Доспехи демона
Шрифт:
Впервые за последние несколько лет я чувствовал себя полностью выспавшимся. Там, дома, подобное выпадало… Никогда. Даже на выходных, когда не надо ни на учебу, ни на работу, ни на тренировки, ни куда-либо еще, выспаться никогда не удавалось. То церковь в соседнем квартале начнет трезвонить ни свет ни заря, а ты как назло спишь с открытыми окнами. То прямо под окном квартиры второго этажа таджики-гастарбайтеры начнут траву косить в девять утра, и хоть ты их матом обложи, они тебя все равно не поймут, так как по-русски знают два слова и те путают. То всю ночь под окнами
Может показаться, что я утрирую, но нет, это не так. За последние два года я точно не в состоянии вспомнить ни единого дня, когда я проснулся бы от того, что просто больше не хочу спать. Даже в лесу, во время перехода сюда, до города, я постоянно просыпался от чего-то — от шевеления рядом, от трелей птиц или треска ветвей…
Зато сейчас — я выспался.
Я потянулся, открыл глаза и повернул голову налево.
Торы рядом не было.
Была только смятая постель и скомканая простыня, под которой волшебница спала. Одежды тоже не было — видимо, она вскочила ни свет ни заря и…
И что? Куда она пошла? Неужели в одиночку решила искать свое сопротивление? Без меня?
Впрочем, с нее станется. Она ловко пробирается среди людей, я ее только тормозил бы. Она знает этот мир, я — нет, и волей-неволей теми или иными своими действиями мог бы привлечь к нам ненужное внимание. В конце концов, она знает, кого надо искать, а я — нет.
Честно говоря, я вообще не уверен, нужно ли нам их искать…
На круглом столике, на котором мы вчера ужинали, обнаружилась стопка монеток — пятнадцать штук. Как раз на прием пищи. Более чем красноречиво, даже записки "Не забудь позавтракать" не требуется, чтобы понять, для чего Тора мне оставила денег.
Дожили. Живу за счет девушки. Хотя, если вдуматься, это же я добыл из останков медведя когти и зубы, за счет которых мы теперь шикуем.
Надо будет обговорить этот вопрос с Торой.
Оставив для себя зарубку в памяти, я зашел в ванную комнату, в которой вчера плескалась Тора, и осмотрел ее внимательнее. Деревянный ящик с крышкой оказался простейшим подобием унитаза — вроде деревенских сортиров. С виду просто ящик с дыркой посередине, но отсутствие запаха явно выдавало в нем наличие гидрозатвора на манер современных унитазов. А для смыва тут стояло отдельное ведро, наполовину полное воды.
Воспользовавшись туалетом, я умылся в раковине и в очередной раз пожалел, что тут нет никаких зубных щеток или чего-то вроде — налет на моих зубах, казалось, уже был такой толщины, что впору его не счищать, а использовать как новую естественную защиту от всяких вредоносных факторов.
Ха-ха, смешная шутка. Сам пошутил, сам посмеялся.
Хмыкнув, я поставил в памяти еще одну зарубку — обязательно выяснить у Торы про гигиену зубов, — и вышел из комнаты.
Внизу, в общем зале, сегодня не было вообще никого, кроме давешней девицы все в том же наряде, к которому отчаянно просился кокошник. Заметив меня, она расцвела в улыбке и поставила не стойку глиняный кувшин, который до того старательно натирала расшитым полотенцем.
— Доброго
— Как раз за ним и иду! — не удержавшись от ответной улыбки, ответил я. — А моя спутница не пробегала?
— Завтрак сейчас организуем, не сомневайтесь! — заверила меня девица и звякнула чем-то под стойкой. — А спутница ваша вышла… Ну где-то минут сорок назад. Тоже позавтракала и ушла.
— Не сказала куда?
— Чего нет, того нет. — сокрушенно развела руками девица. — Да я и не спрашивала, что мы — тайная полиция, что ли, у каждого узнавать их тайны и намерения?
Откуда-то издалека тоже звякнул колокольчик, девица бросила на меня быстрый взгляд и исчезла за неприметной дверцей у себя за спиной. Вернулась через минуту, неся перед собой подносик, накрытый еще одним расшитым полотенцем — не иначе, чтобы мухи не лезли.
Она поставила подносик передо мной:
— Пожалуйста, завтрак. Пятнадцать серебряных.
Я поставил на стойку столбик денег, который все это время мусолил в ладони, благодарно кивнул и снял полотенце с еды.
Мягкий белый сыр, большой кусок какого-то копченого, источающего умопомрачительный аромат, мяса, несколько веточек свежей кинзы, маленький кувшин с молоком и небольшой глиняный чайник с, видимо, чаем. Половина огромного мягкого белого батона, и, как венец всему этому — маленькая керамическая пиалочка с то ли вишневым, то ли черешневым вареньем.
Я не осилил и двух третей. До варенья вообще не дошел — к тому моменту, когда я подумал, что надо бы попробовать и его, в меня уже ничего больше не лезло. Это было безумно вкусно, но так же безумно сытно. Не знаю, на кого рассчитывались здешние порции — что вчера мы ужинали так, что потом трещали по швам, что сегодня я завтракаю, — но на продукты хозяева явно не скупятся.
Поблагодарив хозяйку и посидев еще минут десять, пока еда более или менее утрамбуется в животе, я наконец собрался с силами, встал и вышел на улицу.
Не знаю, чего ожидала от меня Тора, но, если она ожидала, что я буду сидеть в комнате и ждать ее возвращения, то она ошиблась.
Как следует запомнив, где находится трактир, отметив в памяти все заметные ориентиры и наказав себе держать азимут на "Эль", я пошел по улице вперед.
Если идти все время вперед, то потом можно развернуться, пойти назад и без проблем найти то самое место, откуда стартовал. Далеко отходить я не буду, просто посмотрю, как и чем живет город утром и днем.
А утром и днем город жил ничуть не менее активно, чем вечером. Возможно, наверстывал упущенное за ночной комендантский час, а, возможно, здесь все это было в порядке вещей — но работа кипела. Мимо постоянно проходили запряженные лошадями фургоны, из которых пахло свежим хлебом, шли по своим рабочим местам люди разных профессий, в разных нарядах, а кто-то — даже со своими инструментами в руках. Кузнечные щипцы, аптечные весы, сколоченные из деревянных брусков лестницы, еще какие-то вещи, половину из которых я даже не рассмотрел, а еще половину половины не смог идентифицировать…