Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник

Ненарокова Мария Равильевна

Необычайно развитая топика связана с изображением «третьего времени» — кончины святого и его посмертных чудес. Так, топос «чудесное извещение о смерти» можно считать общехристианским. Упоминание о том, что подвижники заранее знали о дне своего ухода из жизни, часто встречается в ирландских [218] и бриттских житиях [219] . Согласно Григорию Турскому, свою кончину предузнали св. Фриард [220] и св. Сенох [221] . Св. Григорий Великий в «Собеседованиях о жизни италийских отцов» рассказывает, что многие святые узнавали о дне своей смерти из неких Божественных откровений или были извещены Св. Духом в своем сердце [222] . И у анонима, и у Беды этот топос также присутствует. Если в центре внимания первого автора оказывается только Катберт, то Беда добавляет в повествование рассказы о духовном отце и наставнике героя — Бойзиле (VB. 8), о епископе Эадберте (VB. 43), как бы показывая этим, что Катберт не является исключением; способность предузнать собственную кончину свойственна святым — избранникам Божиим.

218

Bray A.D. Op. cit. P. 136; Henken E.R. The Welsh Saints: A study in patterned Lives. Cambridge Cambridge Univ. Press, 1991. P. 77.

219

Bray A.D. Op. cit. P. 119.

220

Henken. Op. cit. P. 120.

221

St. Gregory of Tours. Op. cit. P. 258.

222

Ibidem. P. 200.

То,

как святой готовится к смертному часу, и описание момента его кончины также стали «общим местом», характерным для житий, написанных согласно различным традициям. Сцену, наиболее близкую по содержанию к соответствующим местам из «Жития св. Катберта» Беды, находим в «Собеседованиях» св. Григория Великого. Св. Бенедикт Нурсийский стал готовиться к своей смерти заранее: «За шесть дней до смерти своей он повелел открыть для себя гробницу. Потом стала мучать его лихорадка. Через несколько дней слабость усилилась; на шестой день он повелел ученикам нести себя в храм, там приготовился к смерти приобщением Тела и Крови Господней и, опираясь слабыми членами своими на руки учеников, встал с воздетыми к небу руками и испустил последний вздох в словах молитвы» [223] . Последовательность событий, описанная у Беды, такая же: святой объясняет ученикам, где находится его каменный гроб; дает им последние наставления; в день смерти просит перенести себя в церковь эремиция и там, после причащения, «подняв очи горе и простирая руки к небу, он предал дух свой, славословящий Господа, в радость Царства небесного» (VB. 39). Такие же описания самого момента кончины встречаются и в кельтских житиях, и в египетских патериках. Руфин таким же образом описывает кончину св. Иоанна Ликопольского: «... склонив колена, на молитве предал дух свой и отошел ко Господу» [224] . В «Житии галльских отцов» читаем о св. Сальвии: «простер руки свои к небу и предал дух Господу в благодарении» [225] . Такова же была и кончина св. Колумбы. Можно заключить, что описание последних дней Катберта и его смерти в целом носят общехристианский характер, однако последовательность событий при подготовке святого к смертному часу сходна с соответствующим эпизодом из «Собеседований» св. Григория Великого.

223

Св. Григорий Великий. Собеседования ... С. 40, 41, 202.

224

Там же. С. 123.

225

Руфин. Жизнь пустынных отцов. С. 25.

Топос «обретения мощей» часто встречается в житиях. Описание мощей Катберта в момент их обретения, отсутствующее у анонима, сближает житие Беды с книгой Григория Турского «Жизнь «галльских» отцов». О Катберте говорится: он «был скорее похож на спящего, чем на усопшего. Более того, все облачения, в которые он был одет, не только не истлели, но казались совершенно новыми, и цвета их чудесным образом не поблекли» (VB. 42). Эти же черты (сходство со спящим, неповрежденность облачений по прошествии долгого времени) встречаем в житии св. Григория Лангрского. Когда были обретены мощи этого галльского святого, обнаружилось, что его лик «был цел и невредим, так что можно было подумать, что он не умер, но спит. Также не было никакого изъяна в облачениях, которые были на нем» [226] . Таким образом, описание мощей Катберта имеет ярко выраженные кельтские черты.

226

St. Gregory of Tours. Op. cit. P. 296.

Жития, составленные Бедой, обнаруживают его свободное владение традиционной житейской схемой «трех времен», восходящей к античной похвальной речи. Агиографу также были хорошо известны «общие места», соответствующие тому или иному «времени» в жизни героя. Полнота реализации житейской схемы зависела от того материала, который был в распоряжении агиографа. Так, в «Житии св. Феликса» наиболее полно раскрыты темы «первого» и «второго» времени, тогда как о кончине святого Беда не мог узнать ничего дополнительно. Напротив, в «Житии св. Катберта» «ход жизни» святого и его кончина освещены подробно, а в рассказе о «первом» времени отсутствует топос «семья и происхождение». Большинство «общих мест» в житиях имеет общехристианский характер, однако в отдельных случаях обнаруживается связь с кельтской агиографической традицией монастыря Йона. Эта связь прослеживается не только в случае «Жития св. Катберта», написанного хотя и по римскому агиографическому канону, но на кельтском материале — но и в случае «Жития св. Феликса», когда и канон, и материал были римскими, италийскими. Этот факт указывает на гармоничное соединение кельтского и римского культурного и церковного наследия в творчестве Беды.

7. Топика послания у Беды и его ученика

В своей краткой автобиографии Беда писал, что одним из его любимых занятий было «учить» [227] . До последних мгновений его земной жизни его окружали ученики [228] . Они присутствовали при его кончине; один из учеников, Катберт, оставил бесценное свидетельство — рассказ о последнем периоде жизни своего учителя [229] .

227

Ibidem. P. 205.

228

Beda Venerabilis. Historia ecclesiastica gentis Anglorum / Ed. B.Colgrave, R.A.B.Myers. Oxford, 1969. L. V, 24. P. 566.

229

«De obitu Bedae» // Beda Venerabilis. Historia ecclesiastica ... P. 580, 582.

Беда никогда не писал о том, что именно и как он преподавал в монастырской школе. По тому, какие трактаты он составил, можно с уверенностью назвать лишь латынь, риторику, основы математики и астрономии, необходимые для составления пасхалий. Поскольку в юности одним из послушаний, которое

нес Беда, было пение в монастырском хоре, возможно, в число преподаваемых им предметов входила и музыка.

Не имея возможности узнать, как Беда преподавал риторику, мы все же можем оценить результат его трудов. В одном из посланий к Винфриду-Бонифацию, англосаксонскому миссионеру в Германии, уже упоминавшийся Катберт говорит о себе как о верном ученике Беды, исполнявшем такое же послушание в монастырской школе, как и его учитель. Катберт поступил в монастырь в 718 году [230] ; согласно его собственному свидетельству, он неотлучно находился при своем учителе, по крайней мере, последние месяцы его жизни [231] . Катберт был способным учеником. Именно ему принадлежит послание «О кончине Беды» и переписка с просветителем Германии Винфридом-Бонифацием и его преемником Луллом.

230

Op. cit. P. 580–587.

231

Fletcher R. Who’s who in Roman Britain and Anglo-Saxon England. London, 1989. P. 97.

Для того чтобы увидеть, как ученик усвоил уроки своего учителя, рассмотрим сперва послание, вышедшее из-под пера Беды.

Одно из посланий, составленных Бедой, явилось сопроводительным письмом, приложенным к «Житию св. Катберта»; письмо это было адресовано епископу Эадфриду и общине Линдисфарна, заказавшим Беде житие их святого покровителя. Письмо это, обрамленное формулами приветствия и прощания, играет роль Предисловия к житию и построено по правилам античной риторики. В качестве Предисловия письмо к Линдисфарнской общине должно было, согласно трактату Цицерона «О нахождении», «надлежащим образом приготовить души» читателей «к восприятию оставшейся части» [232] написанного, то есть собственно жития. Чтобы добиться в этом успеха, агиограф должен расположить к себе своих читателей, высказывая при этом кротость и смирение [233] . Проявление этих качеств как нельзя лучше подходит агиографу, потому что предмет его повествования высок: это проявление воли Божией в жизни человека.

232

«De obitu Bedae». P. 580–587.

233

Ciceron. De l'invention. Paris: Les Belles Lettres, 1994. P. 75.

«Общие места» письма — предисловия располагаются по плану, учитывающему, по мнению Цицерона, четыре фактора: «от нас, от противников, от выносящего суждение, от дела» [234] . Беда опускает аргументацию «от лица противников», так как сам факт написания жития делает бесспорной святость героя его произведения.

Приемы убеждения «от нас» определяют поведение оратора, общий тон его речи. Как уже говорилось выше, благорасположения слушателей легче всего добиться кротостью и смирением, говоря о своих «деяниях и занятиях без надменности» [235] . Тема личного смирения проходит через все письмо Беды. Мы не встретим там частого упоминания автора о себе. Беда как бы отвлекает внимание читателей от себя, говоря о тех, кому предназначается житие для прочтения, о процессе работы над текстом и о вознаграждении в виде вечного поминовения в монастыре Линдисфарн. Таким образом текст письма — предисловия разделяется на три смысловые части. Однако тема смирения не исчезает. В каждой из трех частей текста есть указание на то, что Беда не отступает от общепринятого канона. Упоминая о том, что он пишет Предисловие «по просьбе братии», Беда пишет о цели Предисловия: «так, чтобы всем читающим житие были ясны и ваши желание и воля, и наше послушание и братское согласие», в первую очередь акцентируя внимание читателя на его собственной личности и на заказчиках жития. Переходя к рассказу о работе над житием, Беда называет свой труд — «Libellum» — «книжечка». Наконец, он просит молиться о себе как о «незначительном» человеке. Таким образом, тема личного смирения появляется в каждой из смысловых частей текста, но выражается одним-двумя словами. Личность автора письма остается в тени, как и подобает действительно смиренному человеку.

234

Ibidem.

235

Ibidem. P. 77.

При помощи приемов убеждения «от выносящего суждение» оратор, по предписанию Цицерона, должен показать, что он считает слушающих мудрее и опытнее себя и полагается на их «справедливое мнение», «суждения и авторитет» [236] .

Центральное место в письме Беды занимает та часть текста, из которой можно понять, что Беде были хорошо известны приемы убеждения «от выносящего суждение». Речь идет об описании процесса работы над «Житием св. Катберта». Беда упоминает о том, что он «часто показывал написанное преподобному брату нашему, пресвитеру Херефриду, и другим, кто жил в течение значительного времени рядом с мужем Божиим», проверяя, не погрешил ли он против истины. Главным авторитетом для себя Беда считает не свидетельства отдельных людей, а коллективное мнение «старцев и учителей» общины. Новое «Житие св. Катберта» читалось перед ними в течение двух дней для того, чтобы, как пишет Беда, «оно авторитетом вашего суждения могло быть исправлено, если в нем есть ошибки, или, если оно верное, могло бы получить одобрение». Так, не высказывая хвалу слушателям открыто, Беда, тем не менее, использовал совет Цицерона.

236

Ibidem.

Последним средством, которое рекомендуется в трактате «О нахождении» для привлечения слушателей на свою сторону, является прямая похвала тому делу, в пользу которого высказывается оратор [237] . Беда прибегает к этому средству, надеясь, что чтение им составленного жития будет «благочестивым воспоминанием о святом отце возбуждать сердца» читателей «к более горячему желанию Небесного Царства».

Некоторые «общие места» были добавлены в группу топосов «вступление» в эпоху Средних веков [238] . Так, Беда обращает внимание читателей на то, что количество чудес, совершенных по молитве святого, значительно превышает те, о которых можно прочесть в житии, причем делает акцент не на том, что обычный человек бессилен охватить умом все деяния святого (что более традиционно), а на совершенстве формы жития как литературного произведения, по причине чего добавления становятся невозможными.

237

Ibidem. P. 78.

238

Ibidem.