Дословный перевод
Шрифт:
— И какие ты сделала выводы? — Николай Петрович присел на край стола и неосознанным жестом потер затылок. Как ни старался носиться молодым жеребчиком, а годы свои брали. Да и нервотрепка эта, помноженная на беспокойство за жену и дочь, здоровья не прибавляли.
— Что ты решил узнать, кто чем живет и дышит, — Эльвира Генриховна поднялась, скрипнув не то креслом, не то суставами. — Давно пора, а то совсем уже обнаглели. Так что мешать тебе не буду, даже "зятя", — это слово он выделила особенно, — под крылышко возьму. А ты пока займись Ирочкой. Как она, кстати?
—
— И правильно, — дама бросила кокетливый взгляд в сторону машинально поднявшегося Женьки. — Езжай по семейным делам, а мы пока с твоим новоявленным родственником займемся провокациями и прочими мелкими приятностями.
— Окажите любезность, — Власов подставил локоть, на который тут же легла тоненькая, как птичья лапка, рука.
— Коль, а он мне нравится. По сравнению с первым её женихом уже прогресс. Этот, если не знает, что сказать, делает умный вид и молчит. Предыдущий и того не умел, — проворковав этот сомнительной прелести комплимент, Эльвира Генриховна направила стопы на выход из зала заседаний. — И чтобы ты не мучился, думая, не я ли тут пытаюсь воду мутить, скажу прямо — если бы в это участвовала, ты бы уже давно из своего кресла вылетел. Евгений Викторович, а вы что-нибудь понимаете в корпоративном праве и морских перевозках?
— Честно? О первом имею весьма приблизительные представления. Во втором вообще ни в зуб ногой, — Женька придержал дверь, пропуская свою спутницу.
— Прекрасно! Хоть советовать ничего не будете. А если ещё и глупые вопросы задавать не начнете, я в вас влюблюсь.
— Простите, но моё сердце занято, — Власов снова возложил лапку себе на локоть. — Но я готов был вам безмерно признательным.
— Ну, и на том спасибо. А теперь слушайте внимательно…
— Как себя чувствует Ирина Леонидовна? — Женька не стал садиться, предпочитая занять стратегическое место у окна. За последние четыре часа он узнал о грузовых перевозках и связанных с ними трудностями и радостями намного больше, чем хотел. И ни на шаг не приблизился к разрешению загадки — какая падла пакостит втихую. Естественно, надеяться, что он разберется в этом с полпинка, было наивно и смешно, но в жизни всегда есть место подвигу и чуду. К сожалению, в его случае чуда не случилось, разве что Власов окончательно пал жертвой обаяния старой грымзы, хотя со счетов её окончательно и не сбросил.
— Она в безопасности под присмотром врачей, — Герман же занял свой трон и теперь с каким-то нехорошим любопытством рассматривал Женьку. — Что нового?
— Кроме того, что мне забили голову историей морских перевозок, начиная с кодекса Хаммурапи, практически, ничего, — хотелось плюнуть с досады, но хорошие манеры прививались не только Инке, ему тоже немного досталось, потому Власов сдержался.
— И как оно? В кодексе Хаммурапи.
— Очень познавательно. Николай Петрович, я бы хотел поговорить с Алиной.
— Зачем тебе моя младшая дочь? — Герман прищурился и откинулся на
— Именно она звонила Лёнке, потому есть вероятность, что могла случайно кому-то проболтаться о её прилете.
— Алина тут ни при чем, это я и сам могу сказать, — давая понять, что разговор закончен, Герман выпрямился, понимаясь из-за стола.
— Я не совсем понимаю, чего вы хотите больше — найти Алену или соблюсти видимые приличия? — Женьку это все реально задолбало. Да, он мог понять стремление Николая Петровича никого не подпускать к делам семьи, но самому Власову было глубоко фиолетово на его нежелание. Его девушка пропала, папенька явно знает больше, чем хочет показать, да ещё и выделывается, прикрываясь заботой о семействе. — И с Ильей тоже не мешало бы поговорить. Почему-то о нем вообще почти не упоминается, а ведь именно он — единственный сын и наследник.
— Повторяю второй и последний раз — мои дети к этому непричастны. Не лезь туда, куда не просят.
— А меня никто не просит. Кроме Алены. И именно ей я пытаюсь помочь, — Женька отошел от окна и встал напротив Германа. — Только почему-то не вижу особого рвения с вашей стороны. Я встречался и разговаривал с Алиной, так что сразу могу сказать — сестру она ненавидит. А ещё — дико завидует. И хотя лично я уверен, что ей просто не хватило бы ума все провернуть, но сделать тайком пакость… Запросто.
Николай Петрович сдержался, хотя взгляд приобрел совсем уж нехорошую эмоциональную окраску.
— Это моя семья, и разбираться в ней мне самому, поэтому…
Заключительная часть из практики причинно-следственной связи так и осталась не озвученной, потому что в этот напряженный момент ожил интерком, нежным трубным гласом секретарши возвестивший, что с начальством жаждет пообщаться Даниил Александрович Астахов.
— Соедините, — Герман отвлекся от увлекательного занятия по выяснению, кто в доме — вернее, в ситуации — хозяин и вернулся за стол. И зачем-то ткнул пальцем в кнопку громкой связи.
— Николай, день добрый, — приятный мужской голос Женьке почему-то не понравился сразу. Было в этой привычке чуть тянуть гласные нечто, мгновенно настроившее Власова против звонящего.
— И тебе того же, Даниил, — Герман тоже перешел на сдержанное дружелюбие с тщательно замаскированными, но все же иногда прорывающимися стальными нотками.
— Хотел сегодня отправить цветы Ирине Леонидовне, но, увы, сказали, что в больнице её уже нет. У неё все в порядке?
— Да, Ире уже лучше, она в надежном месте, продолжает курс реабилитации. Но за беспокойство спасибо.
— О чем речь, мне ничуть не в тягость, — Астахов сдержанно усмехнулся. — Говорят, у тебя появился новый родственник? Неожиданно… Зато соблюли все правила приличия — негоже младшей сестре выходить замуж раньше старшей. Странно, что Алена мне про это не говорила. Не упомянуть о таком событии… Наверное, это все природная скромность.
— И давно вы с ней общались? — Женька не смог утерпеть и, игнорируя недовольный взгляд Николая Петровича, чуть наклонился к телефону.