Достигая Прозрения
Шрифт:
Это было безрассудно и глупо, но он был готов защищать ее даже ценой собственной жизни.
– Не дури. Нам только полиции сейчас не хватает!
– Нет! Она одна и не опасна.
– Она из полиции! Помнишь, мы угробили целый крейсер с такими, как она?! – Нэйб ухватил Аркашу за комбинезон, намереваясь силой стянуть его с Лиа.
– Если убьешь ее – мы больше не партнеры! – Аркаша сам отпустил Лиа и поднялся.
– Капитан, так нельзя… не по-людски это… не по-человечески! – Иван Никифорович успокаивающе положил руку на плечо
– Срань господня! Мы об этом еще пожалеем! – Нэйб яростно отвернулся и подобрал ее пистолет. – Надо уходить. Быстро! – он направился к оставленному поблизости флаеру.
Проходя мимо трупа, виллирианец, пожертвовав мгновением, со злостью пнул его.
– Не следи за нами больше. Не надо… – ни на что не надеясь, попросил Аркаша, на прощание взглянув Лиа в глаза.
"А что едят талраки?" Люм уже который раз обшаривал взглядом комнатку. Ничего. Ничего съедобного. Кроме хозяина. Он непроизвольно задержался на тощей фигурке за столом. Эри был мрачен и зол, но на вид вполне съедобен, хотя, наверное, и невкусен – слишком костлявый и худосочный…
"Проклятые талраки!" Люм разозлился на свое новое тело. Он был уверен, что именно тело талрака вынуждает его все время думать о пище, представляя, какими окажутся на вкус даже разумные существа. Хотя, что такое разумность?.. Вот, например, он, Люм, считает себя вполне разумным, в то же время, ему постоянно говорят, что он – дурак…
Так же, он проклинал устройство, что поменяло их с Рафхатом телами и тех, кто вживил его. Люм был голоден, несчастен и одинок.
– Да проснись ты! – толкнул он Рафхата.
Тот медленно открыл один глаз.
– Я не сплю. Я медитирую. Не мешай, – глаз закрылся.
– Я есть хочу! – громко заявил Люм, вскакивая на ноги.
Он надеялся если не поесть, то хотя бы поговорить с кем-нибудь.
– Ничего нет. Вы все сожрали! – Эри печально кивнул на груду объедков.
– Тогда надо принести новую пищу.
– Нельзя! – Рафхат открыл все глаза.
Эри немного испуганно покосился на шипы, показавшиеся меж панцирных пластин сиреневого чудовища:
– Ты медитируй… медитируй… а мы с твоим приятелем поищем что-нибудь поесть.
– А я не знаю, что можно есть талракам, – Люм был рад беседе, она отвлекала от голодных спазмов. – То есть знаю, то, что уже ел, но вдруг талраки могут, есть что-то, чего я не знаю…
– Нет здесь ничего, – Рафхат разозлился. Он убрал бессознательно выпущенные шипы и поднялся на ноги, – Только голый пластик, да еще этот… – он покосился на Эри. – Можешь сожрать его, мне не жалко.
Люм задумался. Он не понял, о чем говорит Рафхат. О человеке Эри или о пластике. Есть пластик не хотелось. Аппетита тот не вызывал – значит, вряд ли пластик съедобен для организма талрака. Не предлагает же Рафхат съесть Эри?..
– Не надо меня есть! – Эри вскочил из-за стола. – Вам Нэйб
Он затравленно посмотрел Люма, который стоял между ним и спасительной дверью
– Ну, зачем ты так… – Люм расстроено сел на пол. – Я ведь просто хочу есть…
– Но не меня!
– Нет. Репинута бы сюда…
– Что это? – спросил Эри, чтоб отвлечь монстра.
Люм задумался. Ему явственно представилось родное болото. Такое свежее, полное влаги, а в глубине, словно в соусе из мелюзги, копошатся репинуты. Откусываешь его – такого сладкого, хрустящего… Ну как кому-то объяснить, что такое репинут, и что он значит для ронгов. Не поймут…
– Премерзкие твари, – раздался голос Рафхата. – Ронги отлавливают их в своих поганых болотах и жрут прямо на месте. Живыми, чтобы во рту визжали и извивались. Дикари.
Люм обиженно посмотрел на него. Он не хотел пачкать пустыми препирательствами самое чудесное, что у него осталось – воспоминания о родном мире. Наконец, он грустно сказал:
– В каждом мире должны быть свои репинуты.
– У нас есть песчаные черви… – вдруг поддержал его Рафхат. – Правда, это ритуал. Когда мы отправляемся в пустыню… – тут он замолчал.
Рафхат сел на пол, сложив под собой ноги, словно отгородившись от мира. Люм видел, что и ему грустно. Удивительно, как много общего можно найти даже с талраком.
– А что есть на вашей планете? – Люм повернулся к Эри.
– У нас… у нас… визжащие твари… – опасливо засуетился тот. – О! В гараже полно гарфманов! Я не буду возражать, если вы сожрете их всех.
– Они вкусные?
– Это дело вкуса. На мой взгляд… – тут Эри замялся, -…о вкусах не спорят. Даже не обсуждают. Почему бы вам их не попробовать?
– А вдруг они ядовитые?
– Не думаю… то, есть грязи и вони от них предостаточно, но яда нет. Есть их или не есть – это, конечно, вопрос вкусовщины, но они достаточно мясистые… и визжат громко… вам должно понравиться.
– А как на них лучше охотиться? Приманивать или вылавливать в местах скоплений?- Люм азартно лязгнул металлическими жвалами. Он стоял возле двери и нетерпеливо оглядывался.
– Не знаю. Не пробовал, – Эри передернуло.
– Проходя через ангар, я заметил мертвое животное, – заметил Рафхат, подходя к Люму. – Кто-то размазал его по флаеру. Вокруг больше никого не было.
– Странно… обычно они сами лезут под ноги. А уж чтоб труп не сожрали сразу… – Эри задумался. – Возможно, их что-то отпугнуло. Что-то, чего в ангаре не было раньше.
– Это мы, – сказал Рафхат. – Вернее, запах. Я всегда говорил, что вы – ронги отвратительно воняете.
– Сам ты воняешь! – Люм обиделся и расстроился. Ему хотелось поохотиться, но как охотиться, если добыча бежит, чуя твой запах…
– Нужна приманка! – Рафхат деловито огляделся, поворачиваясь всем телом, и остановился на Эри. – Ты будешь приманкой. А мы пойдем сзади.