Достоевский и Апокалипсис
Шрифт:
Во-вторых, все творчество Достоевского — Апокалипсис, все — откровение. Но «Сон смешного человека» даже у него — откровение — Апокалипсис — небывалой, невиданной концентрации.
Тут ведь вот еще что не забудем: «Сон» — последнее законченное художественное произведение Достоевского, тоже — гениальный финал гениальной симфонии (эта формулировка по отношению к Библии и собственно к Апокалипсису, конечно, некорректна с точки зрения религиозной, да и не только религиозной: нельзя все-таки в терминах земных говорить о предметах небесных, нельзя «награждать» —
Удивительно еще одно: не припомню никакого другого (разве кроме «Бобка») художественного произведения Достоевского, написанного столь быстро и свободно. Но это становится неудивительным, когда поймешь, что это именно — финал, эпилог всего его творчества. Все-все уже выстрадано, все-все уже пережито, а тут «просто» сконцентрировано, сфокусировано…
«Вдруги» в прозе и в стихах. Ясно, что в прозе «вдруги» незаметнее, в стихах — больше бросаются в глаза. Разумеется, есть «вдруги» не катастрофические.
Пушкинские «вдруги» из «Сна Татьяны» — наиболее достоевские, как и «вдруги» (если мне память не изменяет, проверить) в сне, в снах Пьера Безухова.
Вообще сны — наиболее урожайное поле для «вдругов»: они, сны, по природе своей наиболее катастрофичны, неожиданны, вдругообразны («перескакиваешь через пространство и время вопреки рассудку…» — Дост.).
Если определение Достоевского снов есть, в сущности, самоопределение прежде всего его, Достоевского, искусства, его художественности, то небывалое, невероятное количество «вдругов» у Достоевского именно этим и объясняется.
Если по частоте слова «вдруг», концентрации этого слова на одну страницу, произведения Достоевского располагаются так:
«Мальчик у Христа на елке»,
«Сон смешного человека»,
«Кроткая»,
«Мужик Марей»,
«Столетняя»,
«Братья Карамазовы»,
то надо особенно вдуматься, понять: это самые последние его произведения: рассказы — с января 1876-го по апрель 1877-го, а «Братья Карамазовы» — с января 1879-го по ноябрь 1880-го.
Очевиден Закон нарастания.
Новые формы наглядности:
а) вертикаль?
б) нагнетание (количественное и качественное) интенсивности, даже в цветах,
в) не в двух, а в трех измерениях.
Особая фонетика русского «вдруг». Фонетика семантическая, смысловая, рокот: в — д — р — г, четыре согласных, и каких, и всего одна гласная — и какая! Чем незаметнее для сознания (односложность особенно незаметна), тем «заметнее» для подсознания.
Ср. на других языках: suddenly, pl"otzlich…
Порасспрашивать, как на других языках — испанском (de repente), японском, китайском…
И русское «вдруг» имеет свой «перевод» — неожиданно, внезапно, быстро. А как на других? Это может многое объяснить в неосознанном и осознанном, вольном и невольном сокращении в переводах на эти языки «вдругов» Достоевского.
Решающее доказательство: такие переводы,
Общая картина: у Достоевского, скажем, в «Преступлении и наказании» 565 «вдругов», в таких-то переводах — столько.
Где точнее? Где наибольшие потери? (Небо «Страшного суда» Микеланджело и прежний его небосвод — в цветах. От рая к Апокалипсису.)
«Вдруг» — предельная единица художественности, а точнее, предельная единица художественного изображения катастрофичности (ср., так же как Пушкина, Толстого с Достоевским, Рафаэля с Микеланджело, Босхом, Брейгелем и т. д.).
«Мальчик у Христа на елке» — девочка в «Сне смешного человека», и чуть позже — в «Братьях Карамазовых» и в Речи о Пушкине — о слезинке ребенка.
Достоевский сам потерял девочку, дочь. Сам писал: «Не хочу другую девочку», — и потом отдал эти слова капитану Снегиреву; Достоевский сам потерял мальчика, и когда писал «Мальчик у Христа на елке», «Сон смешного человека», описывал страдания Илюши Снегирева, у него все это слилось, сконцентрировалось. [222]
Ср.: «вдруги» Достоевского, «вдруги» других писателей и краски, лица, небеса у художников. Ср. — это ведь еще как партитуры у композиторов.
Какую музыку сочинять для Достоевского, для Толстого? Да вот такую, как кричащие краски «вдругов»!
222
Первый ребенок Достоевского, Соня, умерла в трехмесячном возрасте в мае 1868 г. Достоевский писал в письмах А.Н. Майкову: «Мне говорят в утешение, что у меня еще будут дети. А Соня где? <…> Никогда не забуду и никогда не перестану мучиться! Если даже и будет другой ребенок, то не понимаю, как я буду любить его; где любовь найду; мне нужно Соню. Я понять не могу, что ее нет и что я ее никогда не увижу» (28, II; 297, 302). Сын Достоевского Алексей умер в возрасте трех лет в мае 1878 г.
Почему первая Пьета Микеланджело в соборе Петра — такая, а почему — последняя — такая? Потому что он прошел этот путь.
Сама эволюция его — от… до… от прекрасного Давида до раба… (А Рафаэль, наверное, до своего взрыва, до переворота, до Апокалипсиса не успел дожить.)
Уверен (собственно, у меня все и началось с этого): будет нащупано, найдено, отчеканено — «Единицы исторической неожиданности» — по тысячелетиям, по векам, по десятилетиям. Их нарастание катастрофическое. Критерии? Ну хотя бы войны. Изобретения орудий убийства. И тут тоже можно свои таблицы сделать, нагляднейшие и страшнейшие.
Как у меня получилось? Как шло? Именно задумался над тем, что чем дальше в глубь истории, тем неожиданностей меньше, чем ближе к нашему времени — тем больше, должна же быть какая-то единица измерения этих неожиданностей? Вспомнить Фазиля Искандера: как жил крестьянин? Смена времен года, смена времен суток, а потом все были вышиблены из своих гнездовий и пошло-поехало… Хаос. Что такое хаос? Это бесконечное умножение неожиданностей.
Человек ехал по определенной колее. Неожиданности и катастрофы были для него вроде извержения Везувия, падения метеоритов, пусть тунгусских… А что потом — и все больше, и все быстрее. Не вулканы, не бури земные, не метеориты, а вулканы внутри человека, внутри человечества, людские бури…