Достоинство

Фэйзер Джейн

— Что вы здесь делаете? — Джулиана не могла поверить, что ее уста способны излить на графа столько раздражения и неприязни. В глубине души она жаждала оказаться в его объятиях, почувствовать себя защищенной от всех невзгод и напастей. Она страстно хотела, чтобы он утешил ее, согрел своим теплом, уложил в постель и, завернув в плед, рассказал ей тихую, добрую сказку, одну из тех, какие старые нянюшки рассказывают малышам на сон грядущий. Но Джулиана зачем-то уверила себя, что Тарквин пришел за ней исключительно из собственной выгоды и не хочет отказываться от претворения в жизнь задуманного плана,

а не потому, что любит ее и не может без нее жить. И вот теперь он стоял на пороге камеры с холодным, надменным лицом, и каждая клеточка его тела дышала ненавистью к Джулиане. Большего разочарования, которое испытала она при встрече с Тарквином, трудно было себе вообразить.

Джулиана перевела взгляд на Квентина, который стоял за спиной графа. Квентин был проницательнее, нежели его брат: он поймет, сколько тягот и невзгод пришлось ей пережить и как она счастлива, что приход Тарквина положил конец тяжелому испытанию, выпавшему на ее долю.

— Тот же самый вопрос я хотел задать тебе, — ответил Тарквин, входя в камеру.

Он взял ее руки в свои, теплые и сильные, и посмотрел на ее ладони. Волна ненависти к миру, который так жесток к человеку, захлестнула его. Тарквин с трудом удержался, чтобы тут же при всех не покрыть поцелуями эти превращенные в кровавое месиво руки. Необходимо как можно скорее увести Джулиану из этого проклятого места!

— Пойдем, — сказал Тарквин дрожащим от волнения голосом и направился к двери.

Боль, пронзающая ее ладони, была ничем по сравнению с досадой, от которой заныло сердце Джулианы. Неужели он действительно думает, что она уйдет с ним, бросив на произвол судьбы своих подруг?

— Я никуда не пойду без Лили и Розамунд, — сказала Джулиана и подняла с пола молоток. — Они попали сюда из-за меня. Им здесь точно так же нечего делать, как и мне. Эти гнусные потаскухи-трактирщицы предали нас всех, так как же я могу бросить подруг в этом кромешном аду? — Она подняла молоток над головой и с силой опустила его на чурбан, едва не потеряв сознание от жесточайшей боли, огнем опалившей ладони.

— Что?! — Тарквин бросился к ней, не веря своим ушам.

Его брат только улыбнулся при виде того, как неизменно хладнокровный и невозмутимый граф реагирует на слова Джулианы.

Она не обращала внимания на разъяренного Тарквина, а тот, подойдя ближе, увидел распластанное на полу тело Розамунд, растерянное, бледное лицо склонившейся над ней подруги и вдруг устыдился самого себя, вырвал молоток из рук Джулианы и швырнул его в угол.

— Квентин, забери ее отсюда, а я пойду и договорюсь об остальных. — Он поднял Джулиану на руки и передал Квентину, который легко подхватил ее и крепко прижал к груди.

— Я не уйду без них! — кричала Джулиана, вырываясь от Квентина.

— Джулиана, прошу тебя, хоть раз в жизни послушайся меня, — попросил ее Тарквин.

— Не беспокойтесь, — шепнул ей Квентин. — Тарквин договорится, чтобы ваших подруг освободили.

Джулиана внимательно посмотрела ему в глаза, потом перевела взгляд на графа и уверилась в его искренности.

— Розамунд слишком слаба, чтобы идти самостоятельно, — сказала она деловито. — Надо раздобыть для нее носилки.

— Предоставь это мне, — ответил Тарквин. — А сама отправляйся на

свежий воздух. Здесь невозможно дышать… Блоггс, на пару слов, — обратился он к начальнику тюрьмы, который, предчувствуя легкую наживу, стал вдвойне предупредительным. Они вместе вышли в коридор, прикрыв за собой дверь.

Джулиана позволила Квентину вынести себя на улицу. Когда они оказались на залитом солнечным светом внутреннем дворике тюрьмы, она полной грудью вдохнула воздух и спросила:

— Вы раньше знали о существовании таких мест, Квентин?

— Да. Но я никогда не бывал внутри, — сдавленно произнес он. Ужас, в который повергла его атмосфера тюрьмы, ледяным холодом сковал ему сердце. Квентин не останавливаясь пронес Джулиану через весь двор к калитке, словно боялся, что пламя ада, из которого им удалось таким чудом спастись, может настичь и опалить их своим дыханием.

— Я не смирюсь со своим поражением, — решительно заявила Джулиана, оказавшись за воротами тюрьмы и твердо встав на ноги. — Я не допущу, чтобы эти проклятые бандерши одержали надо мной верх.

— Ради всего святого, Джулиана! Вы что же, собираетесь в одиночку бросить вызов всему порочному, что есть в нашем обществе?

— Ну почему же в одиночку?! — возразила Джулиана. — Мне помогут такие люди, как вы. Те, которым противно видеть нищету и униженность других, встанут на мою сторону. И тогда этот мир можно будет изменить.

Квентина до глубины души тронула восторженная решимость Джулианы, и он не стал разрушать ее идеалистические мечты своими отрезвляющими замечаниями.

— А вот и Тарквин, — с облегчением вздохнул Квентин, когда в воротах появился граф с Розамунд на руках. Рядом с ним шла Лили, а позади плелся сияющий Иеремия Блоггс. Он был занят подсчетом купюр, которые граф выложил ему за освобождение девушек. Тарквину было противно торговаться, поэтому он просто отдал начальнику тюрьмы все деньги, которые у него были при себе. Откровенное презрение, которое Тарквин испытывал к Блоггсу и даже не пытался скрыть, отнюдь не трогало тюремщика и не мешало ему наслаждаться результатом удачной сделки.

Джулиана бросилась навстречу Тарквину:

— Нужно отвезти Розамунд к врачу… хотя нет, Хенни позаботится о ней едва ли не лучше любого врача. Девушки не могут вернуться на Рассел-стрит до тех пор, пока мы не выясним, знает ли госпожа Деннисон обо всей этой истории и как она к ней относится.

Ну вот, Джулиана снова превращает его особняк в дом призрения для хворых и опальных проституток! Тарквин в глубине души мрачно ухмыльнулся, но сдержался и усадил Розамунд в коляску, стремясь как можно скорее доставить Джулиану домой.

Квентин сел в коляску и посадил Розамунд к себе на колени. Лили, притихшая и бледная, до сих пор не верила в свое счастливое избавление.

— Мне здесь не хватит места, — сказала Джулиана. — Я возьму кеб… Ах да, у меня нет денег. Ваша светлость, не могли бы вы…

— Нет, не мог бы! — взорвался Тарквин. — Если ты думаешь, что, разыскав тебя с таким трудом, я позволю тебе снова скрыться, ты глубоко заблуждаешься, дитя мое. — Он подсадил ее на откидную ступеньку и подтолкнул вперед, с обычной фамильярностью хлопнув пониже спины. — Придется тебе уж как-нибудь втиснуться.