Доспех духа. Ноналогия

Фалько

Он посмотрел на мой внешний вид и согласно закивал.

— Смешно ему, — я подтолкнул Илью к воротам. — Завтра зайди к доктору, пусть посмотрит синяки.

— Хорошо, — он не стал спорить и то ли засмеялся, то ли заохал, так как синяки мешали улыбаться.

Тася меня встретила как в той сказке, баню истопила и спать уложила. Вопросами загружать на ночь глядя не стала, сказав, что по моему внешнему виду понятно, что съездил удачно. Я ей все рассказал утром, за завтраком. Она понимающе покивала и посетовала, что слишком эмоционально отношусь к происходящему. У нас сегодня

была запланирована поездка к врачу, а еще Анна Юрьевна и Таша звали в гости, поэтому Тася просила не задерживаться и в десять часов утра быть дома.

С Геннадием Сергеевичем мы заранее не договаривались насчет тренировки, но утром он почти всегда занимался в своем спортзале, поэтому я его нашел без труда. Он как-то рассказывал, что для поддержания формы ему приходится сжигать часть силы, раз в несколько дней, чтобы она не застаивалась и не переставала накапливаться. С чем-то похожим сталкивались и мастера, которые долго не тренировались. Перерыва в полгода было достаточно, чтобы потерять треть доступных сил, и чтобы восстановить былую мощь, требовались долгие и упорные тренировки.

— Доброе утро, — поздоровался я, разуваясь и проходя в зал. — Не отвлекаю?

— Здравствуй, Кузьма. Как раз наоборот, только тебя вспоминал.

— Погода на улице — морось, — сказал я, проводя рукой по волосам и смахивая капельки воды. Уселся напротив, устраиваясь удобнее.

— Есть прогресс в тренировках? — спросил Геннадий Сергеевич.

— Вроде того. Мне кажется, что я очередной прорыв сделал, но не понял когда и как. А еще у меня чувство, что силу перестаю контролировать. Не знаю, как это описать словами…

— Сделай пару глубоких вдохов, — посоветовал он. Потянувшись к небольшой шкатулке, стоявшей у стены, он достал оттуда знакомую свечку, зажег ее прикосновением пальца и поставил между нами. — Отдели от огня настолько малую часть, насколько это возможно.

Пару раз глубоко вздохнув, я сосредоточился на огоньке. Он задрожал, вверх взметнулась небольшая искорка и тут же пропала. Через пару секунд от пламени отделилась треть и неуверенно начала подниматься. Я попытался сделать огонек меньше, но он вспыхнул, и свеча погасла.

— Насколько полон твой внутренний резервуар силы? — спросил ректор. Он поднял руку и гость, шедший к залу, развернулся и быстро зашагал в обратную сторону.

— Не могу оценить, — честно признался я. — Просто не понимаю, насколько он полон, но вроде не переливается через край.

— Вижу, что ты используешь одновременно несколько техник. Кроме «жадной» что еще? Опиши вкратце, чтобы я имел представление о движении силы вокруг тебя.

— Если не считать поглощение собственных сил жадной техникой, то использую водоворот во внутреннем море. Он у меня всегда активен, когда не сплю. Во сне не очень получается его удерживать, просыпаюсь. Но это дело привычки. Еще укрепление внешнего доспеха духа. Как объяснить… — я поймал его вопросительный взгляд. — Это одна из тренировок, которые всегда активны. К примеру, сейчас я на плоскости из доспеха сижу.

Я встал, поправил куртку и снова сел, только теперь между мной и полом был зазор сантиметров пять.

Можно было сделать и метровый куб, но тогда бы я смотрел на ректора сверху вниз.

— И последняя из серьезных техник — это концентрация кинетического поля, чтобы техники Лу Ханя отточить, — взяв свечку, я немного подбросил ее и она замерла в воздухе.

— Все это делаешь одновременно? — уточнил он.

— Ну да. Они друг другу не мешают и уделять внимание нужно только «жадной» технике, так как к ней еще не привык.

Он долго смотрел на меня, задумчиво хмуря брови.

— Вчера дрался с сильным мастером ближнего боя, — сказал я. — Он использовал умение, пробивающее доспех духа, но я этого даже не ощутил. А потом показалось, что я способен убить его всего одним ударом…

— Могу напомнить твой поединок с копейщиком на турнире, — наставительно сказал ректор. — Там тоже все закончилось одним ударом.

— Вчерашний соперник был сильнее. И в физическом плане, в том числе.

— Я бы сказал, что ты слишком усердствуешь с тренировками и посоветовал бы сосредоточиться на чем-нибудь одном. Но если тебе это не доставляет неудобств и не выматывает, можешь продолжать в том же духе. А проблема твоя в том, что давно пора переходить на следующий этап расширения и укрепления объема внутренней силы. Если представить объем в виде чашки, то сила заполнила ее до краев. И если сейчас она не переливается, то очень скоро это произойдет.

Я на минуту задумался. Мне вспомнились слова доктора императорской семьи. Он говорил, что как только я полностью восстановлюсь, то почувствую себя гораздо сильнее. Что касается следующего этапа развития, то за ним нужно было идти к принцессе Цао. Она обещала научить меня технике сияющего моря, но пока не спешила делиться секретом. Надо бы напомнить и настойчиво попросить.

— А следующая «приближающая» техника? — спросил я.

— Пока рано. Она подразумевает поглощение и использования мировой «ци». Как только ты успокоишь разбушевавшуюся внутри силу, можно будет начать.

— Тогда я убежал тренироваться, — улыбнулся я. — Спасибо, что успокоили, а то я действительно переживал. Обычно я достаточно точно оцениваю запас сил, а сейчас растерялся. Как будто оказался на лодке посреди океана и не вижу берега. Не знаю, сколько нужно грести, чтобы добраться до суши.

— Ты говорил, что вчера дрался с сильным мастером. Кто это был?

— Убийца Максима Сорокина, — сказал я неохотно. — Это не было несчастным случаем. Макса убили той самой техникой, которой пытались меня одолеть.

— Да, я слышал об этой трагедии. Но как бы мы с тобой ни считали, самосуд — скверное решение для проблем. Убийца остался жив?

— Кхм… нет.

— Плохо, — в голосе Геннадия Сергеевича появились укоризненные нотки.

— Но это была дуэль при свидетелях. Он сам вызвался решить наши разногласия таким образом.

Я не стал говорить, что финну фактически не оставили выбора.

— Что тоже незаконно, — добавил ректор.

— И его пытался защитить Третья тень.

— Кузьма, ты можешь сразу все рассказать, а не по капле? — начал сердится ректор.