Доспех духа. Ноналогия
Шрифт:
Кузьма же вел себя так, словно ничего не происходит. Она поражалась его спокойствию. Даже китаец, с вечно непроницаемым выражением лица, выглядел угрюмо. Но, стоило войти в гостевую комнату, напряжение тут же исчезло, оставив лишь неприятный осадок.
Мама Кузьмы оказалась красивой женщиной с длинными черными волосами и приятными чертами лица. Ей едва ли можно было дать больше тридцати пяти. Подтянутая, в дорогом костюме, она смотрелась как глава крупной корпорации. Для полноты картины не хватало несколько секретарей, увивающихся следом. По короткому разговору и взгляду, которым наградила мама Кузи его ученицу, стало понятно, что Алене придется приложить немало
Стоя в коридоре у двери, она ловила косые взгляды мужчин и женщин, мелькавших в коридоре. Никто не решался пройти мимо, или побеспокоить гостей. Минут через пять ожидания, двери в гостиную открылись, выпуская задумчивого Кузьму. Он поймал взгляд девушки и ободряюще улыбнулся, показывая, чтобы она вошла. Шепнув: — «я скоро», он направился вглубь поместья.
Когда Алена вошла, госпожа Матчина печатала что-то на телефоне.
— Проходи, садись, — сказала она, не глядя, делая жест в сторону стола. Несколько секунд она отправляла сообщение, затем убрала телефон во внутренний карман пиджака. — Рассказывай, как зовут, кто родители, в какой род входишь?
— Соломина Алена Романовна, — ответила девушка, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно. — Отец погиб, когда мне исполнилось шесть лет. Мама умерла четыре года назад. Нашу семью изгнали из рода сразу после смерти отца.
— Дай руку, — госпожа Матчина крепко сжала запястье протянутой руки и целую минуту вглядывалась в линии на ладони. — Отец или мать? Кто из них имел силу? Какого уровня достиг?
— Отец. Эксперт третьей ступени. Ему пророчили звание мастера, но…
— Хорошая наследственность, значит, — задумчиво протянула она и отпустила руку. — Хорошо Алена, раз Кузя считает, что готов учить кого-то, я не стану мешать. Но ты должна знать, что техники, которым он обучает тебя, передаются только внутри семьи. Защищая их погиб мой муж, отец Кузьмы.
Женщина выпрямилась, едва ли не нависая над Аленой.
— Я принимаю тебя в нашу семью, чтобы ты смогла учиться дальше, — властно сказала она. — Ты можешь принять эти знания, но передать их разрешено будет только наследнику рода Матчиных. Будь то ребенок Кузьмы или Александра. Согласна ли ты с этим?
— Я согласна, — склонила голову Алена.
— Вот и хорошо, — Светлана Евгеньевна позволила себе короткую улыбку, через секунду возвращая строгое выражение лица. — И чтобы не подумала, что это было легко, ты должна выполнить еще одно условие. Я вижу, что Кузя попал под дурное влияние вертихвосток из «благородных», — она почти выплюнула это слово, — родов. Они прибегнут к любым ухищрениям, чтобы заманить его в постель. Ты должна будешь этому помешать. Или сообщить мне, если не будет возможности вмешаться. Ты все поняла? Хорошо, ступай. Мы еще обязательно поговорим, позже.
В помещение заглянул Кузьма, словно убедиться, что с его ученицей ничего не случилось. Светлана внутренне улыбнулась. Она была рада видеть его самостоятельность. Хоть от этого и щемило в груди. На фоне старшего брата, который так быстро повзрослел, она хотела, чтобы Кузя оставался маленьким как можно дольше. Но, дети Федора пошли все в него. Излишне своевольные. И как раз сейчас она смотрела на младшую дочь, которая старательно не поднимала глаз. Кузя немного осуждающе посмотреть на маму и тихо прикрыл дверь, наверняка встав с той стороны. Светлана чувствовала, как его ки заполняет пространство вокруг комнаты. Сиди кто в соседнем помещении, приложив ухо к тонкой стене, он не услышал бы и слова.
— Давно не виделись, — сказала Светлана, и сама поразилась, насколько ее голос был холоден. Она
Она прошла к дочери и крепко обняла ее, погладив по голове.
— Что бы ни случилось, и как бы я не была зла на тебя, ты всегда остаешься моей дочерью. Но, я не могу не рассказать тебе, что ты натворила, — последовала пауза, словно Светлане было тяжело подобрать слова. — Род, в который ты добровольно вошла, причастен к убийству твоего отца, — наконец сказала она. — Он вырезал всю семью дяди Рината, убил моих родителей, твоего деда по линии отца. Они выжгли целый род, старшей ветвью которого были Матчины. Сотни людей, включая женщин и детей. Ты же будешь каждый день видеть лица убийц твоей семьи, улыбаться им за ужином… родишь им наследника.
— Это… не правда…, — бледнея, выдавила Оксана.
— Это действительность. Ты думаешь, я из прихоти запрещала вам возвращаться сюда? Из эгоизма вдалбливала, что это опасно? Я не знаю, как донести до тебя всю ту боль, что чувствую, всю ненависть, которую испытываю глядя на то, как они счастливо живут в наших домах. Даже спустя столько лет… Кузя! — крикнула Светлана, успев сделать шаг и подхватить дочь.
Кузьма ворвался в комнату, словно в ней кого-то убивали. Оказавшись рядом, он взял руку сестры, вливая в нее немного сил. Светлана в это время немного ослабила пояс на платье. Веки Оксаны дрогнули, и она устало открыла глаза. В ее взгляде почти физически чувствовалась боль.
— Кузя, — тихо сказала она, — забери меня отсюда.
Он легко поднял ее на руки и вышел в коридор. Светлана вернулась за стол, опускаясь на стул, чувствуя, как дрожат руки. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув она постаралась успокоиться.
— Ничего, — тихо сказала она, — все будет хорошо. Мы еще посмотрим, кто кого.
Как же я зол! Меня буквально распирала ярость. Подвернись кто сейчас под руку, не уверен, что смог бы сдержаться. «Чертовы буржуи!», — глядя на разбегающихся гостей, думал я. Оксана вцепилась в ворот рубашки и, уткнувшись носом мне в ключицу тихо плакала.
Я был зол на себя, за то, что ничем не мог помочь. Зол на маму, потому что она рубила правдой прямо по живому. Ведь я видел, что Оксана любит Николая, как и он готов ради нее на все. Зол на Трубиных, за то, что они вообще втянули нас во все это.
Алена, идя за нами, одним своим видом распугивала охранников. Мне показалось, что стоит им приблизится и она бросится пробивать нам дорогу силой. Фа Чжэн угадал наши намерения, едва мы вышли из дома. Он как раз грузил мои вещи и, увидев нас, бросил это занятие, подогнав машину почти ко входу. Уже выезжая на дорогу, я заметил, как за нами из ворот выбежал Николай.
«Прости парень», — подумал я. — «Придется тебе побороться за мою сестру».
— Оксан, — уже вслух сказал я, — все будет хорошо.
— Не будет, — сквозь слезы сказала она, — уже не будет.
— Я тебе обещаю. Ты мне веришь? Не плачь. У нас тут квартира неподалеку. Чжэн и Алена за тобой присмотрят. А мне надо вернуться. Я не могу оставить маму одну. Мне нужно о ней позаботиться. Хорошо?
Она кивнула, отпуская мою руку. Я хлопнул по плечу Чжэна и он притормозил у ограждения. Дорога, по которой мы ехали, имела всего две полосы в одну сторону и пара машин, шедших за нами, разразилась недовольными гудками. Проводив взглядом удаляющуюся машину с сестрой, я повернулся, ожидая пока преследователи подъедут ближе. Неприметный белый минивэн остановился метрах в десяти от меня. Водитель и пассажир на переднем сиденье перекинулись парой фраз и попытались резко развернуться.