Доставка сновидений. Курьер в комплект не входит!

Бегоулова Татьяна

Удерживать сигнал становилось всё труднее. Огонь слишком быстро подбирался ко мне. А еще мне приходилось защищать сознание от волшебной взвеси сновидений. От огня флакончики лопались и взвесь, испаряясь, заполняла хранилище своими парами. Вот меньше всего мне хотелось перед смертью увидеть шляпки госпожи Жозефин Лелье или рекламу салона красоты.

Меня уже наполняло отчаяние. Спиной я чувствовала подбирающийся жар. Дышать становилось всё труднее. Я понимала, что это конец. Моё сознание уже заволокло туманом, когда я ощутила слабый толчок. Подняла голову и увидела, что двери хранилища содрогаются от ударов.

Это на самом деле? Или это обман зрения, мираж?

Двери вдруг с угрожающим скрежетом, который перекрыл гул пожара, упали на пол. Вихрь искр взмыл вверх, заставляя руками закрываться от их жалящих прикосновений. А потом я увидела в дверном проёме две высокие фигуры. Это или воздействие сновидений, или я уже умерла и меня встречают стражи загробного мира. Но фигуры шагнули вперед, и я увидела, как всё еще летающие искры оседают пеплом на светлых волосах Мартина и на широких плечах Кристиана.

Глава 29 Когда хочется лопнуть от любопытства

Всё-таки концентрированные пары магической взвеси для сновидений сделали своё дело. Я пребывала в каком-то странном состоянии: то проваливалась в забытьё, то выныривала из него и, ухватив сознанием кусочек реальности, снова погружалась в пучину тяжелой дремоты. Словно сквозь вату до меня доносился голос доктора Лейзва:

– Сильнейшее отравление! Девочка надышалась всякой гадостью, чего вы хотите? Никаких посещений, она всё равно вас не узнает!

Когда я, наконец, вырвалась из лап забытья, то чувствовала себя так, словно головой долго и упорно пыталась пробить кирпичную стену. Болело всё, мне даже моргать было больно. Я только и могла смотреть на белёный потолок больничной палаты, а в том, что я нахожусь не дома, не было никаких сомнений.

Чуть слышный скрип двери, шорох легких шагов. Тихий вздох и тут же голос медсестры:

– Доктор Лейзв, она пришла в себя!

К моему счастью, объяснять появившемуся доктору своё состояние мне не пришлось. Одного взгляда на меня Лейзву хватило, чтобы всё понять. В меня чуть ли не силой влили обезболивающее, потому что малейшее движение губ причиняло боль. Ужасная мысль кольнула: а что, если моё лицо обезображено пожаром? Последнее, что я помню, это как Кристиан поднял меня на руки, а потом – темнота. Вдруг на меня упала какая-нибудь горящая балка или еще что-то? Ведь всё болит! Но додумать эту мысль и ужаснуться в полной мере я не успела. Обезболивающее начало действовать. Только переживший сильнейшую боль человек знает, какое наслаждение наступает, когда боль затихает. А потом я уснула, но теперь уже нормальным сном измученного человека.

В следующее свое пробуждение я сразу же прислушалась к ощущениям. Осторожно пошевелила пальцами руки и, удостоверившись, что это легкое движение не отзывается болью, дотронулась рукой до своего лица. Вроде все, как и должно быть. Никаких рубцов и шрамов.

Силы возвращались, но, к моему сожалению, совсем не такими темпами, как бы мне хотелось. Максимум на что меня хватало – это сидеть, откинувшись спиной на подушки. А еще я чувствовала себя в полной изоляции. Никаких вестей, никаких посещений. Даже газету отказались принести! Но ведь там, за стенами больничной палаты кипит жизнь! И судя по тому, что

я оказалась в самом эпицентре кипящей лавы, от меня много чего скрывают!

Дверь приоткрылась, и я увидела медсестру с букетом алых роз в руках:

– Фрида, это тебе просили передать. Но доктор не разрешил оставить цветы в палате. Тебе запрещены пока все сильные ароматы, а розы,- тут медсестра опустила лицо к бутонам и сделала глубокий вдох,- просто опьяняюще пахнут. Я оставлю их в коридоре.

– А кто принёс цветы?

– Господин Тодд. Он очень хотел вас видеть, но доктор запретил.

Только вечером ко мне пропустили маму. Видимо, ей строго настрого запретили говорить на определенные темы, поэтому мама делилась домашними новостями. Я все-таки шепотом спросила:

– Мам, а что там происходит? Снаружи?

Мама отмахнулась:

– Ровным счётом ничего, о чем стоило бы говорить!

Да что там, государственный переворот что ли?!

На следующее утро я решила всем доказать, что вполне нормально себя чувствую. Выбралась из постели и прошлепала в ванную комнату, которая находилась тут же, в палате. Вчера мама принесла мне сумку со всеми необходимыми принадлежностями, так что, закончив все гигиенические процедуры, почувствовала себя человеком. Хоть и немножко уставшим. А выбравшись из ванной комнаты, тут же наткнулась на суровый взгляд доктора Лейзва и не менее суровый взгляд Кристиана. Ойкнув, шмыгнула в постель, натянув одеяло до подбородка. Потому что мой вид в больничной сорочке ну точно не предназначен для глаз некоторых мужчин.

Лейзв перевёл взгляд на господина Тодда и непререкаемым тоном изрёк:

– Пять минут.

Едва дверь за доктором закрылась, Кристиан приблизился и уселся на стул для посетителей.

– Уже нарушаешь режим?- в его голосе не было строгости, скорее констатация удручающего факта.

– Что же мне, немытой нечесаной здесь сидеть? Господин Тодд, а там что происходит?- я кивнула на дверь и умоляюще посмотрела на Кристиана.

– Почему от меня что-то скрывают и ничего не говорят?

Мне казалось, что Кристиан слушает меня в пол уха. Его взгляд блуждал по моему лицу, словно искал что-то тревожившее его.

– Как ты себя чувствуешь, Фрида?

Ну вот, опять переводят разговор!

– Кристиан, если ты сейчас же мне не расскажешь, что происходит в городе, я выпрыгну из окна и сбегу! Виноват будешь ты!- сложила руки на груди, нахмурилась, демонстрируя серьезность намерений. А Кристиан только рассмеялся:

– Не получится сбежать. И под окнами и перед дверью палаты охрана. Ты слишком ценный свидетель, Фрида, чтобы дать тебе возможность разгуливать по улице в больничной сорочке. Так что смирись.

Вот лучше бы он этого не говорил! Я же теперь лопну от любопытства!

– Скажи хоть, как ты в агентстве оказался? Только не говори, что услышал мой зов. Ты не чувствителен к ментальной магии.

– В агентство я прибыл с инспекцией, чтобы изъять партию сновидений. А изымать пришлось девушку из пылающего хранилища. Я и понятия не имел, что там творится. Это Мартин Каро сообщил, что ты попала в беду.

– А он откуда узнал? Он же медиум, а не менталист?

– Он сказал, что ему передал информацию коллега. Какой-то Густав.