Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Ричардсон Сэмюэл

И чтожъ мн отъ того случится?

Еще повторяю? Я опасаюсь, Белфордъ, чтобъ ты не сталъ мн врить. И такъ! дабы удовольствовать твое любопытство, могу ли я знать, не вознамрится ли моя красавица уйти во время моего отсудствія? Я по моемъ возвращеніи увижу, буду ли принятъ съ нжностію. Но ето еще не все; я не знаю, какое то предчувтвованіе увряетъ меня, что произойдетъ во время моей прогулки нчто важнаго. А сіе изъясню я теб въ другое время.

На конецъ согласенъ ли ты, Белфордъ, или нтъ, что для нкоторыхъ хорошихъ причинъ весьма полезно быть больнымъ? По истинн, я столь доволенъ моими выдумками, что естьли упущу случай произвести ихъ въ дйство, то конечно мн будетъ весьма досадно, поелику во всю мою жизнь я не сыщу уже столь хорошаго.

Съ другой стороны, домашнія женщины столь нетерпеливы въ своихъ непристойныхъ

укоризнахъ, что ни единой минуты не даютъ мн покою. Он хотятъ, чтобъ не теряя времени къ исполненію умысла, я вознамрился употребить нкоторую изъ ихъ простыхъ и удобныхъ хитростей. Особливо Салли, которая почитая себя весьма хитрою, ежеминутно напоминаетъ мн, съ наглымъ видомъ, о отказ учиненномъ мною на ея представленія, что я не намренъ ея преодолевать, и что ни мало не думаю о брак, хотя и не хочу ей признаться. Поелику сія лукавица принесла первую свою жертву моему олтарю, то и почитаетъ за право обходиться со мною столь вольно; и ея наглость умножается съ того времени, какъ я началъ избгать, съ притворностію говоритъ она, случая соотвтствовать ея правиламъ. Дурочка! думаетъ, чтобъ я могъ принимать ея благосклонности посл другаго человка. Я никогда не доводилъ себя до такого униженія. Ты знаешь какое обыкновенно было мое правило. То, что хотя единожды бываетъ въ рукахъ другаго, никогда въ мои не возвращается. Прилично разв такимъ людямъ, какъ ты и твои товарищи, пользоваться общимъ добромъ. Я всегда стремился къ первымъ плодамъ. Можетъ быть, ты скажешь что я боле виноватъ тмъ, что люблю повреждать то, что никогда не было повреждено. Но ты чрезвычайно обманываешься; такое правило какъ мое приводитъ мужей въ безопасность. И потому не могу я укорять себя, чтобъ покушался когда либо на законной союзъ.

Однако приключеніе, случившееся со мною въ Париж съ замужнею женщиною, и о коемъ думаю, что никогда тебя еще не увдомлялъ, не позволяетъ мн сказать, чтобъ я въ томъ былъ совершенно непороченъ. Хитрость участвовала въ томъ боле, нежели предумышлинная злость. Я разскажу теб оное въ короткихъ словахъ.

Одинъ Француской Маркизъ довольно пожилыхъ лтъ посланъ будучи отъ своего двора въ Мадритъ для государственныхъ длъ, оставилъ молодую и прелестную жену, на которой онъ не давно женился, въ своемъ дом подъ смотрніемъ своея сестры, которая была старая и наглая лицемрка. Я видлъ сію молодую госпожу въ Опер: она весьма мн показалась при первомъ вид, а еще боле при второмъ, когда я узналъ о ея состояніи. Мн не трудно было познакомиться какъ съ одною такъ и съ другою, сыскавши случай представить себя старух. Первое мое намреніе состояло въ томъ, дабы обратить вс мои вниманія къ сей лицемрк, и дать ей знать, что она можетъ вперить въ меня нкоторыя нжныя чувствованія. Въ самое то время, я обращалъ въ свои выгоды состояніе молодой Маркизы, между ревностію своего мужа и наглостію ея золовки, дабы возбудить ее противъ сихъ двухъ непріятелей ея вольности. Я ласкался вперить тмъ въ нихъ нсколько почтенія къ моей особ. Французскія госпожи ни малаго не имютъ отвращенія къ любовнымъ обхожденіямъ.

Старуха не оставила насъ безъ подозрнія. Но я столь уже утвержденъ былъ въ мысляхъ Маркизы, что она не расположена была отпустить отъ себя одного человка, коего ей позволено было видть. Она увдомила меня о подозрніяхъ своей сестры; я ей совтовалъ склонить ее скрыться въ кабинет во время перваго моего посщенія, подъ тмъ видомъ, чтобъ она могла слышать то, какъ я буду изъясняться въ ея отсудствіи, она взяла ключь отъ кабинета въ свой карманъ, потому что не весьма бы сдлалъ благоразумно, когдабъ старуха была усмотрена или по моему любопытству или по чему нибудь другому. Я пришелъ и слъ подл любви достойной Маркизы. Я оказывалъ удивленіе, что не вижу сестры ея, изъявлялъ печаль, нетерпливость; и употребляя въ пользу столь пріятной скучай вырожалъ весьма живыя чувствія, сожаля о отсудствіи сей любезной, я подалъ ей удовольствіе думать, что я говорю о ней съ чрезвычайнымъ пристрастіемъ, между тмъ какъ мои глаза то самое выражали Маркиз.

Какоежъ было окончаніе? Я взялъ за руку, сію прелестную Фанцузинку, притворяяся будто хочу искать ея сестру въ ближнемъ поко. Я тащилъ ее почти насильно, но она не смла кричать; а старуха будучи крпко замкнута ключемъ восхищалась всемъ что ни слышала.

Ни когда и ни единая женщина не провождала безползно со мною времени на един; выключая однако

дражайшую мою Клариссу. Такая выдумка привела меня достичь къ ней въ милость: Маркиза почитала сей двойной обманъ тмъ боле за удовольствіе, что не токмо ея тюремщица не жаловалась, что была въ заперти, но что и по уход моемъ, вышедти свободно, считала себя почти столь же щастливою, какъ были ея сестра и я…

Англичане Белфордъ, не часто объхать могутъ Французовъ.

Наше сообщество подкрепляемо было другими хитростями, которыя не мене остроумными теб покажутся. Единожды разбитый стаканъ, т. е. любезная моя Маркиза всегда тому споспшествовала; ибо ты знаешь мое правило, когда женщина однажды покорена; то и всегда таковою будетъ. Но нкоторой весьма непріятной случай послужилъ къ открытію тайны прежде, нежели общее наше нещастіе могло начаться возвращеніемъ Маркиза. Сестра разсердившись, сдлалась непримиримою фуріею. Мужъ, имющій мене качества мужа нежели всякой человкъ его націи, и сдлавшійся весьма важнымъ можетъ быть изъ обхожденій съ испанцами, готовилъ издалека явное мщеніе. Чтожъ осталось моей любезной, какъ не ввергнуться въ мое покровительство? Она не почитала себя отъ того нещастне до дня величайшихъ ея мученій, когда смерть и раскаяніе въ единый часъ ее сразили.

Прости одной моей слез, дражайшей другъ, она заслуживала лучшаго жребія; въ чемъ сей неумолимый мужъ не будетъ отвтчикомъ? Сестра была наказана другими случаями. Сіе меня еще утшаетъ: она дйствительно наказана. Но можетъ быть я теб уже разсказывалъ сію повсть.

Письмо CCII.

Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.

Въ пятницу въ вечеру.

Поздравь меня; я прогуливался съ моею любезною, получивъ сію милость весьма усильными прозьбами. Насъ сопровождали дв нимфы, которыя совершенно играли свою ролю, какую скромность изъявляли он въ своихъ глазахъ, разговоръ ихъ безпритворно касался до нравоученія. Ахъ! Белфордъ, сколь женщины лукавы, когда он преступятъ границы, и когда мы совршенно ихъ гибель устроимъ.

Мы пріхали въ Гамстедъ, оттуда въ Гиггатъ, въ Мюззельгилль, и другія мста, откуда опять возвратились въ Гамстедъ, и тамъ, изъ угожденія къ Нимфамъ, моя любезная согласилась нсколько позавтракать. Потомъ мы возвратились заблаговремянно въ городъ чрезъ Кантисъ Товнъ.

Она весьма была весела. Чтожъ до меня касается; то я оказывалъ столько уваженія и ласки во все время нашей поздки, что когда мы вышли для прогулки на холмикъ, на коемъ разность предмтовъ составляла пріятное зрлище, тогда она мн общалась приходить иногда туда для гулянья. Я думаю, двица Гове, напоминалъ я себ нсколько разъ, что смха достойные твои умыслы будутъ безполезны.

По возвращеніи нашемъ, мы начали писать. Она общалась сего вечера препроводить съ часъ времени со мною въ разговорахъ прежде, нежели уйдетъ въ свою горницу.

Все то, что токмо можетъ внушить самая покорная любовь для расположенія ея сердца къ завтрешней болзни будетъ составлять мое стараніе во все время нашего разговора, но я не упущу при прощеніи съ нею жаловаться болью произходящею въ желудк.

Мы видлись. Съ моей стороны оказывалъ я совершенную любовь и почтеніе. Она не мене изъявляла тихости и ласки. Я примтилъ, что она тронулась моимъ нездоровьемъ. Столь нечаянно! Въ то время, какъ мы разстались. Но ето ни чего. Она надется завтра найти меня въ лучшемъ здоровь.

По чести, Белфордъ, я почитаю уже себя больнымъ. Возможно ли, чтобъ такой вертопрахъ какъ я, могъ себя уврить, что онъ не здоровъ? По сему былъ бы я лучщимъ комедіянтомъ, нежелибъ желать могъ, во мн нтъ ни одной такой жилы, которая бы не была всегда готова къ поспшествованію успха въ тхъ хитростяхъ, которыя я задумалъ.

Доркаса списала для меня письмо двицы Гове писанное въ воскресенье 14 Маія, котораго у меня была одна токмо сокращенная выписка. Она не нашла новаго въ томъ пакет; но для меня довольно какъ сего такъ и того, которое я самъ списалъ шифрами въ прошедшее Воскресенье въ то время, когда моя любезная была въ церькв.