них дозвонился, кто-то из них обложил его трехэтажным матом и бросил трубку. Только тогда Козаков понял, что его самым немилосердным образом разыграли. Но история на этом не закончилась. Спустя несколько дней в доме Козакова раздался телефонный звонок. Подняв трубку, он услышал в ней вежливый женский голос: «Вас беспокоят из Киноглавка. В Канаде на днях должен состояться шекспировский фестиваль, на который решено послать и вас как одного из самых молодых исполнителей роли Гамлета». Однако не успели на том конце провода закончить свой монолог, как Козаков, уверенный, что это очередная шутка его коллег, со спокойной душой послал их «по матушке». К счастью, этот его поступок в главке отнесли к разряду актерских причуд и не стали заострять на нем внимание. В противном случае за границу отправился бы кто-то другой из коллег Козакова — менее известный, но более сдержанный.

Впечатления от этой поездки у Козакова остались самые радужные. На проходящем в те дни в Канаде джазовом фестивале он впервые в жизни увидел живого Элвиса Пресли! Домой он вернулся не только переполненный впечатлениями, но и солидно затаренный импортным шмотьем. Кроме подарков матери, жене и дочке (первой супругой Козакова была его одноклассница эстонка Грета (Галя) Таар, которая родила ему двух ютей: дочь и сына), Козаков привез из «Канады супермодные вещи для своего пижонского гардероба: мокасины с кантом, а также четыре пары носков в широкую клетку. Правда, вернувшись на родину, Козаков испытал и сильнейшее разочарование — он увидел на своем лучшем друге Леве Збарском джинсы (тогда они только входили в моду) и сильно пожалел, что не купил в Канаде точно такие же по цене всего лишь в полтора чем тамошний швейцар, стоявший на входе и сдерживавший напор целой толпы страждущих, поначалу отнесся к новоприбывшим без особого почтения, но узнав среди них знаменитого поэта Евтушенко, расплылся в подобострастной улыбке и разрешил им пройти внутрь. Собственно, именно этот поступок ресторанной обслуги и послужил толчком к развитию дальнейших событий.

Приняв на грудь солидную порцию шнапса, Аксенов принялся подначивать не менее осоловевшего Козакова. Мол, как же это так, Миша, ты — знаменитый актер, а все лавры достались одному Евтушенко. Его и швейцар на входе узнал, да и дамочка, которую они подцепили в ЦДЛ, едва не вешается ему на грудь и готова отдаться чуть ли не прилюдно. Козакову эти речи явно не понравились. Будучи человеком, испорченным славой, он тут же дал отпор сомнениям Аксенова, заявив: «Если я захочу, через пять минут повешу эту девку себе на грудь и уведу из ресторана». Аксенов предложил пари: если Козаков выполнит обещанное — платить за него будет он, Аксенов. Ударили по рукам. И что же? Козаков подсел к девице, перебросился с ней парой фраз, и она тут же разомлела. Ее поведение стало еще легче обычного, она уже влюбилась в Козакова и без труда позволила ему увести себя из ресторана. По словам Козакова, ничего близкого между ними так и не произошло по причине его брезгливости (от девицы за версту несло вендиспансером). Поэтому он довез ее на такси до дома и уехал на Аэропортовскую — к жене и детям. А Евтушенко после этого долго на него сердился, как же — при заморском госте увел изпод носа даму.

Еще об одной любопытной истории поведал сам актер.

В начале 60-х, когда «Современник» находился на вершине славы, Козаков сыграл в его репертуаре сразу несколько новых ролей: Винченцо в «Никто», Его в «Четвертом», Николая I в «Декабристах». Прошло уже несколько лет со дня прихода артиста в театр, и никто из «современниковцев» уже не уличал его в «охлопковщине», не называл «отстающим от времени».

В ноябре 1962 года у Козакова родился второй ребенок — сын

Кирилл. Однако это событие не смогло удержать Козакова от ухода из семьи. В 1965 году он развелся с первой женой и переехал в холостяцкую квартиру на Миусской. Какое-то время жил там один, не имея даже телефона. Последнее обстоятельство очень его тяготило, однако пойти и выпросить у местных властей телефон для себя Козаков долгое время не мог — стеснялся. Наконец он решился, пришел на местный телефонный узел, но ему, несмотря на всю его популярность, отказали. Далее послушаем его собственный рассказ:

«Друзья мне подсказывали: «Чудной ты человек! Кто так делает? Пойди к начальнику телефонного узла. Пригласи его в гости. Выпей с ним. И попроси о телефоне. Тогда уж он не отвертится!» Я навел справки. Узнал, что начальник телефонного узла очень любит цыганское пение. Тогда же в телефоне очень нуждались мои приятельницы по «Современнику»: Таня Лаврова и Наташа Карташова. Позвал я их тоже в гости. Они мне говорят: «Мы сами все приготовим, а ты обеспечь выпивку». Пригласил я к себе цыган, собрались у меня, устроили вечеринку с угощением. И вдруг, в самом начале застолья, слышу, как Таня и Наташа уже выпрашивают телефон у этого начальника АТС. Я тут так застеснялся — передать не могу. И неожиданно для себя самого буркнул: «А мне телефон не нужен. Я вас всех не для того сюда позвал…» Тут начальник узла усмехнулся и сказал спокойно: «Ну, так у вас и не будет телефона!» И не было у меня телефона. А им поставили…»

Году в 68-м Козаков наконец перестал холостяковать и женился на женщине с красивым именем Медея (она была грузинкой). В этом браке у него родилась дочь Манана. Стоит отметить, что первая жена Козакова тоже недолго горевала в одиночестве и вскоре вышла замуж.

В творческом отношении середина 60-х один из самых удачных периодов в жизни Козакова. Он тогда сыграл сразу несколько интересных ролей на сцене «Современника» (в «Двое на качелях», «Сирано де Бержераке», «Все на продажу», «Обыкновенной истории»), снимался в кино, занимался режиссурой на телевидении (снял телеспектакли: «О; время, погоди!», «Удар рога»), В 1967 году вместе с группой «современниковцев» Козаков был удостоен Государственной премии СССР (за спектакль «Большевики», в котором Козаков сыграл Стеклова-Нахамкеса. Кстати, эту свою работу сам Козаков не любит). Однако дни пребывания Козакова в «Современнике» были уже сочтены.

В 1969 году его пригласили на роль Джека Вердена в трехсерийной экранизации «Вся королевская рать». Козаков загорелся желанием сыграть эту роль и обратился в творческий Совет театра «Современник» с просьбой предоставить ему отпуск на год. Совет был готов пойти ему навстречу, однако главреж Олег Ефремов внезапно поставил вопрос ребром: или театр, или кино. Козаков, подумав, выбрал последнее. А на его роли в «Современнике» ввели других актеров: Валентина Гафта (в «Обыкновенной истории» и «Большевиках»), Андрея Мягкова (во «Все на продажу»).

Через год, закончив сниматься в «Королевской рати», Козаков решил вернуться в «Современник». Однако в том году Ефремов получил предложение возглавить МХАТ и увел туда часть «современниковцев»: Александра Калягина, Виктора Сергачева, Владимира Салюка и др. К этой группе примкнул и K°заков. Но пребывание во МХАТе ничего, кроме огорчений, ему не принесло. Он собирался ставить «Медную бабушку» по пьесе Л. Зорина с Роланом Быковым в роли А. Пушкина, однако высокая комиссия в лице патриархов театра и Минкульта наложила на выпуск спектакля запрет. Им казалось кощунственным, что гения российской поэзии будет играть «комик и урод» Быков. После этого собрания Козаков принял окончательное решение покинуть МХАТ. Было это в 1972 году. Его следующим пристанищем стал театр на Малой Бронной во главе с Анатолием Эфросом.

Не менее бурно складывалась в начале 70-х и личная жизнь Козакова. После нескольких лет супружества со второй женой Козаков ушел из семьи и некоторое время находился в свободном поиске. Году в 70-м ему очень приглянулась актриса Театра на Таганке Татьяна Иваненко, однако на одном из совместных застолий кто-то из коллег предупредил его, что она «женщина Высоцкого» (в конце 60-х Иваненко родила Высоцкому дочь). И Козаков тут же отстал. А спустя примерно год он женился в третий раз, и вновь на женщине с очень редким именем — Регина (она была полуеврейкой-полутатаркой). И хотя в этом браке детей они не нажили, однако прожили вместе более семнадцати лет. Стоит отметить, что со всеми своими предыдущими женами Козаков поддерживал вполне добропорядочные отношения, а детям регулярно платил алименты. В те годы он зарабатывал в месяц порядка 700 рублей, что было достаточно приличной суммой.