Достоинство
Шрифт:
Косметики своей у меня тоже не было, по случаю дискотеки свою мне одолжила Лида, а так я и не красилась особо, ведь последние пару лет не было никакого смысла в том, чтобы обзаводиться собственной косметикой – единственный тюбик туши, который я себе позволила, когда приехала к предпоследним своим опекунам, у меня отобрали, куда-то толкнули и пропили, а меня саму обозвали шалавой и отхлестали шнуром от утюга. Спасибо хоть, сам утюг они тоже толкнули, ещё задолго до моего появления, а то вряд ли бы я пережила столкновение с самим предметом обихода, всё же, утюг – штука тяжёлая, черепушку только так могли раскроить.
Помотав головой в попытке стряхнуть с извилин невесёлые думы, я
– Остальные вещи решила здесь оставить? – поинтересовалась женщина, чьего имени я так и не узнала, пока мы шли от ворот к машине. – Правильно, местным деткам нужнее, а тебе мы новое купим.
– Да у меня больше и нет ничего, – просто пожала плечами я. – Всё своё ношу с собой.
– В смысле? – переспросил мужчина и посмотрел на меня. Видимо, жена его как-то успокоила, пока я ходила за своими вещами, потому что благостный настрой его вернулся и сквозь зубы он со мной больше не разговаривал. – А тёплые вещи? Как ты зимой ходишь?
– Очень широкими и быстрыми шагами, – ответила я.
Новые опекуны переглянулись между собой, но промолчали. Я тоже больше ничего говорить не стала, потому что сказать мне было нечего. Могла, конечно, пояснить, что в нашей с Алёнкой, важно вышагивающей со мной за руку, частенько и жрать-то было нечего, а у меня всегда был приоритет одеть-обуть её, а не себя, ну, просто потому что, я-то сопли и температуру переживу, не впервой, а вот лечить ребёнка – дорого, но не стала. Давить на жалость не хотелось, я в ней не нуждаюсь, а вот тёплые вещи и впрямь бы не помешали, скоро минуса ударят, а я все свои бабки спустила на Алёнку, ведь я-то напрямую могла тратить своё пособие, без воспитателей, которых в этом детском доме не хватало, и они были вынуждены заниматься вопросами нашей одежды в порядке живой очереди. Естественно, как новенькие, мы болтались в конце этого списка, мол, мы-то только из семьи приехали, вещи у нас должны быть. Все же знают, что из семей забирают только тогда, когда там всё прекрасно и вещей у детей там не переводится.
Как я и подумала, семья действительно при бабках. Кроме того, что машина у них была довольно дорогая, что было понятно даже абсолютно не разбирающейся в этом мне, так они ещё и жили всего в трёх кварталах отсюда. Мне лично и в голову бы не пришло ехать это расстояние, а не проходить пешком, но то я, предпочитающая лишний раз не тратить деньги, и способная пройти половину города пешком, если время позволяет. Стоимость проезда – это почти что булка хлеба, а я не развалюсь.
Устроившись на заднем сидении, обтянутом кожей, я в последний раз глянула на обшитое разноцветными панелями здание детского дома, и попыталась примерно прикинуть, через сколько вернусь. Судя по тому, каким взрывным был мой новый опекун, скорее всего, хватит его на пару-тройку месяцев. Я, конечно, постараюсь лишний раз не вызывать на себя его гнев, но если он будет так срываться на Алёнку, то в стороне не останусь, так что вряд ли долго он сможет терпеть того, кто будет подрывать его авторитет.
С другой стороны, хоть пару месяцев пожить в нормальных условиях, где в холодильнике есть еда, да обзавестись своим собственным пуховиком
Как говорится, всё фигня, кроме пчёл, а если вдуматься, то и пчёлы – фигня. Всё могло быть куда хуже, а жить на одной территории с незнакомыми посторонними людьми, мне уже не привыкать. Главное – не растерять сноровку и не привыкать к улучшенным условиям проживания, всё равно скоро возвращаться. А вот Алёнке наоборот, лучше бы поскорее привыкнуть к новым родственникам, чтобы так за меня больше не цеплялась. Жаль, конечно, будет расставаться, но ей так будет гораздо лучше. А я переживу, ничего страшного, рано или поздно эта белая полоса всё-таки наступит, никуда не денется. Всё будет хорошо – я в это верю. Ну, или пытаюсь уговорить на это судьбу.
Воровато озираясь, выскользнула из комнаты и тихонько прошла по коридору, чтобы никого не перебудить топотом, направляясь на выход. Само собой, в субботу утром ещё все спали, и наши с Алёнкой новоиспечённые опекуны, и сама сестрёнка, только дверь в комнату Стаса, сына Светланы и Григория, была открыта – парень был на сборах и вернуться должен был либо сегодня к вечеру, либо завтра утром. Чем именно он занимается, я уточнять не стала, но по видневшейся в проёме его двери боксёрской груше предположила, что какими-то боевыми искусствами. Так или иначе, но от моих собственных обязанностей меня никто не освобождал, и я отлично осознаю, что в моей ситуации без повода прогуливать школу – крайне дрянная затея.
– Ты куда? – раздался голос с кухни, и я невольно вздрогнула. Не угадала. Оказывается, Григорий встаёт очень рано.
– В школу, – честно ответила я и притормозила у прохода в кухню, не дойдя до коридора.
Как и предполагал статус, квартира у них была просто огромная, и я в ней чувствовала себя голытьбой, но откровенности ради стоит заметить, что я почти везде так себя чувствую. Пентхаус в два этажа, первый был отведён под большую гостиную с тремя диванами и огромным телевизором, кухню и столовую, а на втором были четыре спальни, две из которых отдали нам с Алёнкой. Судя по сдержанному стилю, они раньше были гостевыми, и, хотя я не совсем понимала, зачем покупать такую большую квартиру на семью из трёх человек, но спрашивать не стала – не моё собачье дело. Есть и есть, удобно, особенно для меня, являющейся, по сути, приживалой.
– Какую ещё школу? – Григорий приподнял бровь и посмотрел на меня несколько удивлённо.
– Среднюю общеобразовательную, – разъяснила я, но поняла, что прозвучало это как издёвка, досадливо поморщилась и опустила глаза. – Извините. Можно я пойду? Мне нельзя опаздывать.
– Там что-то важное? Мероприятие какое-то? – мужчина и правда, кажется, не понимал моей позиции. – Или контрольная?
– Да нет, обычный последний день четверти, – также недоумённо ответила я. – Пять уроков и классный час, потом вернусь.
– Так, – он вздохнул и решил взять ситуацию и разговор в свои руки. – В школу тебе сегодня не надо. Садись, – он кивнул на угловой диван кухонного уголка. – Что на завтрак любишь?
От локации зависит: две порции именных звездюлей, если кто-то проснулся из-за моих сборов, либо национальное грузинское блюдо, традиционное для детского дома, под названием "Жричодали", – подумала я, но вслух этого произносить не стала.
– Не успеваю обычно позавтракать, – коротко пожала плечами, выдавая обтекаемую и удобную отмазку. – А в детском доме не спрашивали.