Достанем врага везде!
Шрифт:
Бывший мичман Советского морского спецназа Сергей Васильевич Севрюков в этих названиях не видел разницы, ему все это было одинаково противно. Но, с другой стороны, он хорошо понимал, что такая «крыша» — лучшее прикрытие от всевозможных неприятностей. Десятки «зондеркоманд» колесили по дорогам кавказских республик и мало кто из них был знаком между собой. Подчинялись они непосредственно Управлению по борьбе с терроризмом и отчитывались только перед шефом. На всех остальных, включая местные власти, клали с прибором. Потому что имели право на задержание без ордера и даже применение оружия на поражение; связываться с такими, естественно, никто не хотел.
Сервант, примеряя шкуру чекистского опера, тем не менее хотел кардинального
Придирчиво оглядев внедорожники, Сервант похлопал широкой, как лопата, рукой по квадратной морде «Ровера» и одобрительно крякнул:
— Годятся аппараты, по крайней мере, не будут звать «черными воронами».
Находиться поблизости от «объекта» означало курсировать в тридцати — пятидесяти километрах от окраины Грозного. Так, группа липовых чекистов, подобно голодным акулам, нарезала круги вокруг чеченской столицы, проверяя на лояльность близлежащие села. Местные жители, приняв их за иностранцев, пришли в неописуемый восторг, но когда из замерших на центральной площади монстров выбралось полдюжины здоровенных мужиков в камуфляже, обвешанных «стечкиными» и «калашами», при этом общаясь между собой на чистейшем русском языке, восторг улетучился, а на смену ему пришла пугливая настороженность. Но приехавшие в аулы верзилы беспредела не чинили: старший наскоро беседовал с председателем сельсовета, после чего группа убиралась восвояси. Впрочем, на следующий день они снова появлялись, и опять все проходило без озорства. В конце концов, когда стало ясно, что «кочевники» не угроза, их и вовсе перестали бояться в аулах, через которые проезжали белоснежные джипы. А когда морпехи помогли участковому отбить сельское стадо от угонщиков, то суровые могучие мужики стали дорогими гостями местного населения. Их наперебой приглашали в гости, предлагали кров и стол. Действительно, кто сунется в дом убивать председателя с семьей, если в его доме заночевал целый отряд матерых «гоблинов»?
В этот вечер они остановились в доме директора местной школы, человека далеко не бедного, благодаря своим трем взрослым сыновьям, двое из которых были крупными бизнесменами, руководителями холдинга в центральной части России. Именно старшие сыновья оплатили ремонт и оснащение поселковой школы, которой отец теперь руководил.
Усадьба директора была большая. В центре стоял трехэтажный особняк из красного кирпича, с металлопластиковыми окнами и цветной голландской черепицей.
Свои внедорожники морпехи загнали за ворота в усадьбу, оставив возле них человека. Остальных гостеприимный хозяин пригласил на ужин. Застолье оказалось обильным, но трезвым. Директор школы, вставший на путь веры предков, как настоящий правоверный, алкоголь не употреблял. А гости пить не могли, потому как при исполнении.
Едва стемнело, молчаливые женщины в черных одеждах убрали со стола и вместе с хозяином отправились на второй этаж, предоставив первый морпехам. В Чечне официально многоженство не было разрешено, но из-за большой убыли народонаселения в ходе двух кровопролитных войн на эти вольности власти смотрели сквозь пальцы.
— Смена караула, остальным отдыхать, — объявил подчиненным Сервант и вышел из дома. Примостившись на узкой скамейке у крыльца, он закурил. Мыслей в голове бывшего мичмана не было никаких; впрочем, задание у него такое — не думать, а выполнять.
Сделав очередную затяжку, Сергей поправил висящую на груди портативную рацию — тот самый атрибут, с которым он не имел права расставаться ни днем, ни ночью. Вызов
Высоко в черном небе, среди бриллиантовых россыпей звезд наливался золотом крутобокий полный месяц. Только золото это было с красноватым оттенком.
«Нехорошая примета», — уставившись в ночное светило, подумал Сервант и тут же сам удивился таким мыслям, про себя решив, что стареет и становится излишне впечатлительным. Хотя в глубине души признавал, что это просто подсказывает жизненный опыт. Если вызывают экстренно, без большого сабантуя никак не обойтись.
Докурив до фильтра, чинарик с тлеющим рубиновым огоньком щелчком отправил в стоящую рядом металлическую урну, потом поднялся и, поправив ремень с тяжелым «АПС», направился в сторону, где стояли припаркованные друг за другом «Лендроверы».
Местные жители, привыкшие видеть «оперативников» в не особо воинственном виде, расстегнутом камуфляже с пистолетами на боку, а то и без оных, сейчас бы пришли в изумление. Часовой походил больше на подвижную огневую точку, чем на человека из плоти и крови. Корпус сковывал тяжелый бронежилет, на голове титановый шлем с прибором ночного видения, в руках бесшумный крупнокалиберный автомат «Вал». И это не считая подсумков, под завязку набитых запасными магазинами и ручными гранатами. Так что в случае нападения недругам мало не покажется.
— Чего случилось, Васильич? — когда командир приблизился к машинам, из тени вышел часовой.
— Проверяю, как службу на вверенном участке тащишь, — мрачно ответил Сервант.
— Че я, каплоухий первогодок, порядка не знаю? — не на шутку обиделся боец.
— У тебя свой порядок, у меня свой. Ладно, карауль дальше, — скрипнув берцами, Сервант круто развернулся и вскоре скрылся в доме.
В горном бункере было не особо уютно, зато безопасно и надежно. Как ни хотелось Удаву покидать свое убежище, но другого выхода по-прежнему не было. Время стремительно приближалось к часу Х, и для того, чтобы все прошло успешно, нужно как следует подготовить операцию: сколотить боевые группы «джааматов» в полноценные отряды, назначить толковых командиров и определить цели для атак.
Встретиться предстояло почти с полусотней руководителей боевых ячеек. Если их всех провести в бункер, то хочешь не хочешь, а они протопчут тропу, и достаточно лишь одного взгляда опытного следопыта, чтобы тайна убежища была раскрыта.
«К тому же, прежде чем что-либо планировать, нужно сперва встретиться со знаменитым полковником Варваром, — про себя размышлял Абу Юсеф. — Так ли он хорош, как убеждает Тимур? И что сможет мне предложить этот супервоин в обмен на деньги?»
Ко всему Удав понимал, если вдруг что пойдет не так, вряд ли ему удастся беспрепятственно уйти за границу, а бункер может послужить надежным убежищем какое-то время.
— Ночью уходим на равнину, — наконец объявил афганец охранникам, отправляясь к себе. Для предстоящего перехода следовало набраться сил…
Поселок Тимизи был небольшим — всего тридцать дворов. Дома здесь были разные — у кого получше, побогаче, у кого и вовсе лачуга. Ничем особенным это селение не выделялось, разве что проживавшие здесь люди были тихи, угрюмы и неразговорчивы. Объяснялось это просто: находились они даже не на острие бритвы, а, что называется, между молотом и наковальней. Близость гор притягивала к Тимизи скрывающиеся там банды повстанцев, та же близость гор заставляла быть настороже федеральные и местные власти. Никто из жителей поселка уже не мог с точностью сказать, сколько раз здесь проводились широкомасштабные обыски и зачистки. Так происходило каждый раз после очередной диверсии боевиков. В конце концов место для повстанцев стало неудобным, и моджахеды начали обходить поселок стороной, соответственно, внутренние войска и милиция также перестали появляться. Но народ на эти изменения никак не реагировал: все в любой момент могло повториться заново.