Доспех духа. Ноналогия

Фалько

Консулом Российской Империи в Барселоне оказался приятного вида мужчина лет пятидесяти. И манерой речи, и умением держаться, он внушал уважение и какую-то уверенность, что родина о тебе позаботиться, чтобы не случилось. Несмотря на позднее время, он встретил нас в консульстве. Представился Дмитрием Михайловичем Казаковым, вручил нам с Тасей небольшую брошюру о том, как должен вести себя одаренный в ранге мастера, попавший в неприятность на чужбине. Написано было кратко и доходчиво, что можно говорить, а о чем лучше молчать, перечислялись права и ответственность за неправомерное использование силы. Мне особо понравился пункт о дуэлях

и отстаивание дворянской чести. Оказывается, по обоюдному желанию я мог вызвать почти любого мастера на поединок и поквитаться с ним. Внизу стояла приписка, что закон действует аж с семнадцатого века, но последняя дуэль состоялась в тысячу восемьсот сороковом году.

Пока мы знакомились с брошюрой, консул поинтересовался у полиции, чем вызван их интерес к нашим персонам. К этому моменту появилась его помощница, работающая переводчицей.

— Кузьма Федорович, — к нам вернулся консул. — У господ из особого отдела к Вам довольно конкретная претензия. Они обвиняют Вас в опасном применении силы в жилом районе и нападении на мастера королевства Испании.

— Нападение, да? — я хмыкнул. — Ну, пусть так. И что они хотят? Ноту протеста подарят, выговор, пожурят или оштрафуют?

— Ссоры мастеров — обычная практика, — сказал он. — Случается, доходит и до драк. Скорее всего, консульству будет вручена нота, затем последует разбирательство и штраф. Если жертв и разрушений нет, то сумма штрафа обычно составляет около двухсот пятидесяти тысяч рублей.

— А что, — заинтересовался я, — часто мастера отношения выясняют кулаками?

— За время моей работы — шесть случаев. Испанцы, а тем более каталонцы — импульсивны, и когда сталкиваются с нашим характером дело часто заканчивается дракой. Во всех, кроме одного случая, наша сторона была признана виновной, дело заканчивалось штрафом и запретом въезда в Испанию на пять лет. Мне придется выступить на слушаниях по Вашему делу, поэтому расскажите, почему возник конфликт.

Я посмотрел на парочку из полиции, улыбнулся.

— Рассказывать особо нечего. Я застал мужчину, когда он избивал очередную жертву и вмешался. Не знаю, что он хотел сделать, может изнасиловать, поэтому девушку я спас, а мастер просто сбежал. Мы даже не дрались, так забор уронили, и все.

Консул немного нахмурился.

— Это немного меняет дело. А что девушка, она в порядке?

— Получила сотрясение. Мы уговорили ее поехать в больницу.

— Минуту, — он встал и прошел к другому столу, чтобы поговорить с полицейскими.

Тася посмотрела на меня прищуренно. А что, они врут, и я вру. Всегда так делаю, это довольно весело. И над консулом я нисколько не издеваюсь, зря она так смотрит. А вот за лицами полицейских наблюдать было забавно. Пока ждали, переводчица решила сделать нам кофе. Не знаю, зачем ее пригласили, если диалог с властями происходит таким странным образом. Консул говорил с испанцами минут пять, затем вернулся к нам.

— Кузьма Федорович, Вы уверены в правильной оценке ситуации? — спросил он. — Господа уверяют, что этого не может быть, потому что мастер, с которым вы… столкнулись, родной брат этой девушки. И он, — Дмитрий Михайлович словно хотел произнести имя, но не стал, — довольно высокого положения.

— Если брат, то от этого еще более противно, — я даже скривился. — Омерзительная какая-то ситуация. Надо было его догнать и прибить. И все-таки мы с ним «столкнулись» или я на него напал? Что они говорят-то?

Консул

промолчал, но вид у него был такой, словно он мне поверил. Даже как-то неловко стало. Думал он минуты две, бросая взгляд на кофе. Его помощница демонстративно отнесла кофейник в другую комнату.

— На ночь не могу пить, — сказал он, проследив за моим взглядом. — Иначе не усну до утра. Кузьма Федорович, любое дело становится очень неприятным, когда замешаны герцоги де Кардона. У них здесь большая власть. Господа из полиции еще не предъявили официальную бумагу, держат под ладонью, видите?

— Вижу, — я бросил на тот стол взгляд. Действительно, под ладонью у одного из полицейских был какой-то листок.

— Это документ, подписанный главой отдела департамента, обязывающий обвиняемого в нарушении закона покинуть территорию Испании в течение суток. Придерживают его, не хотят огласки произошедшего. Вы можете остаться в консульстве до утра. Завтра около одиннадцати часов дня я отправлю вас в Москву служебным рейсом. Если мы пойдем на такой шаг, то у вас останется возможность посещать Испанию в будущем. Если же они пустят документ в ход, то вступит в силу запрет въезда в королевство минимум на пять лет. К тому же запрет автоматически продлевается, при необходимости. Я хорошо знаю герцога, так что с полной уверенностью могу сказать, что запрет обязательно продлят. Поэтому предлагаю согласиться с ними и решить все тихо.

— Нет, давайте уж на все деньги, — рассмеялся я, — пошумим немного.

— В любом случае много шума не получится. Никто из журналистов и газет, находясь в здравом уме, не пойдет на конфликт с властями. Наоборот, они выставят Вас в плохом свете и Российскую Империю, соответственно.

— А они нас хоть раз в хорошем свете выставляли? — я посмотрел на него. — Нет, не буду я раздувать скандал. Просто не хочу, чтобы они подумали, будто я испугался и убежал. Сделайте так, чтобы они в ход эту бумагу пустили, мне будет приятно.

— Нехорошо принимать эмоциональные решения, — он покачал головой. — Это все-таки документ не хвалебный. Власти других стран, которые Вы захотите посетить, будут следить пристальней и относиться заведомо предвзято.

— Спасибо за совет и помощь, я это действительно ценю. Но такие у меня принципы. Мы своим ходом приехали и также своим ходом уедем. Наш автобус ждет внизу. Три часа, и мы уже в Тулузе.

— Знаете, Кузьма Федорович, я смотрел прямую трансляцию, когда Вас награждали Дмитриевским крестом. Мой дед получил такой же, и я знаю, как много нужно сделать, чтобы заслужить эту высокую награду. Давайте так, я сделаю все от меня зависящее, чтобы они не подумали, будто Вы испугались и сбежали. И обещаю выступить в Вашу защиту на предстоящем слушании. Если будет необходимо, напишу официальное письмо лично королю, чтобы Вас не добавляли в список персон нон грата.

— Хорошо, — согласился я. Вот как у него так получалось, что отказать просто не можешь.

— Если Вы планируете уезжать, то лучше это сделать сразу. Или же дождаться завтрашнего рейса в консульстве, — он понизил голос, говоря тише. — Герцог де Кардона злопамятный и очень неприятный человек. Понимаете, о чем я?

— Понимаю. Спасибо.

Консул лично проводил нас к автобусу, тепло попрощался, пожал руку и сказал, что будет рад вновь увидеть. Василий задал в навигаторе Тулузу, как пункт назначения и мы бодро поехали по ярко освещенным улочкам Барселоны к главной автотрассе.