Доставка удостоенных

Саймак Клиффорд Дональд

– Спокойно, - придержал ее Лэнсинг.
– Не торопись.

– Я спокойна, проклятье, и не тороплюсь. Ты думаешь, что это галлюцинация, не так ли?

– Нет, - возразил он.
– Раз ты говоришь, что видела их, значит, так оно и было. Я же сказал, что ты - как кремень, а?

Юргенс подобрался поближе и долил им чаю.

– Спасибо, Юргенс, - кивнула Мэри.
– Ты сделал чудесный чай.
– И продолжала: - В лицах не было ничего плохого, ничего ошарашивающего. Теперь, вспоминая их, я вижу лишь обычные человеческие лица. Один был с бородой. Он был молод, а двое

других были стариками. Я же говорю, в них не было ничего необычного - во всяком случае, поначалу. А потом это начало просачиваться в меня. Они пристально, с интересом разглядывали меня. Вроде того, как разглядывают мерзкое насекомое, какую-то отвратительную тварь, некую новую форму жизни. Словно я не была живым существом, а лишь вещью. Вначале мне показалось, что они смотрят на меня с неким подобием сострадания, но потом я поняла, что это не так - скорее это было смесью презрения и сожаления, и вот сожаление-то и ранило больней всего! Я чуть ли не читала их мысли. Боже мой, они думали, мол, вы только поглядите! А потом, а потом...

Лэнсинг промолчал. Он чувствовал, что пора говорить еще не настала.

– А потом они отвернулись. Они не ушли. Они отвернулись, потеряв ко мне интерес. Словно я была недостойна их внимания, недостойна презрения, пребывала ниже их жалости. Будто я была пустым местом - а вместе со мной и все остальное человечество. Они осуждали нас на небытие, хотя, пожалуй, "осуждали" - сказано чересчур сильно. Мы недостойны даже их осуждения. Мы просто низшие существа, о которых они тут же и позабыли.

Лэнсинг перевел дыхание.

– Во имя Господа, даже не заинтересовались...

– Это верно. Не заинтересовались. Это и потрясло меня больше всего. Эдуард, быть может, моя реакция...

– Давай не будем о реакциях. Моя реакция оказалась бы такой же скверной, а то и похуже.

– Что они такое, по-твоему? Не кто, а что?

– Не знаю. Пока что не могу даже предположить.

– Но это не мои фантазии?

– У тебя не бывает фантазий. Ты - трезво мыслящий инженер. Все - чепуха, винтики-шпунтики. Ты реалистка. Дважды два четыре, а не три и не пять.

– Благодарю.

– Позже, - продолжал он, - мы часами будем ломать голову, гадая, кто они такие, но не теперь. Ты еще не отошла от этого. Позже.

– Кто-нибудь другой мог бы сказать, что они - боги. Сандра бы так и сказала. Пастор объявил бы их дьяволами, покушавшимися на его душу. А я могу сказать лишь одно: они были полны божественного высокомерия, бездушия и самоуверенности, но они не боги.

– Некогда роботы считали людей богами, - произнес Юргенс.
– Да и потом, в определенном смысле так оно и есть. Вы в состоянии понять, почему мы так думали, ведь люди создали нас. Но мы выросли из этого. Спустя некоторое время мы поняли, что люди - всего лишь одна из форм жизни.

– Не надо меня утешать, - отозвалась Мэри.
– Я же сказала, что они не боги. Я вообще не уверена, что боги существуют. Скорее наоборот.

В спальные мешки Лэнсинг и Мэри не вернулись. Все равно они не смогли бы уснуть, а рассвет был уже близок. Они просто сидели у костра и беседовали, но теперь это была

просто беззаботная беседа. Через некоторое время Юргенс встал и захлопотал с завтраком.

– Как насчет блинчиков и окорока?
– предложил он.

– По мне - так отлично, - ответил Лэнсинг.

– Позавтракаем, - сказал робот, - и двинемся в путь пораньше. Может, доберемся до города сегодня же.

Но добрались они до города не в тот день, а к вечеру следующего.

Поднявшись на вершину высокого холма, дорога по которому взбиралась мучительными извивами, они вдруг увидели развернувшийся перед собой город. Мэри шумно перевела дыхание и сказала:

– Вот он. Но где же люди?

– Наверно, нету, - ответил Лэнсинг.
– Это же руины, а не город.

Город раскинулся на открывшейся под холмом равнине - рыжеватая песчаная равнина и такой же рыжеватый город, покрывающий изрядную часть лежащей меж холмов равнины, безжизненный и недвижный, не подающий и признака жизни.

– Впервые в жизни, - проговорила Мэри, - вижу такое унылое зрелище. А Генерал так сюда рвался! Мол, здесь люди, то да се.

– Похоже, ты стала заклятым врагом Генерала, - заметил Лэнсинг.

– От остальных ни слуху, ни духу. Вообще никого. Я-то думала, они будут нас высматривать.

– Может, так они и сделали. Не исключено, что они скоро покажутся.

– Если они еще здесь.

– По-моему, еще здесь. Встанем лагерем на этом месте и будем поддерживать огонь всю ночь. Они увидят костер.

– То есть, ты не хочешь сейчас спускаться?

– Пока нет. С наступлением ночи здесь я буду чувствовать себя в большей безопасности, чем в городе.

– Спасибо тебе за это. При дневном свете это зрелище еще можно вынести, но сейчас...

– Позади нас был ручей, примерно в миле отсюда, - сообщил Юргенс.
– Я схожу за водой.

– Нет, - остановил его Лэнсинг, - оставайся здесь и набери дров. Как можно больше дров. За водой схожу я.

– Я рада, что мы пришли. Как ни пугает меня этот раскинувшийся внизу город, я рада, что мы наконец добрались.

– Я тоже, - отозвался Лэнсинг.

Поев, они уселись в ряд на вершине холма, обратив взоры на город. Там не было заметно ни единого движения, ни отблеска света. Они внутренне были готовы, что в любой момент покажется кто-нибудь из опередившей их троицы, чтобы приветственно помахать им рукой, но так этого и не дождались. Наконец, когда сумерки совсем сгустились, Мэри сказала:

– Можно ложиться и постараться уснуть.

– Уснете, - заявил Юргенс.
– У вас позади трудный переход.

– Надеюсь, - кивнула Мэри.

Разбудил их Юргенс с первыми лучами рассвета.

– Остальные внизу дожидаются нас. Должно быть, увидели наш костер.

Лэнсинг выполз из своего спального мешка. В бледном свете наступающего утра смутно различались три человеческие фигуры, стоящие у разбитой, искрошенной городской стены. Одну из них, самую мелкую, Лэнсинг узнал: это Сандра, но между остальными двумя различий он не заметил. Подняв обе руки вверх, Лэнсинг приветственно помахал им, и все трое ответили ему тем же самым.