Достигая уровня смерти
Шрифт:
Он всё ещё сомневался, не зная, на какой версии остановиться, но в этот момент прогремел очередной взрыв, взметнувший из-под земли струю ревущего пламени.
Извержение огненной струи не просто выглядело чрезвычайно эффектно, но и придавало сцене с полуразрушенным зданием некую законченность, которая отсутствовала до этого момента.
— Супер! Просто супер! — Не удержался от восторженного возгласа человек с камерой, остановившись, чтобы снять происходящее.
«Больной! — почти одновременно подумали оба полицейских,
Если до сих пор оператор не мог решить, с какой стороны беглецы попытаются прорваться, то теперь все сомнения исчезли — именно с той, которая находится рядом с пылающим факелом.
Этот огненный знак являлся неким высшим символом, если хотите, перстом судьбы, указывающим её избраннику верное направление.
Если бы этот человек знал, к чему приведёт его выбор, то непременно отказался бы от своей затеи.
Но, во-первых, он этого не знал, а во-вторых, словно опьянённая погоней борзая, не мог остановиться или свернуть в сторону.
Уже на ходу его окликнул молодой практикант, имени которого оператор не знал, потому что видел всего лишь раз, да и то мельком.
— Можно с вами?
«Щенок, а уже чует, где пахнет жареным, — с удовлетворением отметил журналист. — Сразу видно: из нашей породы».
И не тратя лишнего времени на разговоры, коротко кивнул.
— Давай.
Одна короткая перебежка привела их к подъезду, а потом и на лестницу, ведущую в подвал.
Туда, где находилось преддверие ада, а уполномоченному представителю двенадцатого канала предстояло доказать, что даже в этом ужасном месте он будет чувствовать себя, как рыба в воде.
В подвале, куда спустилась телегруппа в сопровождении двоих полицейских, дежурил боец спецназа. Увидев его, оператор испытал разочарование: он-то был уверен, что его блестящая идея не пришла в голову представителям силовых структур.
Впрочем, события продолжали развиваться с такой головокружительной быстротой, что человек с камерой недолго оставался в плохом настроении — очередной взрыв, прогремевший совсем рядом, наглядно подтвердив его догадку о том, что НОЙМы пойдут на прорыв именно в этом месте.
— Нахожусь в подвале соседнего дома. — Связь была не слишком хорошей, но картинка проходила и его слышали. — Только что взрывом разрушило стену, разделяющую подвалы зданий. По всей вероятности, киборги сейчас попытаются прорваться.
— Какого хрена мы не укомплектовали репортёрами всех операторов? — в сердцах выругался режиссер, но быстро отбросил в сторону эту мысль.
Главное, чтобы была картинка, остальное — дело техники. Диктор, сидящий в студии, может сработать так чисто, что зрители даже не поймут, находится ли он на месте горячих событий или нет.
— Комментируй всё, что видишь. — Прямая трансляция шла в эфир с семисекундной задержкой,
— Тридцать-сорок метров по прямой — брешь в бетонной стене. Мы пока в безопасности, но если киборги выйдут…
Камера дала увеличение, и стало видно, как из пролома в стене появилась человеческая фигура.
— Они выходят! — Один полицейский в ужасе попятился назад, другой оказался более мужественным, передав по рации информацию о прорыве киборгов.
Боец спецназа занял позицию недалеко от оператора, приготовившись открыть огонь. Он тоже связался с начальством и теперь ожидал приказа о начале атаки или об отходе.
«НОЙМы, походя, порежут нас на мелкие кусочки и даже не заметят этого, — не переставая снимать, совершенно равнодушно подумал оператор, будто речь шла не о нём, а о постороннем человеке. — И эта единственная винтовка ничего им не сделает, потому что они — пуленепробиваемые монстры, а не люди. Надо бежать. Спасаться, пока не поздно. Выбросить из головы всю эту чушь о единственном кадре, способном вознести человека на самую вершину телевизионного олимпа и о прочей ничего не значащей ерунде. Надо бежать!!!»
Но голос разума оказался бессильным перед ослепительным блеском золотой лихорадки. Словно загипнотизированный, человек продолжал снимать, хотя и не питал никаких иллюзий насчёт того, что можно избежать встречи с неизбежным.
— Уходим! — Солдат спецназа, получив приказ отходить, потянул за рукав оператора, продолжавшего запечатлевать на камеру происходящие события.
— Да. Да. Один момент.
Только сейчас медленно двигающийся НОЙМ вышел на освещённое пространство, и стало хорошо видно, что он тащит за волосы тело.
— Крупный план лица киборга и сразу же — его несчастной жертвы! — приказал режиссёр.
— Уходим! — более настойчиво повторил боец, который не собирался строить из себя героя, красиво умирая перед объективом телекамеры.
— Без меня, — отмахнулся оператор, уже принявший окончательное решение остаться, так как, во-первых, узнал «жертву» — ту самую тварь, которая хладнокровно расстреливала распростёртых на земле людей. А во-вторых…
Во-вторых, НОЙМ, тащивший за волосы свою подружку, двигался очень медленно и неуверенно, как будто был контужен взрывом или вообще ничего не видел.
— Крупный план лица мужчины! — направление мыслей режиссёра совпадало с выкладками его подчинённого.
— Да он же ничего не видит! Тыкается в стену, словно слепой щенок, и еле идёт! — Оператор с трудом подавил радостный крик, как будто боялся спугнуть неожиданную удачу.
— Что?! — Боец собиравшийся было уходить, остановился. — Что ты сказал?
— Мужчина слепой, девчонка без сознания. Если хочешь, иди наверх — и упусти единственный шанс в жизни стать героем, собственноручно завалившим пару НОЙМов.